Три удара колокола - Павел Кошовец

- Ура! - заулюлюкали самые эмоциональные. - Слава мудрому Сетру, хозяину постоялого двора!

На губы наёмника, тщательно скрытые усами, взобралась кривая ухмылка, определяемая по движению морщин у глаз и носа.

- Так вот, предупреждаю: если кто-то хочет нарушить мои мирные планы нехорошим поведением, то прежде чем отдать на растерзание нашей нанимательнице, вначале в качестве эспандера яйца нарушителя попадут ко мне.

- Сурово, - ухмыльнулся Ежи. - Но справедливо.

- Мне будет тебя не хватать, - не очень громко на фоне общего галдёжа, создаваемого парочкой "молодых" (ну это относительно, ибо они в конце концов были старше Лидии) проговорил старый боевой товарищ Лири, более десятка лет назад принятый Сетром в команду. А последний, Кол, молчал и с отсутствующим выражением смотрел в сторону окна - бойницы.

- Эй, Сетр! - воскликнул разошедшийся рыжий, в возбуждении встал с лежака и направился к столу, на котором бурдюк вина и куски нарезанного мяса, сыра и хлеба весьма аппетитно позировали любому жаждущему, а, как известно, сытый наёмник - это брехня голодного дракона. - Ты же не собираешься выставляться этой кислятиной, - он хлопнул невозмутимого командира по плечу, забросил в рот кусок мяса, активно и очень выразительно стал жевать, но, постояв удар сердца, недвусмысленно потянулся к штанам, явно намереваясь выйти за угол.

- Мы вообще-то работаем, - напомнил тот. - А заранее выставляться - плохая идея.

- Опа, - как-то невпопад вякнул Ежи, спиной с небольшим ускорением возвращаясь в помещение.

Никто бы не обратил сразу внимания на отрядного шалопая, да вдруг вскочивший с места с неожиданно прищуренными суровыми глазами Кол заставил всех замолчать и повернуться к хлынувшему в распахнутые двери свету... и очень знакомому лязгу.

А на руках присевшего рыжего дёргался и булькал окровавленным горлом королевский стражник, один из давешней троицы.

Влетевший в дверь болт звонко цокнул о кладку, просвистев не очень далеко от головы рыжего. И всё пришло в движение.

Тощий наёмник стремительно бросился к дверям и с тяжким хрустом захлопнул их, последовавшие буквально сразу два тупых бессильных удара с той стороны показали о его предусмотрительности.

Остальные поспешно, но без суеты облачались в кольчуги и доспехи, с лиц исчезли улыбки, появились серьёзные и сосредоточенные выражения, как перед трудной, но необходимой работой.

Брада была уже у бойницы и отчаянными короткими взглядами пыталась нащупать нить происходящего. Слишком велика была вероятность нахождения врага с той стороны, и, соответственно, получения короткой арбалетной стрелы в лоб.

Как-то, будто словив подножку, очень неприятно заныло сердце - как там её Лидия?! И пусть она уже может иметь детей и командовать крупным военным отрядом, для наёмницы она навсегда останется беззащитной, ранимой и непременно в ней нуждающейся девочкой.

Что же случилось?!

- Арбалеты! Бойницы! Пространство! - громко скомандовал Сетр. Опять же, ни азарта, ни испуга, ни элементарного возбуждения в его голосе не было - так, констатация действий.

Верзила, Ежи и Лири замерли у окошек: Лири - у торцевого, а два молодых выбрали крайние бойницы из четырёх фасадных.

Вновь заскрежетала дверь - это, пригнувшись, почти сломавшись пополам, в небольшую распахнутую щель наружу вывалился Кол. Сетр и Брада поспешили ко входу - помочь если что наёмнику.

Какофония звуков на придворцовом пространстве была теперь очень отчётлива и говорила о полной серьёзности происходящего. Это не молодецкие игры юношей и не локальные разборки враждующих подразделений.

Чуть толкнув створку, в помещение вернулся Кол, с его длинного двуручного клеймора и тяжёлого боевого кинжала в левой руке капала тёмно-карминовая кровь. Он внимательно посмотрел в терпеливые глаза командира, и Брада в немом изумлении увидела на его лице открытую, довольную, можно сказать, счастливую улыбку. Мелькнула мысль: неспроста простой люд избегает пересекаться с наёмниками - поди узнай, что у них в голове, тем более молва за ними закрепила клеймо грубиян, мясников, безумцев и... Нормального человека пугает даже случайный удар молотка по пальцу и застрявшая в нёбе рыбная косточка, а кому может нравиться участие в свалке с остро-режущими и издалека прилетающими предметами? Ясно, кому.

Брада оскалилась в ответ.

- Рядом уже никого. Ворота пока закрыты для нас. Солдаты в зелёных плащах, вроде как "грифоны" РоАйци, добивают гвардейцев и небольшие отряды каких-то дворян. Выходить... - замялся, но тут же нехотя продолжил, - не стоит. Можно попробовать переждать здесь начальную эйфорию - достаточно просто контролировать пространство перед пристройкой.

Брада и Сетр синхронно переглянулись и синхронно согласно кивнули головами. Наёмница вдруг ощутила прилив необоснованной радости: руки нетерпеливо перебирали рукоять меча, мысли, как в молодости, скакали от возбуждения, а где-то внутри накапливались антагонисты: холод и ярость. Порезвиться на старости лет? - подумала с кривой ухмылкой.

- Эй, а это не наши подопечные?! - вдруг взволновано воскликнул Ежи, застывший у бойницы с арбалетом.

- Кто?! - у Брады ёкнуло сердце, она, чуть не сбив медлительного Сетра, в два широких шага приблизилась к ближайшему окошку, бесцеремонно отодвинула высокого Верзилу и приникла к бойнице. Но в глазах мелькали какие-то разноцветные, красочные фигуры, явно не соотносясь с реально происходящим снаружи. Заморгала, с отчаянием думая, что это даёт о себе знать возраст. Была бы сама по себе, без всякой ответственности, было бы меньше нервотрёпки, не скакала бы ломая ноги и глаза, подохла б спокойно в очередной драке, доказывая, что "яйца" - это не только ценный продукт, и всё было бы в порядке, а так...

- Куда смотреть?! - гаркнула в сторону рыжего, попутно оглушив невольно отпрянувшего Верзилу.

- Слева от ворот, в стороне конюшен, под навесом вдоль крепостной стены... Сейчас поверху до них доберутся. Миндальничают что-то, видно хотят живыми взять, позабавиться. Вдарили б с арбалетов - и вся недолга.

Слова рыжего были словно нож в боку, медленно проворачивающийся в районе печени. Но наёмница, как ни протискивалась головой, искомое действие увидеть не смогла - не хватало обзора в бойнице. Зарычав от ярости, словно раненая тигрица, оцарапав до крови щеку, вытащила мыслительную часть организма, и со скоростью, присущей, скорее молодости (либо отчаянию), гулко топоча сапогами, промчалась вдоль стены к дверям. Кол, невозмутимый и гибкий, будто тореадор, пропустил мимо себя снаряд из пращи в лице здоровой, с безумно горящими глазами и растрёпанными волосами, оскаленным ртом, застопоренном на единственной гласной: "И-и-и!!!" бабищи, успел только ловким ударом рукояти врезать по засову.