Керченская катастрофа 1942 - Всеволод Абрамов

Между тем фашисты готовились к наступлению. Как раз здесь, на Акмонайском рубеже, они и спланировали нанести первый удар в своей летней кампании 1942 г. Гитлеровцы понимали стратегическое значение Крыма. Здесь шел кратчайший путь с захваченной фашистами Украины на Северный Кавказ. В Крыму, в Севастополе, была главная база Черноморского флота. Наконец, Крым был превосходным плацдармом для базирования авиации. Недаром на одном из совещаний в 1941 г. Гитлер сравнил Крым с авианосцем Советского Союза в его борьбе против румынской нефти».[22]

План по захвату Керченского полуострова гитлеровское руководство разработало к началу мая, он получил название «Охота на дроф». Согласно этому плану гитлеровцы наносили удар на южном крыле Крымского фронта вдоль побережья Черного моря. При этом в ближайшем тылу на побережье высаживался шлюпочный десант. После прорыва главной полосы обороны в образовавшуюся брешь фашисты планировали ввести 22-ю танковую дивизию, которая частью сил должна сделать поворот на север и, выйдя к Азовскому морю, окружить основные силы Крымского фронта. Другая часть дивизии вместе с пехотными соединениями должна была стремительно наступать на Керчь. Следует сказать, что все наступающие дивизии врага значительно усиливались за счет подчинения им наземной артиллерии, саперных войск и зенитной артиллерии. Но главный ударной силой противника должна была стать авиация. 28 марта начальник Генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии Ф. Гальдер, будучи на совещании у Гитлера по поводу планов летней кампании, в своем дневнике записал: «Крым. Керчь — сосредоточение основных сил авиации».[23]

Было ли немецкое наступление на Керченском полуострове для советского командования неожиданным? Трагически неожиданным и неоправданным был только прорыв нашего фронта и затем оставление Керчи и всего полуострова. Разведывательный отдел штаба фронта своевременно вскрыл немецкую группировку против нашего левого крыла. Фронтовые разведчики из всех источников с середины апреля отмечали перегруппировку войск врага, подтягивание к Акмонайскому рубежу из глубины Крыма большого количества танков, интенсивную разведку противника нашей обороны и другие действия, говорящие о предстоящем наступлении.[24] Особенно важными были показания перешедшего на нашу сторону летчика-хорвата, насильно мобилизованного в фашистскую армию. 4 мая во время допроса, который вел С. М. Буденный, летчик показал, что наступление фашистских войск начнется около Керчи 10–15 мая и что после захвата Крыма фашистское командование собирается нанести удар на Ростов и далее на Северный Кавказ.[25]

Несмотря на то, что командование Крымского фронта знало о концентрации крупных сил противника на нашем левом крыле, правильных выводов о направлении главного удара противника заранее сделано не было. Наступление ожидалось в центре Крымского фронта в полосе 51-й армии при общем направлении вдоль железной дороги Владиславовка — Керчь. С учетом этого вероятного направления разрабатывались и контрудары нашими вторыми эшелонами и резервами в случае вклинения противника в нашу оборону. С возможностью наступления противника из района пос. Дальние Камыши вдоль берега Черного моря командование стало считаться только в самые последние дни.[26]

Между тем южный участок Крымского фронта, особенно там, где держала оборону 63-я горно-стрелковая дивизия 44-й армии, был наиболее слабым. Эта дивизия в предыдущих наступательных боях понесла большие потери и имела более 40 % некомплекта в личном составе. Командиры и бойцы устали от многодневных боев и нуждались хотя бы в коротком отдыхе. 29 апреля офицер Генерального штаба при командовании Крымского фронта майор Житник А. в своей докладной записке писал: «Я считаю, что настал момент, когда необходимо либо полностью вывести 63-ю ГСД во второй эшелон (это самое лучшее) или хотя бы по частям. Ее направление — это направление вероятного удара противника… Вряд ли эти войска способны к серьезной, стойкой обороне». На этом документе сохранилась резолюция Мехлиса: «Тов. Вечный, надо подготовить ряд указаний».[27]

Но серьезных мероприятий по укреплению этого участка более боеспособными войсками проведено не было, хотя до немецкого наступления оставалось еще более недели.

Между тем обстановка на левой крыле Крымского фронта становилась все более тревожной. 6–7 мая командование пришло уже к вполне определенным выводам. В этом отношении интересны данные докладной записки помощника начальника оперативного отдела штаба Северо-Кавказского направления от 7 мая. Вот основные выводы этого документа:

1. Наступление противника следует ожидать 8–9 мая силами трех дивизий и одной танковой дивизии на участке 44-й армии.

2. Возможен массированный удар самолетов.

