Змея в тени орла - Наталья Игнатова

«Либо анласиты вообще не боятся моего лица. Либо, когда я без сознания, я не пугаю так сильно и они успели привыкнуть».

– Принести тебе чего-нибудь? – участливо спросила Легенда. – Воды? Или, может быть, ты хочешь есть?

– Нет. – Эфа не удостоила женщину взглядом, однако сообразила и добавила:

– Благодарю вас.

– Мы отвезем тебя в Гульрам. Ты оттуда, верно? И, судя по количеству охраны (те пятеро – они ведь были твоей охраной, да?), у тебя есть куда пойти в городе.

– Есть.

– Ну что ж. Выздоравливай. Если что-то понадобится, позови меня. Здесь никто больше не говорит на вашем языке.

– Благодарю, – еще раз произнесла Эфа.

Легенда выбралась из кибитки.

«Думай, Разящая, думай. – Девушка перевернулась на живот, лицом к пыльному пологу. – Стреляли в тебя не эти. А если и они, то не для того, чтобы убить. Скорее же всего, если отбросить домыслы, ты наскочила на обыкновенных разбойников. Серьги сняты. Перстни… – Она пошевелила пальцами. – Перстни тоже».

– Бедная девочка, – донесся снаружи звенящий мелодичный голос. – Как же она живет с таким лицом?

Сердито сморщив нос, Эфа села. Огляделась. Провела ладонью по длинному ворсу ковра. «Анласиты. А ковры-то кахарские. Не брезгуют».

Шитая золотом безрукавка исчезла вместе с вызолоченным же поясом.

«Разбойники. Попалась, как девочка. Судир узнает – засмеет».

И мысли Эфы потекли в этом, неприятном, направлении. Она не любила, когда над ней смеялись. Да и смеялись, надо сказать, очень редко. Обычно недолго. До первой ответной улыбки. Белозубый клыкастый оскал как-то отбивал охоту веселиться.

Однако сейчас оскалами не отделаешься.

Ее юкколь лежал в углу. Девушка надела платок, привычно закрыла лицо свободной полосой ткани, оставив на виду лишь глаза, вздохнула и выпрыгнула из кибитки.

К ней обернулись сразу все.

Двое монахов. Легенда. Десятеро вооруженных мужчин, расположившихся чуть в стороне, но все же в тени кибитки.

– Добрый день, – хмуро бросила Эфа на эзисском.

– Она поздоровалась, – быстро объяснила Легенда своим спутникам.

Тот, который первым заглядывал в повозку, брат Юлиус, встал на ноги и поклонился. Чуть помедлив, встал и второй, Квинт, действительно высокий и широкий, как западная мебель, которую называют «шкап».

Новый поклон.

– И правда, девка! – чуть удивленно донеслось со стороны охраны. На румийском, разумеется, донеслось. – А глазищи-то, Огнь сохрани! Как у беса!

Бесами на Западе называли икберов. Отвратного вида чешуйчатых чудовищ. Их пищу составляли боль и страх.

Боль и страх.

Эфа не обиделась. Икберам было далеко до нее, но в чем-то эти Твари ей нравились. А глаза… Нет, у икберов глаза другие.

– Скажи ей, пусть присядет тут в тенек. – Брат Квинт разглядывал Разящую, не скрывая интереса.

Легенда перевела. Эфа, благосклонно кивнув, приняла приглашение.

Медленно, трудно, но завязался разговор. Разящая сравнивала слова мужчин с переводами Легенды, отмечала про себя неточности, сдерживала ухмылку, когда женщина задумывалась, как бы половчее сгладить шероховатые вопросы. Отвечала не задумываясь. Историй о себе у нее было заготовлено множество. Было среди них и несколько гульрамских. Кто такая? Откуда? Что случилось с лицом? Ни слова правды, это само собой. Но истории придумывал Судир, и поймать Эфу на лжи смог бы, пожалуй, только он сам.

Судир.

Хозяину нельзя давать повод для насмешек. Значит, нужно раздобыть лошадей и оружие, нужно добраться до Лахэ. Какие-то жалкие разбойники не должны стать помехой для Разящей.

По алым глазам без зрачков и белков невозможно разобрать, куда направлен взгляд Эфы. А она оценивала оружие, лошадей, украшения. Монахи, впрочем, были одеты весьма скромно. Легенда тоже. А потом Эфа заметила несоответствие. Посчитала оружие снова. И в какой-то миг едва не сбилась отвечая.

Лишний меч и лишний лук?

Слабо изогнутая сабля в простых деревянных ножнах и лук в саадаке лежали рядом с легким седлом.

Значит, не лишние.

Седел – тринадцать. Десять легких клинков. Один – длинный. Такими на Западе рубят и с коня, и в пешем строю. А еще топор. Здоровенный. На длинном древке. Дикари они, эти анласиты! Неудобно же топором!

Эфа оценивающе оглядела брата Квинта и подумала, что ему, пожалуй, с топором удобно.

Итого одиннадцать мечей. Топор. И сабля. Быть не может, чтобы она принадлежала Легенде, однако по всему выходило, что именно ее. А вот луков двенадцать. Тот, который с топором, надо полагать, с луком управляться не мастер.

Впрочем, даже двенадцать стрелков – это совсем неплохо. А женщина, значит, еще и стрелок.

– Легенда, вы едете по ночам?

– Нет. Днем, когда полуденная жара спадает. А останавливаемся незадолго до темноты. Не очень быстро получается, зато надежно. Правда, все равно тяжело. – Она покачала головой. – Особенно брату Квинту. Он с севера, с самой границы.

– Понятно. – Эфа кивнула, задумываясь. Оставалось дождаться ночи.

Легенда проснулась от страшного хрипа. В первое мгновение, еще не осознав происходящего, она откатилась в сторону, потянув за собой саблю. Поднялась на колени. Голова кружилась, и тошнота подкатывала к горлу.

Хрип перешел в задушенное сипение, и все стихло.

«Что происходит? Где охрана? Или они не слышат?»

Осторожно, на коленях пробираясь к выходу из кибитки, Легенда сообразила вдруг, что девушка, найденная Квинтом сегодня в холмах, исчезла. А ведь вечером она укладывалась спать здесь же, в повозке.

Женщина отодвинула тяжелый полог.

– Ну надо же! – прошелестел низкий, насмешливый голос. – Тебя и яды не берут!

Легенда спрыгнула на землю. Сабельный клинок полыхнул алым, отражая огонь костра.

Высокий тощий силуэт на фоне светлеющего неба. Белым нимбом выбившиеся из-под головного платка волосы.

– Ты? – Зеленоглазая воительница отступила на шаг. Но саблю не опустила. – Какие яды? О чем ты говоришь?

Она видела уже, что никто из спящих не проснулся, не поднял головы, потревоженный разговором. И охранники не сидят привычно поодаль от костра. Смутными холмиками темнеют лежащие тела.

Спящие?

– Мертвые. – Девчонка склонила голову, разглядывая Легенду. – Я их отравила. А ты вот живая. Как это так? Ты не человек, верно?

Она говорила спокойно. Так спокойно, словно в порядке вещей для нее было ночью, в окружении убитых ею людей, беседовать о…

– Что? Что значит «не человек»?

– Это уж тебе виднее, что значит. Кто ты? Расскажи мне. Мне надо знать, раз уж ты осталась жить.

– Ты сумасшедшая! – Легенда помотала головой, пытаясь прогнать дурноту. – Ты… Ты просто сумасшедшая!