Не место для людей - Перумов Ник

Эрик молчал.

– Мы тебя любим, – сказала мать. – Отец просто переживает, он тоже тебя любит. Он сгоряча… от волнения.

Эрик подумал, что это, в принципе, правда. Может и получал он порой выволочки, а пару раз, в детстве, ремня по заднице – но всегда по делу. И подарки ему дарили хорошие, и прикид был правильный, и когда он заболел китайским гриппом – отец и мать сидели рядом, переживали…

– Да всё в порядке, мам, – сказал Эрик. – Ты чего вообще?

Мать заколебалась. Понимала, что сын услышал правду, но хотела поверить, что ничего не произошло.

– Спи давай, – она натянуто улыбнулась. – Завтра в школу.

– Завтра суббота, – поправил Эрик. И зевнул. – Но я сейчас, да. Буду спать.

Мать вышла, поглядывая на него. Он остался лежать. В груди бухало сердце, было противно и тоскливо, хотя с чего бы вдруг? Антон с мачехой живёт, Костя с отчимом. Наверняка среди компании есть и приёмные ребята. Что он распереживался? Не младенец, чтобы сопли на кулак наматывать.

Но что-то изменилось.

Даже не в его отношении к родителям. Оно, пожалуй, хуже не стало.

Но словно… словно якорь какой-то оборвался.

Эрик даже обрадовался, когда поймал себя на этой ассоциации. Оборвался якорь. Его что-то держало, крепко-накрепко, и он к этому привык, смирился. А теперь свободен.

Эрик встал, кровать слегка скрипнула. Подошёл к окну. Сквозь деревья и дома виднелся краешек моста над бухтой Золотой Рог. Владивосток – красивый город, Эрик его любил: и летний – тёплый, и зимний – промозглый, и осенний – дождливый, и весенний – туманный.

Но сейчас он вдруг ощутил, что город – чужой.

А ему надо… надо… туда…

Без всяких прощаний и записок. Они всё равно никого не успокоят и ничего не изменят. Если корабль сорвало с якоря, то он отдаётся на волю волн. А родителям, наверное, тоже стоит побыть без него. И решить, кто он для них.

В старой однокомнатной квартире, куда некогда он, Виктор, привёл явившуюся за ним Тэль, всё осталось по-прежнему. Видавшая виды, советская ещё мебель, потёртый, но любимый плед, книги на полках. Туда, в обиталище Дракона-хранителя, он взял всё новое, словно часть души непременно должна была остаться в этих стенах.

А на полке внимательно глядел чёрными пластмассовыми глазами собранный из «Лего» дракон.

Нотти возилась с ним чуть ли не месяц. Но – собрала и настояла, чтобы он стоял у папы «в другом доме».

В квартире было тихо и чуть затхло. Но думалось Виктору лучше всего именно здесь.

Никогда за все двадцать три года баба Вера не была так встревожена. А чутью её Виктор доверял. Что же могло случиться – здесь, в Изнанке? Кто-то опасный ищет дорогу в Срединный Мир? Чепуха, волшебство здесь не развито, оно противоестественно для рационального и логичного человеческого мира. Люди порой проявляют волшебный дар или просто становятся чужды миру Изнанки, тогда он их выкидывает, выбрасывает, они находят тайные тропы или скрытые двери – и попадают в Срединный Мир. Кто на радость себе и другим, кто на горе. Кто становится магом, кто живёт обычной жизнью, но большой беды от того нет.

А может, в Срединном Мире появился новый Убийца Драконов? Однако в прошлый раз его творили всеми кланами, было восстание – как следствие возомнившего о себе правителя, была война – Драконы против всех. Теперь же тишь да гладь. И зря тревожится баба Вера, правителем Виктор был строгим, но справедливым, простые люди его побаивались, но уважали, магам тоже не приходилось жаловаться.

Тогда что же?

Опасность из Мира Прирождённых, которую баба Вера почувствовала даже сквозь барьер Срединного Мира?

Некоторое время Виктор размышлял об этом. Отношения с порождениями Хаоса и магии никогда не были хорошими. Но после того, как он дал отпор флоту вторжения (Виктор нахмурился и потёр лоб – не хотелось вспоминать), открытых конфликтов не было. Он даже разрешил Обжоре – после долгих переговоров и клятв, хотя что значат клятвы для Прирождённых? – посещать Срединный Мир.

