Бард. Том 2. Дети Дракона - И. Пермяков

– Да уж, – фыркнул Рон, – госпожа графиня умеет расположить к себе людей.

– Рассказывай.

– Дело в том, господин Милл И’Усс, что у меня есть одна не очень приятная особенность организма. Можно даже сказать, болезнь. Просто раньше она не мешала мне жить, но в этот раз…

– Да что у тебя там?

– Дело в том, что я с детства не различаю цвета. Эта болезнь называется даже как-то по-умному. Я, к сожалению, не запомнил.

– Дальтонизм, – кивнул головой Мил. – Ты совсем не различаешь цвета?

– Да, – кивнул Рон. – Говорят, это бывает очень редко.

– Это действительно так, насколько я помню, чаще всего не различают один или два цвета.

– И это неизлечимо? – Рон вопросительно посмотрел на Мила.

– Да, современная медицина не в силах с этим бороться. Хотя ходят слухи, что на свете есть чудесная страна, в которой победили все болезни. Но попасть туда – это большая удача.

– Хотелось бы мне туда попасть, – задумчиво пробормотал Рон.

– На свете нет ничего недостижимого. Жизнь богата сюрпризами. Но вернемся, однако, к нашей проблеме. Теперь все несколько проясняется. Тебе следовало сказать мне о твоей небольшой особенности.

– Честно говоря, я побоялся, что слуга с таким недостатком может Вам не понадобиться.

– Знаешь, Рон, – хлопнул по плечу его Мил, – на самом деле все это не повод отказываться от услуг такого преданного человека. Говорю тебе на полном серьезе, так как оценил тебя за время нашего совместного путешествия. Что же до сложившейся ситуации, то, надеюсь, ты понимаешь, что если бы ты сообщил об этом раньше, мы могли бы не оказаться в таком щекотливом положении.

– Теперь я это понимаю. Но тогда мне казалось – делов-то, разложить письма по разным карманам, и нет проблем. Да так бы оно и было, если бы я не попал в руки к этим разбойникам, от которых Вы меня и вызволили.

– Ну-ка давай все по порядку, – Мил уселся на кровать и кивнул Рону в сторону большого дивана, на котором тот и расположился.

Прогулка

– С самого начала все пошло совсем не так, как я себе это представлял. Совершенно не так.

Как я представлял? Ну вроде как увеселительную прогулку. Свое рода путешествие или, как Вы изволили как-то раз сказать, вояж.

Нет, Вы не подумайте ничего плохого, я и не собирался отклоняться от выбранного маршрута, просто дал себе немного пофантазировать, что я герольд, а, может, и даже тайный посланник, выполняющий важную и секретную миссию. А, может даже, и отважный рыцарь, спешащий по делам своего сюзерена.

Фантазер? Скажите лучше болван, так будет более справедливо, хотя, наверное, слишком мягко. Представляю, какими эпитетами наградил бы меня мой отец.

Эпитетами, надо же, а ведь еще полгода назад я даже и не знал значения этого слова. Да что там значения, я самого слова-то такого не знал.

Да, извините, господин Милл И’Усс, я несколько увлекся. Как я сказал, с самого начала все пошло не совсем так, как должно было. Прежде всего эти купцы. Ну ладно они были бы только скупы, при их-то профессии это неудивительно, но быть к тому же еще и такими глупцами и трусами?

Извольте объясню. Они изначально отказались от профессионального конвоя. Согласен, штука несколько дорогая, хотя если учесть, сколько они потеряли…

Далее они наняли в проводники людей, вид которых лично мне с первого взгляда показался подозрительным. И как бы Вы ни называли меня плохим физиономистом, я не удивлюсь, если узнаю, что они были заодно с напавшими на нас бандитами.

А что, неплохой бизнес – сдавать по пути глуповатых купцов. Я это придумал, когда сидел взаперти у этих самых разбойников. Думаете, я неправ? Ну Вам, конечно, виднее.

Ну и, наконец, сами они оказались самыми настоящими трусами. Я имею в виду купцов, конечно. К тому времени как разбойники повязали всю охрану и уложили меня, от наших купцов простыл и след.

Я помню, меня закинули на лошадь, словно какую-то тряпичную куклу, потом я несколько раз терял сознание, приходил в себя и видел только петляющую дорогу, снова терял сознание, пока это все, наконец, не кончилось.

Так я оказался в самом настоящем разбойничьем лагере. Ни будь мое появление в нем столь экстремальным, мне бы это показалось даже забавным, но не в этот раз. Меня обобрали до нитки, сняли с меня сюртук, допросили и заперли в яме. Надо отдать должное, меня попытались накормить, но мне хотелось только пить. А от еды меня тошнило.