3. Возможна высадка десанта на шлюпках.

Как видим, оперативный план гитлеровцев был в основном раскрыт накануне начала наступления. Советские оперативные работники штаба не упустили даже такую деталь как шлюпочный десант в тылу нашей обороны. В этом же документе был сделан и оптимистический прогноз на будущее: «В первый день наступления противник достигнет успехов, которые будут затем полностью ликвидированы нашим контрударом».[28]

В этой с каждым часом угрожающей обстановке командование Крымского фронта решило пойти на ряд существенных дополнительных мер. 6 мая начальник штаба фронта Вечный П. П. обратился в Военный совет фронта (Странно: а почему в той сложной обстановке не прямо и непосредственно к Козлову Д. Т.?) с предложением о выводе в резерв 47-го армейского полевого управления с подчинением ему войск 151-го укрепленного района, дивизий и частей фронтового подчинения. Причем части и соединения, входящие в состав управлению 47-й армии и державшие оборону на переднем крае, как видно из предложений, планировалось оставить на своих местах и передать 51-й армии.[29] Таким образом, Вечный П. П. для укрепления обороны предлагал создать второй эшелон фронта. Это было правильное, хотя и очень запоздалое решение. Сохранился документ, из которого видно, что такой Военный совет состоялся в 7 мая в 23.45. В нем рукой Вечного поставлена дата предполагаемого немецкого наступления «10–15 мая», исправленная затем на «8–15 мая». В этом документе названы и вероятные направления наступления противника. Причем, немецкое запланированное направление вдоль Черного моря стоит на последнем месте.[30]

Осуществить эти мероприятия из-за недостатка времени, конечно, не удалось. Заканчивались последние часы перед немецким наступлением, но затишья не было. Как раз наоборот: 7 мая противник усилил массированные налеты своей авиации по нашим аэродромам, складам и переднему краю. В одновременном налете участвовало до 150 бомбардировщиков. Но это была еще прелюдия, основные действия начались на следующий день.

Глава 2. Враг прорвал фронт

Еще была темная ночь с 7 на 8 мая, когда фронт был разбужен первыми артиллерийскими залпами. Характерно, что первой открыла огонь на переднем крае не артиллерия фашистов, а наша. По приказу командования фронта в 3.45 было спланировано произвести по всему фронту артиллерийский налет по районам скопления противника. Точно в указанный срок залпы прервали тишину. Все эти артналеты из-за ограниченности боеприпасов были недостаточно мощными. Так, например, в полосе 44-й армии стрельба велась только двумя артиллерийскими дивизионами. Еще не окончилась эта стрельба, как противник начал свою артподготовку.[31] За ней включилась и вражеская авиация. Особенно сильному обстрелу и бомбардировке подверглись войска 44-й армии. В результате многие командные, наблюдательные пункты, узлы связи, коммуникации, огневые позиции были разрушены. Телефонная связь из-за большого количества порывов перестала существовать, вышли из строя и многие радиостанции.

Около 5.00 на участке 63-й горно-стрелковой дивизии пехота и танки (до 100 машин) противника пошли в атаку. Первые цепи наступавших были по существу полностью уничтожены огнем нашей артиллерии и пулеметов.[32] Однако сильный огонь артиллерии и действия авиации противника скоро подавили наши огневые средства и пехоту на первой позиции. Части 63-й горно-стрелковой дивизии упорно оборонялись, но не смогли справиться с превосходящими силами. Артиллерия дивизии, расположенная близко к переднему краю и хорошо видимая противнику, сразу же понесла значительные потери. Связь штаба дивизии с полками была нарушена. Части дивизии понесли большие потери в личном составе.

Почти одновременно с этой атакой в нашем тылу на восточных скатах горы Ас-Чалуле противник высадил со стороны моря десант на 30-и шлюпках (до 500 автоматчиков). На подходе к берегу вражеский десант был встречен огнем пулеметов, артиллерийских орудий, а на берегу и огнеметами. Однако, несмотря на потери, фашистам удалось высадиться на берег и закрепиться на нем.[33] Наступающий противник с фронта и шлюпочный десант взяли как бы в клещи 291-й горно-стрелковый полк 63-й горно-стрелковой дивизии. Командиру полка Ермакову С. А. с группой оставшихся в живых воинов удалось вырваться из неминуемого окружения. Высокую преданность воинскому долгу показал при этом командир роты старший лейтенант Александров А. Г.[34] Я не случайно называю фамилии этих двух командиров. Объединив остатки своего полка Ермаков и Александров, выполняя приказы старших командиров, проведут его с тяжелыми боями до Аджимушкайских каменоломен (восточнее Керчи) и там организуют подземную оборону.