Мутанты. Дети-волки. Книга вторая. Том первый - Маир Арлатов

Несколько раз в их доме проводились выставки, и даже распродажи глиняных изделий, которые пользовались необычайным спросом. Газеты и телевидение восхваляли ее талант, и любая проезжающая через их город знаменитость обязательно посещала их семью, и оставляла свой автограф в книге отзывов.

Росс представлял, как Глора сосредоточившись, забыв обо всем, измазав руки по локоть в сырой глине, тщательно выводит каждую деталь задуманного изделия. В такие минуты она не отвлекалась ни на что. Все понимали, что на нее сошло вдохновение, и ей не стоит мешать. В такие моменты, которые длились максимум полдня (всю остальную половину Глора казалась выжатой как лимон) в доме стояла таинственная тишина. Все ждали, когда откроются двери мастерской и тогда… начиналась настоящая семейная жизнь.

«Что ж я могу еще поспать» – подумал, засыпая, Росс. В последнее время он возвращался из института, в котором работал руководителем отдела генетических исследований, ближе к полуночи, и был очень уставшим.

Но не успел Росс погрузиться в объятия сладостных сновидений, как дверь спальни с шумом отворилась и к нему подбежала Винессия.

– Папа! – выкрикнула она радостно. – Мама согласилась! Поехали!

Девочка взобралась на постель, и стала стягивать с него одеяло.

– Ну, ты чего? – спрашивала она. – Опять спишь?

Росс приподнялся, и недовольно посмотрел на дочь.

– Ну-ка повтори дословно, что тебе сказал мама?

– Она сказала, что поедет, если я тебя разбужу.

– А ты не обманываешь?

– Пап, ты разве забыл, что дети-Стрельцы самые правдивые дети на свете? – Винессия хитро улыбнулась.

– Помню, помню… А теперь дай мне одеться, и тогда уж если мама согласна, значит, едем, – сдался отец.

– Ура! – громко воскликнула Винессия, и, соскочив с кровати, выбежала из спальни, отправившись, как догадался Росс, рассказать новость брату.

Росс быстро оделся, и направился в мастерскую. Глора сидела за столом, и вертела в руках синего дракончика. Услышав, скрип двери, оглянулась, и, улыбнувшись, произнесла:

– Все-таки она тебя разбудила.

– Я не рассчитывал, что ты все бросишь, и решишь поехать в гости, – ответил муж, застегивая на ходу пуговицы белой рубахи.

– Нет вдохновения…

– Тебя что-то тревожит?

– Почему ты так думаешь?

– Ну, – Росс помедлил с ответом, – странная ты какая-то. Вот уже несколько дней ходишь как привидение, молчишь и почти не улыбаешься.

Росс наклонился к ней, и внимательно посмотрел в глаза. Ее глаза его не могли обмануть: что-то тревожное было в ее взгляде. В них затаилось беспокойство. Даже потускнели они как-то…

– Что с тобой? Ты несчастлива? – в голосе Росса послушалась тревога. – Расскажи мне, что произошло?

– Я самая счастливая женщина на свете… – проговорила Глора. – Я, правда, очень счастлива. Тебе нравится? – она указала взглядом на дракончика. – Правда, похож?

– Очень похож. У тебя золотые руки, любовь моя, но ты уходишь от ответа. Итак, какую тайну скрывает от меня моя обожаемая женушка? – Росс продолжал настойчиво ловить ее взгляд.

– Никакой тайны… У меня, кажется депрессия.

– Ты разве забыла одно чудодейственное средство от всяких там депрессий и плохого настроения? – Росс намекал на смехотерапию.

– К сожалению, оно оказывает кратковременное действие.

– Ну, тогда тебе действительно надо развеяться. Поехали в гости. Скорее приводи себя в сногсшибательный вид. Я жду тебя внизу…

Росс произнес последние слова шепотом, прижимая ее руки к своим щекам.

– У меня самый заботливый муж на свете, – восхищенно проговорила Глора, улыбаясь. – И самый красивый! Ты не раскаиваешься, что женился на мне?

– О чем ты? – на лице Росса отразилось недоумение. – У тебя действительно депрессия. Это я должен задавать тебе такой вопрос. Разве плохо, когда у сказки о принцессе с серебряными туфельками не только счастливый конец, но и счастливое продолжение?

– Лишь бы продолжение было бесконечным… – многозначительно ответила Глора. – Но раз уж мы решили ехать, давай не будем испытывать терпение Винессии. Она ужасно хочет увидеть жеребенка.

– Поторопись, я очень тебя жду.

Росс вышел из мастерской, и быстро поднялся по лестнице в комнату детей, желая знать, готовы ли они к поездке. Проводив его взглядом, Глора вздохнула, и направилась к двери со словами: «Лишь бы принцесса не стала толстой, эгоистичной, занудливой королевой, а иначе принц найдет прекрасную замену».

