Три удара колокола - Павел Кошовец

Небольшая площадь, на которую, собственно и выходили главные ворота гвардейского городка, была абсолютно пустынна. Это было так... непривычно. Пять нешироких улиц, радиально отходящих от неё, тоже не изобиловали движением. Отряд под командованием РоОлвенци направлялся во вторую улочку с правой стороны - оптимальный по дальности и ширине проезжей части вариант.

Откуда-то слева наметилось движение. Капитан, ещё не отошедший от грустных мыслей о судьбе Вельи и Адалии, рефлекторно повернул голову. Бежит человек, размахивая руками и что-то крича, мчится он перпендикулярно колонне всадников, локтях в ста от них. И будто бы по цветам на гвардейца похож, но лейтенант то ли не слышит, то ли игнорирует эту досадную мелочь, что сможет хоть на удар сердца задержать его на пути к вожделенной славе...

Потом человек упал, сбитый несколькими стрелами в спину... Катится его шлем по брусчатке... Для РоГичи словно замедлилось время: он видит, как неторопливо поворачивают головы влево гвардейцы, и даже нетерпеливый РоОлвенци бросает туда взгляд, как озабоченно в средине колонны поднимается в стремени маг, поднимает руку, привлекая внимание офицера... И тут разверзся ад.

Из средней улочки выплеснулась волна огня - так казалось РоГичи с того места, откуда он смотрел, и первые несколько шеренг по четыре полыхнули, будто факелы. Одновременно с этим стали валиться и не задетые огнём гвардейцы - видимо результат арбалетного залпа, и ко всему прочему отовсюду вывалил разномастный люд с луками, копьями и щитами.

Гвардейский маг-воздушник рванулся вперёд, разведя руки в стороны, будто невидимым щитом удерживая бешено стремящееся к ним пламя; стрелы тоже не могли преодолеть эту преграду.

Один удар сердца, второй... маг пошатнулся, сразу несколько стрел проскочило, но их успели отбить прикрывающие с боков гвардейцы. И тут первая волна огня спала, оставляя после себя обугленные, спёкшиеся вместе туши людей и животных, стоял неимоверный многоголосый крик боли и лошадиного ржания, ругани и улюлюканья, королевские гвардейцы, одни из лучших воинов, бесславно гибли на улице родного города под стрелами черни и предателей магов. Не попавшие под огонь и не выбитые из луков и арбалетов всадники вначале отшатнулись на испуганных лошадях, но тут же стали пришпоривать скакунов, и в яростной атаке устремились вперёд.

- Что вы делаете... что вы делаете... - с окаменевшим лицом капитан смотрел, как гибнут его люди, и он проклинал тот час, когда не оставил здесь лейтенанта, а сам не поехал во дворец - легче было сгореть, чем это всё видеть. Но он должен остаться в живых, чтобы найти и наказать тех, кто всё это спланировал и свершил! Первый из них - лорд РоАйци.

Всадники дошли, не взирая на потери до тонких, чёрных мечущихся фигурок, влетели всесокрушающей карающей волной. Кто-то из бунтовщиков испуганно помчался по улице, кто-то успевал вскочить в двери аккуратных домиков, но фасады тех, что выходили на площадь принадлежали лавкам, один - питейному заведению, и в основном они сейчас были закрыты изнутри, а вот до следующих боковых входов не все смогли успеть...

И тут полыхнуло вновь. Проклятые маги, три неприметные фигурки в бордовых плащах появились из одного магазина средней широкой улицы, на время атаки на несколько ударов на виду кровавой мясорубки. РоГичи, с возрастом не отличающийся хорошим зрением, каким-то звериным чутьём смог вычленить их в том бедламе - они никуда не бежали и не суетились, всего лишь подняли руки...

- Назад!

Но было поздно. В искусственно созданном, не природном, но не менее реальном, яростном и уничтожающем всё живое: и высокие конные фигурки и небольшие их врагов, горели заживо в гудящем на низкой ноте пламени, и не было от него спасения. Задние ряды гвардейцев шарахнулись назад, некоторые даже слетели с напуганных, резко упирающихся лошадей.

