Ароматы кофе - Энтони Капелла

Мгновенно мои слова были переведены в очередные черточки и штришки.

— Половиком! — кивнул Пинкер. — Чем еще?

— Чуть-чуть — подгоревшим хлебом.

Очередные закорючки.

— Подгоревшим хлебом. Ну, так. Думаю, пока достаточно.

Записи у девушки не заняли и блокнотной странички. Я испытал дурацкое желание произвести на нее впечатление.

— Скажите, который из этих сортов ваш? — спросил я торговца, указывая на кофейники.

— Который? — Линкер опять-таки, казалось, был изумлен моим вопросом. — Да все!

— А какой же вы собираетесь рекламировать?

— Рекламировать?

— Об этом, — сказал я, указывая на первый кофейник, — можно было бы сказать так… — Я приподнял чашечку. — «Изысканный букет, жемчужина колоний с божественным ароматом грецкого ореха».

Показалось мне, или секретарь в самом деле едва слышно насмешливо фыркнула и тотчас подавила смешок?

— Хотя, как я заметил, в рекламе обычно стремятся прежде всего подчеркнуть пользу для здоровья. Тогда, скажем: «Изысканный привкус грецкого ореха возбуждает здоровый дух».

— Дорогой Уоллис, — сказал Пинкер, — поверьте, рекламист из вас получился бы просто чудовищный.

— Я бы так не сказал…

— Людям надо, чтоб их кофе пахло кофе, а не грецким орехом.

— Мы бы объяснили им, как хороша эта компонента аромата.

— Суть рекламы, очевидно, состоит в том, — с нажимом произнес Пинкер, — чтобы скрыть истину и обнажить то, что нужно публике. А смысл кода, наоборот, состоит в том, чтобы истину определить исключительно в интересах меньшинства.

— Отлично сказано, — произнес я взволнованно. — Звучит прямо-таки как афоризм. Но… но о каком коде вы говорите?

— Молодой человек, — произнес Пинкер, ввинчиваясь в меня взглядом, — внимательно выслушайте, что я вам скажу. Я хочу сделать вам одно весьма важное предложение.

Глава пятая

— Мы живем с вами, мистер Уоллис, в Век Эволюционного Прогресса.

Пинкер вздохнул, вынул из жилетного кармана часы. Взглянул на них с некоторой досадой, словно эта вещь требовала больше времени, чем в данный момент он мог ей уделить.

— Взять хоть этот хронометр, — сказал он, приподняв часы за цепочку. — Он одновременно и более точен, чем любые часы, выпущенные за предыдущие десятилетия, и стоит дешевле. В будущем году часы станут еще дешевле и еще точнее. Знаете, сколько стоит «Ингерсол» последней модели?

Я признался, что несведущ в этом вопросе.

— Всего один доллар, — припечатал Пинкер. — И прикиньте, какова прибыль. Логичность — первейшее требование торговли. Есть сомнения? Чем больше точных хронометров, тем больше четко работающих железных дорог. Четко работают железные дороги — растет торговля. Растет торговля — растет число самых дешевых и точных хронометров. — Он взял со стола ручку. — Или возьмем эту вечную ручку. В ее корпус хитрым образом вмонтирована чернильница — видите? Значит, мои секретари могут работать быстрее, потому мы сможем дел проворачивать больше, и так далее, и так далее. Или… — Снова потянувшись к жилетному карману, Пинкер вытащил оттуда большим и указательным пальцами некий предмет. — Вот! — Он поднес к глазам крошечный болт с гайкой. — Смотрите, Уоллис, какая удивительная штука. Этот болт изготовлен… скажем, в Белфасте. Гайка, вероятно, в Ливерпуле. И при этом они идеально подходят друг к дружке. Резьба, как видите, откалибрована.

Ручка стенографистки запорхала по страничке блокнота — должно быть, секретарю было вменено в обязанность подробно фиксировать все экспромты своего хозяина; но, возможно, старалась она ради самообразования.

— Пару лет назад каждая мастерская и каждый швейный цех в стране изготавливали нитки по своему образцу. Царил хаос. Что было непрактично. Теперь благодаря влиянию Эволюционного Прогресса существует единый образец. Вы сторонник теории Дарвина?

Ошарашенный столь внезапной переменой темы и рискуя попасть впросак, — Дарвин, был тот самый предмет, который моих оксфордских наставников нервировал пуще всего, — я, поразмыслив, ответил, что, скорее всего, да.

Пинкер одобрительно кивнул:

— Дарвин как раз показывает нам, что Эволюционный Прогресс неизбежен. Разумеется, это относится к видам, хотя также и к странам, к народам, к отдельным личностям, даже к болтам с гайками. Так вот. Давайте подумаем, могут ли идеи Дарвина благотворно сказаться на торговле кофе и, если да, каким образом.

