Спортивные сцены 80-х - Эдвард Радзинский

Убегают. Вбегают Михалева и Сережа.

Сережа (почти кричит). Куда они делись?

Михалева. Наконец-то! Вот он — голосок сердца. (Шутливо) Послушайте, а может, мы пропустили поворот?

Сережа (орёт). Как? Как пропустили?!

Михалева (хохочет). Не кричите так страшно! С тетушкой Ингой родимчик случится… И вообще никогда не кричите на женщину. Это получается у немногих… Высший дар мужчины: уметь кричать на женщину. Вот ваш отец умел.

Сережа (умоляя). Вернемся, а?.. Ну пожалуйста! Я вас очень прошу!

Михалева. Я пошутила. Все в порядке. Бежим правильно. Тетя Инга ведет вас, как Сусанин. Поворот будет у третьей бутылочки… О чем я хотела вам рассказать? Ах, про измены! О, поэзия измен! Она возвращается с горящим подбородком… Горящим как… семафор… Нет, как красный плащ матадора!.. А измены мужиков? Когда после отпуска, вернувшись, она входит в ванную и видит халат… Его халат… но с аккуратно… как могут только женщины… закатанными рукавами… (Хохочет) И тотчас представляешь маленькие ручонки той… которая его носила… А предательская вата в карманах халата? А его рубашки… которые чуть пахнут духами и тоже… тоже с закатанными рукавами? Женщины, мой друг, обожают утром… надевать мужские рубашки… Теперь вы уже просто несетесь… Как по волнам. Вы оказались какой-то глиссер! Я задыхаюсь от вашего темпа… Пощадите мои оставшиеся шлаки!.. Но измены женщин оригинальнее. Им такое приходит в голову… Одна моя знакомая, когда шла изменять мужу, всегда ставила тесто… И когда возвращалась — тесто всходило… И муж ел пирог… (Хохочет)

Сережа (почти плача). Ну где же они?

Михалева (спокойно). Вон… на холме… разминаются у церкви…

Сережа. Они! Они!

Михалева. Довольны? Ну и слава Богу. (Трезво) Я здесь несла пьяный бред… «Не берите в голову», как говорят трудящиеся. Это бывает у тетушки Инги… И еще: если они спросят, где я надралась… да, я уже предупреждала…

Убегают. Появляются Михалев и Катя — прохаживаются после бега, восстанавливают дыхание.

Михалев. Глядите — бегут! Трусцой! Да как быстро!

Катя (усмехнувшись ). Я знала, что они… прибегут быстро.

Михалев. Роковая баба!.. Восстанавливаем дыхание. Дышим ритмично: вдох на счет «шесть»… Задержка дыхания на «три»… Выдох на счет «шесть»… Дышите! Дышите! Ритмическое дыхание!.. И все-таки вы не ответили мне на вопрос вопросов: почему вы к нему возвращаетесь? Поэтому есть предложение: для ответа нам необходимо…

Катя. Ага, встретиться.

Михалев. Ну, в точку! Встретиться… Для того чтобы совместно побегать. Я получил острое наслаждение от бега с вами…

Катя. Но мы не встретимся.

Михалев. Ой ли? А почему? Ритмичное дыхание… Вдох на «шесть»… задержка — на «три», выдох на «шесть»…

Катя. А потому. Потому что обычно я делаю то, что хочет моя левая нога. Вот она, моя левая, никак не хочет с вами встречаться. Ей с вами неинтересно!

Михалев. «Не ждать, что ли?» (Хохочет. Вдруг жестко) Метро «Динамо», северный выход, послезавтра в шесть тридцать. Успеем — и побегать и выкупаться… Подходит?

Катя. Послушайте, это уже скучно.

Михалев. А насчет левой ноги… Вы очень практичны. Так что, подумав, ваша левая нога поймет: я вам…

Катя. «Нужен», да?.. Ну хоть бы один придумал что-то новенькое… До чего вы все одинаковы. Поведете меня в «Интерконтиненталь»? Или достанете билет на итальянцев? Или в олимпийскую сауну?

Михалев. Зачем? У вас есть возможность получить все это. Я уверен, вы хорошо знакомы с разными людьми, которые могут самое разное. Но у вас нет одного, который может все!

Катя. Это, значит, вы?

Михалев. Я!.. Вы живете во временном мире. Ваш муж, простите… нет, нет, я не скажу — дебил… Я придумал для таких милое созвучие «мандалай». Он — типичный мандалай.

Катя. Послушайте, вы, дядя!..

