Эффект Мнемозины - Евгений Николаевич Матерёв

– Что там происходит?

– Как раз то, о чём мы с тобой говорим – появляется отрицательный заряд. В этом хаосе фигуры могут вкладываться друг в друга, как матрёшки.

– И?

– Чем больше вокруг красного шара зелёных, тем велика вероятность, что его заряд уйдёт в минус. Целые фигуры могут оказаться внутри других фигур – и вероятность этого намного меньше – это материя уже другого уровня. Неизвестно, сколько превращений претерпела материя, прежде чем сформировались элементы таблицы Менделеева, но у нас скоро уже всё будет готово…

Инга полюбовалась утихающей реакцией шаров и продолжила:

– Какая фигура, Серёж, может удерживать в себе увеличивающееся количество атомов внутри себя? – спросила Инга и сама же ответила на вопрос: – Конечно же, сфера! А вибрация задала движение этим сферам!

Именно в сфере могут создаваться многоуровневые системы. А чтобы они стали стабильны, «электроны», в кавычках, проходя по орбитам, учитывают время прохождения электронов по соседним орбитам.

– А почему – в кавычках?

– Электрон – это электрон; никто не знает, сколько он преодолел превращений и насколько близок он к чистому первовеществу. Поэтому и говорю – в кавычках.

Наконец превращения в атомном облаке закончились, и перед взором Сергея и Инги предстала сфера. Теперь уже не внутренний шар пытался найти равновесие среди внешних шаров, как в пирамиде, а окружающие – вращаясь вокруг ядра.

Уследить за движением конкретного шара и, соответственно, зафиксировать смещение его орбиты было невозможно – каждый шар, запутывая наблюдателя, прочерчивал свой трак, учитывая местонахождение соседних шаров: всё, как объясняла Инга.

– Понятное дело, что без времени не было возможно координировать действия сфер, – сказала девушка, видимо, находясь ещё и во внутреннем диалоге с собой.

– Я не перестаю тобой восхищаться, Инга! – Сергей с нескрываемыми чувствами взирал на фотографа, фокусницу и философа в одном лице.

«Фэ-фэ-фэ».

Хотя Сергей не видел ещё фоторабот Инги, но нисколько не сомневался в их художественности и глубине, поскольку наяву видит глубину её мыслей и художественность иллюзий.

В ответ Инга разыграла перед ним небольшую сцену: «Что вы! Не надо громких слов! Ах…»

Ей-богу, актриса! Занавеса только не хватает.

Но Инга знает, как уйти со сцены незаметно: за спиной Сергея неожиданно послышались жиденькие аплодисменты; кто-то даже крикнул «Браво!».

Вздрогнув от неожиданности, Сергей оглянулся назад – «Кто это там надо мной издевается?!». Неприятно резанула мысль о том, как он странно смотрелся в глазах посторонних.

К счастью, никого за спиной не оказалось – это всё проделки Инги: аплодисменты прекратились, исчезла и Инга.

«Понятно. Снова фокусы».

Подобные резкие эмоциональные переходы – это, пожалуй, единственное, от чего в душе Сергея остаётся неприятный осадок после встреч с Ингой.

Сергей окинул взглядом развалины и направился к морю. Там он быстро забыл о неприятных чувствах – его мысли были заняты рассказами Инги: вспоминал, как перед глазами стояли все эти светящиеся шары и как он всей душой и телом ощущал необычайность, нереальность ситуации. Мистика!

«Надо же! Я могу заглядывать в параллельную реальность!»

Когда Сергей направлялся после прогулки домой, ему снова пришлось испытать неприятные чувства. Он был так поглощён своими мыслями, что чуть не попал под колёса машины.

–Ты чего, баран, совсем не видишь, куда идёшь?!

Водитель окинул его злым взглядом. Сев на место, дал по газам; машина, выбросив из-под колёс камни, рванула вперёд.

«Чего-то я совсем отрубился… Под машины кидаюсь… Нужно же следить и за этой реальностью».

Глава четвёртая

День пятнадцатый

Поэзия

Наши герои стоят на краю обрыва – вниз метров двадцать, не меньше. Сергей, похожий на капитана корабля, вглядывается в калейдоскоп, словно в подзорную трубу. Известняковый берег играет роль палубы, на которую бросают длинные тени камни-кнехты. Борт импровизированного фрегата без устали омывают волны, рисуя пеной узоры.

У Сергея свои узоры, разноцветные. От вращения цилиндра картинка с приятным шуршанием засыпки сменяется.

– Это раритетный калейдоскоп, из моего детства. Целых 28 копеек стоил! – сказала ему Инга, стоящая рядом.

– Здорово! У меня, может, тоже такой был, – Сергей повернулся ближе к солнцу, и узоры стали ярче. – Но неспроста ты вытащила его; сейчас последует интересная теория, да?

«Прошло уже прилично времени, а ты ещё ни разу за сегодня не села на своего любимого конька», – подумал Сергей.

Новый поворот – и в узорах появились новые грани.

– Да, ты угадал. Как думаешь, как связан калейдоскоп с этой теорией?

– Наверно… э-э-э… он наглядно показывает, как взаимодействуют между собой информационные поля?

Едва Сергей закончил рассуждать, как Инга продолжила:

– Ну-у-у, Серёж. Что мы с тобой как две научные крысы – занудствуем и занудствуем?

Сергей посмотрел на девушку с удивлением – такой грани в её поведении он ещё не замечал. Инга вдобавок шмыгнула носом, и в этой мимике действительно было что-то крысиное – «Опять она со своими штучками!».

– Давай немного пофантазируем? Как дети! – она выхватила из рук Сергея калейдоскоп и потрясла им.

– Да я не против, – пожал он плечами.

– Ну вот и славно!

Видно, вчера ей понравилась актёрская игра, аплодисменты – решила и сегодня примерить роль – на этот раз роль маленькой девочки. Особо Инге не пришлось перевоплощаться – всего-то завела руки за спину и сделала шаг шире. Сергей устремился следом.

– А представляешь, если окажется, что первовещество обволакивает всё сущее – оно кругом? – начала рассуждать «девочка».

Сергей даже хмыкнул – бывают ли такие девочки, рассуждающие «обо всём сущем»? Если да, то надо ещё хорошенько поискать.

– Может быть, это оно проводит импульсы со скоростью триста тысяч километров в секунду – со скоростью света?

В этот момент на солнце надвинулась туча, и было ощущение, что сам космос коснулся своей прохладой.

– Во время Катастрофы во Вселенной вполне могло сформироваться множество очагов исключительных условий, то есть мест, где наша привычная материя забирает у первовещества частицы для собственного построения. Далеко ходить не будем – это Солнце, наше тёплое Солнце, свет которого – результат изменения заряда окружающего его первовещества.

Информация – свет, словно эстафетная палочка, передаётся между атомами решётки первовещества. Поэтому свет летит с такой бешеной скоростью. Достигнув наших стен, диванов, телевизоров, свет выбивает из них частицы… Возможно, этим отчасти объясняется вездесущность пыли?

Инга выставила перед собой ладонь и сдула с неё пыль.

– Это отвлечённые рассуждения или они всё же как-то связаны с калейдоскопом?

Инга, будто не услышав вопроса, улыбнувшись, стала спускаться с обрыва к воде. Сергею пришлось последовать её примеру. Поискав удобное