Черный пес - Нил Гейман

В доме стояла тишина. Тени вдруг представилось, как черный пес распластался на крыше, навалился своим огромным телом на дом, отрезая его обитателей от солнечного света, а заодно и от всех ощущений и чувств, от самой правды жизни. Как будто кто-то выкрутил звук на минимум и от всех красок оставил только белую и черную. Тени хотелось поскорее оказаться где-нибудь в другом месте, но бросить Мойру и Оливера он не мог. Он сидел на кровати в своей комнатушке, таращился в окно, на дождь, снова барабанивший по подоконнику, и чувствовал, как безвозвратно утекают секунды его жизни.

Было сыро и холодно, и только на третий день наконец выглянуло солнце. Теплее не стало, но Тень попытался стряхнуть с себя серое наваждение и посмотреть, наконец, местные достопримечательности. Он направился в соседнюю деревню пешком, через поля, по глухим тропам и вдоль длинной каменной стены, сложенной насухую. По дороге ему попался узкий ручей с мостом шириной в одну досточку, но Тень просто перемахнул на другой берег прыжком. Петляя и местами пропадая в густой траве, тропа поднималась в гору; у подножия холма росли дубы и боярышник, платаны и буки, но потом деревья стали попадаться реже. Наконец, Тень добрался до места, которое так и манило присесть и отдохнуть, – вроде крошечной полянки недалеко от вершины холма. Он обернулся и обвел взглядом зеленые пятна долин, окаймленные серыми холмами, – точь-в-точь картинка из детской книжки.

А потом он заметил, что он тут не один. На склоне холма, удобно устроившись на сером валуне, сидела темноволосая, коротко стриженная женщина и что-то рисовала в альбоме. За спиной у нее высилось дерево, защищавшее от ветра. Женщина была в зеленом свитере и синих джинсах, и Тень узнал Кэсси Бергласс еще до того, как увидел ее лицо.

Он подошел ближе, и Кэсси подняла голову.

– Что скажешь? – спросила она, показывая рисунок в альбоме – уверенный карандашный набросок окрестного пейзажа.

– Замечательно. Ты профессионально рисуешь?

– Да так, калякаю помаленьку.

Тень уже достаточно наобщался с англичанами, чтобы понять, что это может означать одно из двух: или она и вправду всего лишь калякает, или ее работы регулярно выставляют в Национальной галерее или в «Тейт Модерн».

– Тебе тут не холодно сидеть в одном свитере? – спросил он.

– Холодно, – кивнула она. – Но я привыкла. Мне не мешает. Как там Олли?

– Пока неважно, – ответил Тень.

– Бедняга, – сказала Кэсси, переводя взгляд с альбомной страницы на склон холма и обратно. – Хотя, честно сказать, мне его не жалко.

– Почему? Он что, замучил тебя до смерти своими любопытными фактами?

Кэсси рассмеялась негромким, гортанным смехом.

– Ты что, принципиально не слушаешь местные сплетни? Олли и Мойра бросили своих прежних партнеров, когда познакомились.

– Это я знаю. Они мне сами сказали. – Тень на секунду задумался. – Значит, он прежде был с тобой?

– Нет, не он. Она. Мы были вместе с самого колледжа. – Кэсси умолкла и принялась заштриховывать какую-то деталь рисунка, скребя карандашом по бумаге. – Ну что, попробуешь меня поцеловать? – внезапно спросила она.

– Я… м-м-м… м-м-м… я… – опешил Тень, а потом честно сказал: – Я об этом не думал.

– Ну так подумай, черт побери! – Кэсси повернулась к нему с улыбкой. – Я ведь сама позвала тебя сюда, на Воданов холм, и ты пришел. Это вроде как свидание. – Она снова уставилась в альбом, на зарисовку холма. – Говорят, когда-то тут творились всякие темные дела. Темные и непристойные. И я подумала – отчего бы и мне не учинить кое-что непристойное? С постояльцем Мойры.

– Чтобы ей отомстить?

– При чем тут месть? Просто ты мне нравишься. А в наших краях не осталось больше никого, кто бы хотел меня. В смысле, как женщину.

Последняя женщина, которую Тень целовал, осталась в Шотландии. Он подумал о ней и о том, во что она превратилась под конец.

– Ты ведь настоящая, да? – спросил он. – То есть… настоящий человек? Я имею в виду…

Кэсси отложила альбом на камень и встала.

– Поцелуй меня – и узнаешь, – сказала она.

Тень все никак не мог решиться.

Кэсси вздохнула и поцеловала его сама.

На холме было холодно, и губы у Кэсси тоже оказались холодные, но очень мягкие. Когда она коснулась его языка своим, Тень разорвал поцелуй.

– Я ведь совсем тебя не знаю, – сказал он.