Михалев. Здесь нет ничего неприличного или обидного: так именовалась древняя столица Бирмы. (Хохочет) Что-то есть в этом созвучии, да? Заканчиваем дыхание, радость моя. И напоследок поглаживания и расслабления… Начали!.. Его дед скоро помрет… Его отец без деда быстро завянет, отец не самоходен. У него талант больше в области развлечений, он — сектор «сладкой жизни». (Хохочет) Будет средним чиновником. Так что пора вам думать о будущем.

Катя. Забыли добавить — «радость моя».

Михалев. Радость моя, в шесть тридцать. Жду…

Катя. Вы, наверное, многого добились. Люди на что угодно соглашаются — только бы от вас отвязаться.

Михалев. В шесть тридцать. Учтите! Только побегать — все!

Катя. Не-а.

Михалев. Вы слишком много говорили для такого короткого слова. Итак, в шесть тридцать… У нас с вами — трусца!..

Катя. Нет.

Вбегают Михалева и Сережа.

Михалева. Ура! Мы — вторые! Победила дружба!

Михалев (зловеще). Подойди, пожалуйста, сюда, красавица моя.

Михалева. Не поняла.

Михалев. Ой ли? Я хочу почувствовать нежный аромат твоего дыхания.

Михалева. Михалев, ты ведешь себя как инспектор ГАИ.

Михалев. Так! С тобой все ясно! Вновь прибежавшие делают ритмическое дыхание… (Инге) Поговорим после.

Михалева. Не устраивай сцен из-за пустяков. Как раскраснелась наша Катя-Катерина… Катя, у вас такой красный подбородок, как… светофор? (Хохочет, передразнивая Михалева .) «Вдох на «шесть». Вдыхаем прану! Всемирную энергию!.. Посылаем ее во все части организма»… Михалев, а к красивым ногам мы тоже посылаем эту… так ее разэтак прану?..

Михалев. И все-таки где это вы столько торчали?.. Где это ты набралась?

Михалева (перебивая ). Старушка Инга проскочила поворот… Ингуша стала рассеянная в последнее время. Вы просто не представляете, Катя. «Жил такой рассеянный с улицы Бассейной». Или у меня склероз… или влюбилась!.. Одно из двух… Знаете, Сережа, недавно мы подключили нашу квартиру к милиции… Ну, чтобы нас не обворовали…

Михалев. Слушай, это никому не интересно.

Михалева. Почему? Может, они тоже хотят… Вы только скажите Михалеву, он вам организует! Этот мужик может все! Очень удобно и безопасно. Только надо не забывать, когда ты возвращаешься домой — сразу звонить об этом на пульт! Иначе у них там гудит тревога — и немедленно приезжает машина. Устройство понятно? А я вот все время забываю звонить… На днях пришла, приняла ванну, сижу голая — блаженствую! Звонок в дверь — думаю, кто же это? Я ведь — голая!

Михалев. Ты уже сказала… Все представили, как это красиво.

Михалева. Это действительно красиво… Потому я не иду открывать… Слышу — дверь ломают. Оказывается, я пришла — и забыла позвонить на этот чертов пульт… и приехала милиция! (Хохочет)

Михалев (Кате). С боевым крещением! Позвольте проверить пульс! (Берет ее руку) Так (бормочет)… Шесть тридцать… Пульс в порядке…

Михалева. Позвольте проверить пульс! (Хохочет)

Михалев. Итак, молодежь отпускаем. (Быстро проверяет пульс Сережи) О’кей! А нам с тетушкой, старым бегунам, еще потеть и потеть…

Михалева. Выгонять и выгонять мои шлаки.

Михалев. У нас своя норма: еще на часок бега. (Движение к Михалевой) Это с надбавкой за грехи…

Сережа. До свидания.

Михалев. До свидания в четверг. Надеюсь, сегодняшний забег всем понравился, и мы охотно повторим вслух наш боевой девиз: «Хотим еще!» (Хохочет)

Сережа и Катя уходят.

Ну и где же ты поддала? Восстанавливай, восстанавливай дыхание.

Михалева. Михалев, подлый, я не могу сегодня больше бежать.

Михалев. Побежишь, моя радость, еще как побежишь… Коньяк — это калории. За калории надо расплачиваться бегом. Ничего, мы сейчас возьмем хороший темп, и калории выскочат из тебя вместе со шлаками.

Михалева. Опять взялись за бедные Ингины шлаки… Ах, как все изменилось. Раньше, Михалев, ты тосковал, когда молодуха Инга оставалась с кем-то… Как ты тосковал! Теперь пришел черед тетушки Инги?

Михалев. Ты хочешь сказать… что напилась от ревности? Не теряй юмора… Да и не так уж ты напилась… Ты просто зачем-то играешь… Вопрос — зачем?

Михалева. Чтобы ты разрешил мне не бегать… И все-таки это с горя… Михалев, подлый, поверь! Ну и как у тебя с нею?