Они не настаивали, влили в меня какой-то гадости, от которой боль ушла, а взамен ей пришел сон без сновидений. Но по крайней мере я не чувствовал больше ни боли, ни тошноты.

А затем все как в старинных балладах, появились Вы и с величественным видом высвободили меня из этого плена. Ещё мгновение, и мне вернули все мои вещи, в карманах лежали письма, несколько помятые, но целехонькие. Мне бы стоило, конечно, показать их Вам, но голова еще не совсем хорошо соображала от удара, да к тому же события развивались довольно стремительно.

Вы вручили мне письмо для барона Гарди, небольшой сверток, дали провожатого, хлопнули по плечу, и я отправился в путь.

На самом выезде нас окликнула атаманша, которая напутствовала моему провожатому как лучше ехать и велела оберегать меня. Меня, который лет на пять старше него самого. Затем внимательно посмотрела мне в глаза и произнесла: «А ведь ты не совсем здоров, милок», взялась за мою голову своими холодными ладонями, посмотрела ласково в глаза, щелкнула по носу, и я вдруг понял, что так хорошо я никогда себя не чувствовал.

«Что, лучше? – засмеялась она. – Знаю, что лучше. Услуга за услугу, передай этот флакончик барону Гарди, скажи от девы, чей портрет висит в его спальне, и попроси за этот флакончик оградить от нескромных глаз этот самый портрет. А еще лучше вообще убрать его с глаз, если только он не может совсем его уничтожить».

Потом она кивнула моему провожатому, и мы тронулись в путь. Странная это была дорога, почти все время узкими тропами, молча. За все путешествие мы едва обмолвились парой десятков слов, я было думал, что мой напарник вообще немой. По крайней мере изъясняться он привык больше жестами. Я даже имя его не узнал. Только один раз за все время, что мы были в пути, нам удалось поспать на сеновале и поесть горячей пищи. Это когда мы заночевали в каком-то лесном домике, хозяин которого сам был похож на какое-то лесное существо, а не на человека. Там мы всласть выспались и наелись и снова отправились в путь.

Оставил он меня следующим вечером у трактира на землях барона Вольса со странным название «Единорог», на вывеске которого была изображена толстая корова с одним рогом. Пошептавшись о чем-то с трактирщиком, он объявил, что на этом его миссия окончена, а поутру мне следует направляться на запад в сторону замка, который и есть Вольс. Далее по тракту от замка я и попаду в Шуаси, ну а дальше найдутся добрые люди, которые подскажут дорогу.

Не говоря больше ни слова, он развернул лошадь и был таков.

Трактирщик заставил показать меня все мои бумаги и, прочитав их, объявил, что с ними я могу свободно перемещаться по графству, не опасаясь ничего, после отправил меня на кухню, где меня накормили и уложили спать.

Утром я направился к замку, памятуя, что где-то там находится искомое дерево. Дерево-то я нашел без труда, местность, благо, была уже знакома, а вот дупло я искал очень долго и когда спустился вниз, то оказалось, что там меня уже ожидает лейтенант личной охраны госпожи графини.

Когда он вежливо поинтересовался, что я делаю на дереве, я не нашел ничего лучшего как ляпнуть, что решил немного поразмяться и поискать птичьих гнезд.

Вот-вот, лейтенант тоже выразил сомнение, что я могу в это время найти что-нибудь в гнездах. Потом внимательно на меня посмотрел и неожиданно для меня спросил о Вашем здоровье. Я было обрадовался, что меня узнали, и вроде проблемы как бы решатся сами собой, помня, как Вас все уважали. Но не тут-то было. Прочитав предъявленные ему бумаги, лейтенант предложил мне следовать за ним, предупредив, что будет со мной, если я попытаюсь сбежать.

Дорога до замка не заняла много времени, и я, к своему удивлению, предстал перед светлыми очами госпожи графини. Она выразила свое удивление моим появлением, но знаете сударь, мне показалось, что она ничуть не удивлена. Я даже подумал, может, это ее трактирщик предупредил, опять же зачем это ему.

Когда я передал ей письмо от Вас, она очень долго его читала, поминутно меняясь в лице, вот тогда я по-настоящему испугался и вспомнил все те страшные вещи, какие про нее говорили.

Ну на вроде того, что в подземельях замка находятся страшные казематы, в которых томятся все неугодные ей люди. Ну там еще вроде как пыточная камера, короче всякие страсти.

Прочитав письмо, она пригласила лейтенанта, с которым очень долго о чем-то вполголоса разговаривала. Затем позвонила в колокольчик и прибежавшим слугам повелела меня отмыть, поскольку от меня, так сказать, неприятно пахнет. Можно подумать, я какой вельможа.