Центр огненного удара разбросал противоборствующие стороны, кроме тех несчастливцев, что уже были зацеплены щупальцами пламени. И кроме РоБейли, каким-то образом оказавшегося в эпицентре и закручивавшего вокруг себя тугие потоки ветра. Его плащ трепетал, как живой, а лёгкие белые и тяжёлые чёрные струйки дыма вплетались в спираль, образуя притягивающий взгляд кокон, сужающийся кверху. Маг стоял, удобно и крепко расставив ноги, руки, разведённые в стороны, были монолитно неподвижны, а в задранном к небу багровом от напряжения лице не осталось ничего человеческого, а нечто демоническое, отчего невольные свидетели отводили от него испуганные взгляды.

Но вот заалели широкие полы плаща, по кистям, словно живые зверьки, поползли симпатичные такие оранжевые, но смертельно опасные, пережёвывающие любую плоть огоньки...

Маг закричал тонко и страшно, ветер опал, унося вверх и в сторону, под действием настоящего воздушного потока остатки дымов, участвовавших в завораживающем танце, и он... вспыхнул нестерпимо ярко... Крестообразные руки опали, фигура потекла, качнулась и упала, подрагивая под пробегающими подвижными и остроконечными язычками...

Уцелевшие мятежники жались к домам в тлеющих лохмотьях, немало ошеломлённые происходящим: выступлением против гвардейцев, предательством временных союзников, списавших их вместе с королевскими солдатами и отчаянным положением, в котором они оказались... Но вроде бы гвардейцам не до них.

Закопченные, израненные, но не сломленные солдаты с чайками на плащах закружились в хороводе, снова готовясь к отчаянной атаке - по идее, уже должной увенчаться успехом, ибо маги-предатели, потратившие столько сил на две мощные атаки и поединок с воздушником, тремя бордовыми бесформенными кучками обессилено опустились на землю.

Капитан, прокусивший до крови губу, навалившийся на зубчатый край стены и опасно наклонившийся вперёд, словно таким образом хотел быть поближе к своим товарищам, дёрнулся от прикосновения к плечу и раздражённо обернулся. Это был один из старших сержантов, приземистый Борун. Тот проигнорировал бледное, на грани бешенства лицо командира и хладнокровно проорал (именно так: губы растянулись в полукружия, натянулись по зубам, шевеля пышные кисточки вислых усов, в чёрно-красном зеве рта мелькнул розовый кусок языка), и к РоГичи сквозь вату или воду прорвались слова:

- Ка-пи-тан, по-смо-три-те вле-во! Вто-рой про-ход пив-ну-ха Ду-ре-ма-ра! От-бле-ски...

РоГичи нехотя, будто преодолевая сопротивление воздуха, развернул голову. Пивная Дуремара - очень чёткий и понятный для каждого гвардейца ориентир. Она, собственно, считалась их местом досуга и штаб-квартирой вне службы, и при появлении иных солдат, особенно из личных, карманных войск сиятельных господ, это воспринималось как правило, как вызов - с соответствующей, адекватной случаю реакцией: классическим мордобоем; частенько самим гвардейцам потом приходилось оплачивать сломанную мебель, что было особым шиком, ибо противники, конечно же, приходили не в единственном числе, и даже не вдвоём, но выносились они (опять же, как правило) в таком состоянии, что о возмещении ущерба не могло быть и речи. К слову, самых стойких, если рожи у них не были изначально драконьи или по-эльфийски надменны, гвардейцы после сеанса терапии, отпаивали за свой счёт. А что поделать - нужно держать марку, и слыть не только хорошими бойцами, но и великодушными победителями! И вот именно там, в тёмных сейчас окнах, как-то подозрительно отражалось сытое сейчас пламя. Как... как на металлических предметах! Вроде острых копий, шлемов, щитов, доспехов...