Она тоже отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Знаешь, – возразила она. – Я столько дней мечтала лишь о том, что появится кто-нибудь, кто посмотрит на меня и увидит меня настоящую! А потом я отчаялась и перестала мечтать. И тут появился ты – американец с диковинным именем. Ты посмотрел на меня, и понял, что ты меня видишь. А все остальное неважно.

Тень все еще держал ее за плечи, обтянутые мягким свитером.

– Сколько ты еще тут пробудешь? Я имею в виду, в наших краях? – спросила она.

– Несколько дней. Пока Оливер не поправится.

– Жаль. Почему бы тебе не остаться навсегда?

– Прошу прощения? – Тени показалось, что он ослышался.

– Ничего-ничего, мой хороший. Ты ни в чем не виноват. Посмотри-ка вон туда – видишь вход?

Тень обвел взглядом склон, но не понял, куда именно она указывает. Он не видел ничего, кроме ковра диких трав да редких низкорослых деревьев, среди которых то там, то сям попадались остатки каменных стен. Тогда Кэсси подняла свой альбом и показала рисунок. Там был изображен какой-то темный силуэт, вроде арки, черневший среди зарослей утесника.

– Теперь видишь?

Тень перевел взгляд с нарисованного склона на настоящий – и на этот раз увидел мгновенно.

– Что это? – спросил он.

– Врата ада, – торжественно ответила Кэсси.

– А-а… угу…

– Так их тут называют, – с усмешкой пояснила она. – Когда-то здесь был римский храм или что-то еще более древнее. Но теперь осталось только вот это. Можешь посмотреть поближе, если тебя интересуют такие штуки. Хотя ничего особенного там нет: просто короткий туннель. Я все надеюсь, что приедут археологи, устроят раскопки, составят каталог находок… Но пока их что-то не видно.

Тень снова уставился на рисунок.

– Ну и что же тебе известно о больших черных псах? – спросил он.

– Вроде того, что в Чертовом переулке?

Тень кивнул.

– Говорят, раньше этот призрак бродил тут повсюду, но теперь, кроме Чертова переулка, его нигде не встретишь. Доктор Скейтлок сказал однажды, что это память предков. Призрачные псы – это все, что осталось от Дикой Охоты, а та, в свой черед, происходит от Фреки и Гери, охотничьих волков Одина. Но я думаю, корни уходят еще дальше в прошлое. Во времена пещерных людей. И друидов. Память о том, что рыщет в ночи за границей освещенного круга – и разорвет тебя на части, если ты посмеешь в одиночку отойти от костра слишком далеко.

– Так ты видела этого пса или нет?

Кэсси покачала головой:

– Нет. Я пыталась выяснить, что это за существо, но так ни разу его и не видела. Потому я и говорю – то ли выдумка, то ли нет. А ты его видел?

– Точно не знаю. Вряд ли. Но может быть…

– Может, это ты его разбудил, когда пришел сюда. Меня-то ты разбудил.

Она обхватила его руками за шею, заставляя наклонить голову, и снова поцеловала. А потом взяла его левую руку, такую огромную в ее ладошке, и сунула себе под свитер.

– Кэсси, у меня холодные руки, – предупредил он.

– Ничего страшного, я сама вся холодная. Тут, наверху, всегда холодно. Так что давай улыбнись и сделай вид, будто ты знаешь, что делаешь. – И она подтолкнула руку Тени повыше, пока ладонь его не легла на кружевную чашечку бюстгальтера. Сквозь кружево он ощутил мягкую округлость груди и твердую горошину соска.

Тень уже готов был поддаться, хотя все еще колебался. Отчасти ему было неловко, а отчасти он просто не понимал, как относиться к этой женщине. Какая-то нерадостная история связывала ее с людьми, давшими ему приют, и Тень опасался, что его используют, а этого он не любил: слишком уж часто с ним такое случалось в прошлом. Но левая рука его уже касалась ее груди, а правая нежно легла на затылок, и губы сами подались навстречу ее губам, и Кэсси прижалась к нему так тесно, словно хотела слиться с ним в одно существо. Губы ее были на вкус словно мята, и камень, и трава, и прохладный вечерний ветер. Тень закрыл глаза и на миг забылся в наслаждении.

Внезапно Кэсси замерла. Где-то неподалеку мяукнула кошка. Тень открыл глаза.

– Господи Иисусе… – пробормотал он.

Со всех сторон их окружали кошки. Белые и полосатые, бурые, рыжие и черные кошки, пушистые и короткошерстные. Сытые домашние коты в блестящих ошейниках и бродячие хулиганы с драными ушами. И все они стояли неподвижно, глядя на Тень и Кэсси круглыми глазами – зелеными, голубыми, золотистыми. Если бы то одна, то другая кошка не смаргивала время от времени или не поводила хвостом, можно было подумать, что это чучела.