Я попытался было сделать вид, будто имею кое-какие дельные соображения на этот счет, но предпочитаю не высказываться из уважения к своему более мудрому собеседнику. Подобную мину мне уже не раз случалось изображать перед моими оксфордскими наставниками. Но в данный момент этого не потребовалось: Линкера уже понесло.

— Во-первых, приготовление кофе. Как можно усовершенствовать этот процесс? Я скажу вам как, мистер Уоллис! С помощью пара.

— Пара? Вы имеете в виду — фабрику?

— В определенном смысле. Представьте себе, в каждом кафе и каждом ресторане будет собственная паровая машина для варки кофе. Точно так же, как и при обработке хлопка или зерна мы сможем наблюдать здесь логичность. Логичность!

— Гм… но ведь тогда в кафе станет… жарковато, не правда ли?

— Машина, о которой идет речь, миниатюрна. Дженкс, Фостер! — выкрикнул Пинкер. — Прошу вас, принесите аппарат!

После короткой паузы оба секретаря мужского пола с нарастающим грохотом вкатили тележку, на которой был установлен диковинный механизм. Внешне он напоминал медный кипятильник, оснащенный целым рядом латунных трубок и трубочек, рычагов и циферблатов.

— Паровая кофейная машина синьора Тозелли, — с гордостью произнес Линкер. — Точно такая выставлялась на Парижской выставке. Выжимает с помощью пара по одной чашечке кофейного напитка, притом отличнейшего качества.

— Чем же она нагревается?

— Газом, хотя вскорости мы ожидаем электрический вариант. — Он помолчал. — Я заказал восемьдесят штук.

— Восемьдесят?! Зачем вам столько?

— Для «Безалкогольных баров Пинкера».

Он вскочил и принялся расхаживать взад-вперед по комнате. Позади Дженкс поджигал кипятильник; шипением и тихим посвистом аппарат сопровождал тираду хозяина.

— О, я предвижу ваши дальнейшие слова! Вам не терпится заметить, что в данный момент на земле нет ни единого безалкогольного бара Пинкера. Но они появятся, Уоллис, они появятся. Я намерен действовать по принципу вечной авторучки и хронометра Ингерсолла. Взгляните на Лондон. Питейное заведение на каждом углу! В большинстве господствует джин, из рабочего человека выжимаются средства, заработанные потом и кровью. Что пользы ему от этой отравы? Она отупляет его, побуждает колотить жену. Делает его настолько беспомощным, что он не способен даже дотащиться до дома и вынужден ночевать в какой-нибудь канаве, а назавтра лишиться своей работы. В то время как кофе — кофе! — подобными пагубными свойствами не обладает. Он не лишает человека сил: напротив, он наполняет его ими. Он не притупляет чувства, он обостряет их. Почему бы вместо пивных не открыть на каждой улице кофейни? Это был бы Эволюционный Прогресс, ведь так? Вы согласны? И если это Эволюционный Прогресс, следовательно, он должен произойти — и он произойдет. Этому учит нас Дарвин! И я буду тем, кто этот Эволюционный Прогресс осуществит.

Пинкер сел, утирая лоб рукавом.

— Вы упомянули о каком-то коде, — вставил я. — Я все еще не совсем понимаю…

— Да. Спрос и предложение, мистер Уоллис. Спрос и предложение.

Пинкер умолк, я ждал, изящная кисть секретаря застыла над блокнотом. Пальцы у нее были необыкновенно длинные, изысканно красивые. Легко было представить их на струнах скрипки или на клавишах фортепиано. Собственно, легко было представить их за любым родом занятий, также и сладостно непристойных…

— Мои планы, — пояснил Пинкер, — упираются в цену. Кофе — дорогостоящий продукт, куда более дорогой, чем, скажем, пиво или джин. Ну, это понятно, ведь его приходится завозить издалека. Заказываешь через посредника, который в свою очередь получает его от очередного посредника, — просто чудо, как он вообще к нам попадает. — Он взглянул на меня. — И потому мы задаемся вопросом… каким?

— Мы задаемся вопросом, — предположил я, снова переключая внимание на Пинкера, — как усовершенствовать доставку?

— Именно! — прищелкнул пальцами Пинкер. — Мы уже сделали первый шаг, основав Биржу. Вы слыхали про Биржу, я надеюсь?

О Бирже я не слыхал.

Пинкер опустил руку на купольный колпак, внутри которого продолжало тикать и потрескивать самопечатающее устройство, исторгая на пол бесконечную ленту печатных знаков.

— Лондонская кофейная биржа революционизирует ведение нашего дела. Подводный кабель обеспечивает соединение с Нью-Йорком и Амстердамом. Расценки будут стандартизированы по всему миру. Цена упадет — никуда ей не деться. — Он кинул на меня лукавый взгляд. — Улавливаете разницу?