Не прошло часа после разговора в мастерской, как счастливое семейство по фамилии Кирвинт – фамилию Фогер Глора и Росс категорически отказались присвоить себе после свадьбы – ехала за город с полным багажником всяких подарков и гостинцев в голубом «Шевроле». На заднем сиденье нетерпеливо ерзала дочурка, а Уланд относился к ней снисходительно, даже не сердился, если сестренка приставала с глупыми вопросами.

– Уланд, а это правда, что лошади живут меньше человека?

Уланд соглашаясь, кивнул.

– Это же несправедливо! – сестренка была возмущена. – Они такие большие, и жить должны долго-долго. Знаешь, а сегодня я видела сон, будто бы была волком. Таким огромным, черным… – Винессия размахивала руками, изображая страшное животное. – Я была такая голодная… Уланд, а волк может съесть лошадь?

– Один вряд ли справится, – нехотя ответил Уланд, разглядывая через стекло двери мелькающий за ним городской пейзаж.

Уланд походил немного на отца: такой же черноволосый, кареглазый, широкоплечий красавец. Его узкие губы были крепко сжаты, словно он хотел что-то скрыть, и не позволял лишними словами вылететь тайне наружу. По характеру он был скрытный, но общения с родителями и с друзьями не сторонился. Но даже в самом откровенном разговоре он вдруг, будто дойдя до определенной преграды, запирался на ключ, и не допускал никого к более скрытой стороне своей души. Уланд в такие минуты казался загадочным и таинственным, словно что-то неведомое ему знакомо, но информации этой не пришло время быть доведенной до сведения окружающих.

– А два волка? – спросила сестренка.

– Могут, – уверенно ответил Уланд.

– Тогда нам нельзя подходить близко к лошадям, – шепотом предостерегла она.

– Почему? – заинтересовался Уланд, заглядывая в ее голубые глаза.

– Потому что я и тебя видела волком, а вдруг мы превратимся в них, и набросимся на Уголька или Чудачку и убьем их? Или на их маленького жеребеночка?

– Не говори чепухи, Винесс! – вмешался в их разговор отец. – Уверяю тебя, ты волком никогда не станешь.

– Но я была им!

– Во сне, – Росс вырулил с трассы на грунтовую дорогу.

– И Уланд был волком, – не унималась дочь. – И мы оба были такие голодные и злые…

– Это же всего лишь сон, Винесс, – ласково проговорил ее брат, – там все понарошку.

– Это особенный сон. Он означает, что мы скоро станем волками.

– Ну, выдумала! – рассмеялся отец. – Мне в детстве снилось, что я экскаватор, но я же не стал им.

– Обманываешь! – обиделась Винессия. – Пап, ты забыл, что дети-Стрельцы чувствуют любую ложь? Ты вовсе не видел сны про экскаватор.

– Какая у нас дочь растет, – переглядываясь с мужем, с улыбкой прошептала Глора. И глядя в зеркало заднего вида, обратилась к дочери: – Может, ты скажешь нам, что на самом деле снится твоему папе?

– Уланд, не разрешает… – огорчилась Винессия, заметив, как брат украдкой прижимает пальцы к своим губам.

– Ничего, Уланд, пусть говорит – это интересно.

Уланд недовольно отвернулся к окну.

– Моему папе часто снится, что он лошадь с одним рогом и длинными ушами, – отчеканила, осмелев, девочка.

Глора, услышав ее слова, вздрогнула и побледнела. Росс постарался не выдать своего замешательства. Но тоже побледнел, нервно крутанув руль. Его руки мелко затряслись.

– Но это не значит, что он скоро будет таким зверем… – сдерживая волнение, проговорила Глора.

Тут Винессия громко вскрикнула:

– Уланд! Ты наступил мне на ногу! Мне больно!

Но хныкать она не стала. В гороскопе, который она однажды прочитала, и вызубрила наизусть, про Стрельцов не говорилось, что они ноют по каждому поводу. Она была в восторге от своего знака зодиака и потому при каждой возможности, говорила: «Дети-Стрельцы самые…»

– Дети, успокойтесь, – попросил Росс, останавливая машину, – Винессия, ты так напугала маму, что ей стало плохо.

– Со мной все в порядке, дорогой, просто меня укачало.

– Но я не дорассказала…

– Винессия, расскажешь потом, хорошо? – попросил отец. – Сейчас мне нужно помочь вашей маме выйти из машины на воздух. Она очень чувствительная.

– Но мама, ведь ты сама попросила рассказать…

Винессии не хотелось чувствовать себя хоть сколько-нибудь виноватой в плохом самочувствии мамы. Она всегда хотела быть гордостью своих родителей – ведь в гороскопе так и написано: «Ими все гордятся», а ведь быть иначе не может.