Рубакин (Лоцман книжного моря) - Александр Рубакин

Эпоха, в которую жил Рубакин, была и эпохой величайших технических завоеваний. Он видел рождение века электричества, появление первых автомобилей, первых самолетов, беспроволочного телеграфа, радио, телевидения и многих сотен других изобретений, выражавших человеческий гений и разум, которые прославлял Рубакин.

Николай Александрович, по существу, мало что помнил об ораниенбаумском периоде своей жизни, так как его семья переехала в Петербург в 1873 году, когда ему было всего 11 лет. Он помнил только то, что в Ораниенбауме отец заставлял его и Мишу продавать веники при входе в бани и следить за тем, чтобы приказчики не разворовывали кассу.

Мальчики проводили много времени с рабочими деда в банях, на лесной бирже, слушали рассказы и сказки рабочих. То, что Николая Рубакина заставлял делать отец, по его словам, «влило ему в душу много мелочности и копеечности».

В 1874 году Николай и Михаил Рубакины выдержали вступительные экзамены во 2-е петербургское реальное училище. Мой отец решил поступить в университет, для чего требовалось сдать экзамен по латинскому и греческому языкам и некоторым другим предметам. Поэтому отец упросил родителей взять его из шестого класса реального училища и стал готовиться к экзаменам дома. За 13 месяцев он изучил все требуемые премудрости, блестяще сдал экзамен и в 1880 году поступил в университет.

Реальное училище, где он учился, он не любил, особенно не любил педанта немца, директора. Со второго класса Рубакин старался не ходить в училище, а в третьем классе ухитрился за год пропустить 565 уроков, но все-таки перешел в следующий класс. В пятом классе он остался на второй год. После этого стал учиться хорошо и был первым учеником. Особенно хорошо он писал сочинения, и один из его учителей предсказал ему, что он будет писателем. «Вам предстоит в жизни много писать», – сказал он ему.

Очень рано проявилась у Рубакина любовь к книгам, а понимание значения книг пришло только со временем. В автобиографии Рубакин рассказывает: «Будучи еще в реальном училище, в 1875 г., я подбил мою мать открыть библиотеку. Она продала два выигрышных билета, купила на 60 рублей книг, остальное взяла в кредит. Всего было куплено около 600 книг. Это было 22 октября 1875 г. – открыта библиотека Л.Т.Рубакиной на Могилевской улице. Я был мальчиком в этой библиотеке и рылся в книгах... во время учения во 2-м реальном училище. Мать и я в книгах ровно ничего не понимали». Через двадцать лет библиотека Л.Т.Рубакиной благодаря Николаю Рубакину стала крупнейшей частной библиотекой в России.

Писать Рубакин начал очень рано и с детства мечтал о том, чтобы стать писателем. В девять лет он составил список своих будущих сочинений, списав их названия из журнала «Эпоха» за 1864 год, отвез список в типографию, приложил к нему две копейки... за напечатание и убежал. В 1871 году, то есть в том же возрасте, он составил географический словарь, писал что-то, делал выписки из книг и журналов.

Писать научные статьи, и притом ярко популярного характера, Николай Рубакин начал тоже очень рано. В 1878 году, то есть когда ему было всего 16 лет, он напечатал свою первую научную статью «О боготворении животных» в журнале «Детское чтение» я даже получил за нее гонорар в 16 рублей – большая сумма по тому времени, сразу возвысившая его в глазах отца, который вообще не придавал серьезного значения писательским наклонностям сына.

В 1879 году Рубакин напечатал вторую научную статью в «Семейных вечерах» Софьи Каптиревой «Всегда ли люди умели писать», а затем и ряд других. Уже одно заглавие этой статьи характерно для будущей деятельности Рубакина: он всегда давал такие названия своим статьям и книжкам, которые возбуждали интерес у читателя еще до их прочтения. Так, впоследствии им были написаны работы «Как люди научились говорить каждый на своем языке», «Самые дикие люди на земле», «Хватит ли на всех земли, если ее разверстать правильно».

Каптирева считала Рубакина «талантливым сотрудником», как она пишет в своих воспоминаниях. Но вместе с тем она считала его очень «благонамеренным» с точки зрения отношения к правительству, разумеется. Но уже в это время отец таковым не был.

В 1879 – 1880 годах Рубакин стал писать стихи преимущественно сатирического содержания и печатал их в «Стрекозе», «Будильнике» и других юмористических журналах того времени обычно под псевдонимами («Р.», «Р-н», «Ораниенбаумский» и др.).

В последних классах училища Рубакин сблизился с неким Василием Бонч-Осмоловским, от которого впервые узнал о существовании нелегальной революционной литературы. Бонч-Осмоловский передал ему нелегальные революционные брошюры «На смерть Мезенцева» (шефа жандармов, убитого Степняком-Кравчинским[1]) и «Заживо погребенные» (об узниках самодержавия), а затем письма Миртова (П.Лаврова[2]), имевшие тогда громадное влияние на молодежь и изданные нелегально.

В 1880 году Рубакин познакомился с философией Огюста Конта и его «религией человечества» и сразу им увлекся. Увлечение Контом он сохранил до конца своих дней и был, вероятно, последним «континианцем» на свете. Его особенно прельстила классификация наук по Конту и принцип энциклопедичности образования. Поэтому, поступив в 1880 году в Петербургский университет, он решил учиться сразу на всех трех факультетах. Он поступил на естественный факультет, так как там изучали «точные науки», основу всех наук, по Конту, но одновременно посещал лекции двух других факультетов и проходил их курсы. Кроме того, Рубакин стал доставать лекции крупных ученых – профессоров других университетов (Чупрова, Буслаева, Веселовского и т.д.). Как он сам пишет, «за 5 лет я одолел все три факультета систематически». Вместе с ним, по его словам, тоже по три факультета окончили и его товарищи по университету, впоследствии известные ученые, – химик В.И.Вернадский, ботаник и географ А.Н.Краснов, физик И.П.Лебедев, историк И.М.Гревс.

Но такого рода усиленные занятия отозвались на его здоровье. В 1881 году он страдал переутомлением и, как сам пишет, стал неврастеником. Вдобавок в том же 1881 году он перенес тиф, из-за чего ему пришлось отложить экзамены с весны до осени. Но эти же занятия выработали в нем необыкновенную работоспособность, которую он сохранял всю свою жизнь.

Уже в начале 80-х годов Рубакин примкнул, как он сам говорил, к «социалистическому течению русской общественной мысли» и стал усиленно изучать социализм по легальной и еще больше по нелегальной литературе того времени. Он сразу же отдался всей душой делу социализма, стал распространять социалистическую литературу, а с 1882 года начал писать в различных подпольных изданиях. Настоящий склад такой литературы хранился на квартире, где он жил со своей матерью; «...нередко, – как пишет он сам, – произведения такой литературы писались и гектографировались там же, а затем оттуда распределялись по петербургским кружкам, а оттуда в провинцию».