Наверное, зря.

Прирождённые никогда не успокоятся. Их сотворённый Хаосом мир – сплошная магия. Они рвутся к Изнанке, как положительно заряженная частица стремится к отрицательно заряженной. Смысл их существования – взбаламутить, нарушить порядок вещей, опрокинуть всё, от законов человеческих и до физических констант.

Видимо, что-то удумали.

Что ж, придётся поговорить с Хранителем. Поговорить как Дракон. Как повелитель Срединного Мира, как уроженец Изнанки. Он в ответе и за свою родину, и за мир, ставший новым домом.

Приняв решение, Виктор сразу успокоился.

Он включил телевизор на новостном канале, сделал звук погромче и отправился на кухоньку. Путь домой неблизкий, бабушкины пирожки и блины остались в прошлом (метаболизм у него теперь был совсем другим, драконьим). Надо перекусить.

Раз в неделю квартиру Виктора навещала женщина из клининговой конторы, с которой был заключён договор. Наверное, она считала эту работу подарком судьбы – прийти в пустую тихую квартиру, пропылесосить и смахнуть пыль (честно говоря, этим она сильно не утруждалась) и заполнить холодильник продуктами по списку. Старые, но ещё не успевшие испортиться продукты она забирала себе, и это служило гарантией того, что на полках всё будет самое лучшее.

Виктор открыл дверцу холодильника, вспомнив старую шутку, что «даже пустой холодильник имеет в день два-три просмотра». Яйца – он улыбнулся, вспоминая, как Тэль кормила его яичницей со скорлупой. Курица в упаковке. Колбаса, сыр. Хлеб. Молоко, творог. Бутылка вина.

С курицей долго возиться, а вот вино с сыром – это замечательно.

Виктор быстро накромсал ломтями твёрдый швейцарский грюйер (раньше он настаивал на английском чеддере, но потом возникли какие-то проблемы, с которыми он не стал разбираться, и чеддер исчез), открыл вино – холодный и ароматный совиньон. Мимоходом подумал, что бабушка бы укорила его за то, что сыр и вино «заморские». Бабушка была очень патриотична – так бывает с людьми, которые благодарны новой родине. Ладно, надо будет велеть покупать лучший российский сыр. И вино. Он где-то слышал, что в России начали делать хорошее вино. Кстати, а зачем бутылку вина-то менять каждую неделю? Оно ведь не прокиснет… Ох уж эта прислуга, во всех мирах любит выпить хозяйское…

С сыром и вином он вернулся к телевизору, сел перед экраном. Новости не слишком-то радовали – где-то опять случайно сбили самолёт, где-то началась эпидемия, экономисты ждали нового кризиса, крупного полицейского чина арестовали за взятки, кинопродюсера обвиняли в том, что сорок лет назад он сделал актрисе двусмысленный комплимент, что является явным посягательством и домогательством… В России беды были одни, в других странах другие, но безмятежности и спокойствия не было нигде.

Насколько всё лучше в Срединном Мире!

А так ли уж лучше?

Виктор сделал большой глоток вина, закусил сыром.

Просто в Срединном Мире мелкие конфликты решают на уровне бургомистров и городских старейшин. Средние – гасят маги, каждый клан отвечает за ту или иную территорию. Ну, а уж если заварушка крупная или несправедливость совсем большая – дело выходит на его суд.

Но всё ли так хорошо, как он привык думать?

Если нет покоя в Изнанке, то лихорадит и Срединный Мир.

Надо, надо стряхнуть самодовольное спокойствие и заняться делами государственными посерьёзнее!

И в этот момент в дверь позвонили. Долго, уверенно.

Виктор крякнул, сделал глоток из бокала и пошёл в прихожую. Не заглядывая в глазок, открыл.

Двое мужчин. Один помоложе, интеллигентный, гладко выбритый, похожий на студента-старшекурсника или аспиранта, другой старый, седовласый и бородатый. Казалось, они были удивлены тому, как легко им открыли.

– Да? – спросил Виктор.

– Телеграмма, – сказал молодой.

– Вы что, телеграммы вдвоём носите? – удивился Виктор.

– Он стажёр, – быстро произнёс старик.

– А, – Виктор кивнул. – Логично. Ну, давайте.