Сказки ПРО… - Светлана Сологуб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По рабочим дням так бывает почти всегда. Больше всего Луша не любит, если так бывает по субботам или воскресеньям.
Но сегодня было не так. Сегодня мама сама научила Зою писать уж-жасно слож-жную букву Ж, похож-жую на большого черного ж-жука. Потом они вместе с Лушей громко смеялись над той серией, в которой Джерри спасал от Тома вечно голодного мышонка-подкидыша, но все равно в конце им стало жалко несчастного Тома. Потом мама напустила целую ванну земляничной пены и соорудила у Луши на голове корону, как у Снежной Королевы. Потом мама завернула Лушу в огромное пушистое полотенце, отнесла в кровать, помогла надеть пижамку, расчесала деревянным гребешком Лушины волосы и уютно подоткнула со всех сторон одеяло.
А потом у Луши случилось настоящее Счастье.
Мама не стала сразу целовать ее в нос и желать спокойной ночи, а погасила верхний свет, включила ночник и прилегла рядом. Это означало, что они сейчас будут сочинять Самую Правдивую Историю На Свете Номер Пятнадцать. Сказки они не сочиняли из принципа. Луша считала, что сказок и так много напридумано, а вот правдивые истории почему-то никто никогда не сочиняет. Они с мамой уже выдумали Историю Про Сбежавшую Кашу, Историю Про Заблудившийся Дождик, Историю Про Высокую Температуру, Историю Про Капризный Троллейбус, всего четырнадцать самых что ни на есть правдивых историй.
– Ну-с, юная барышня, – сказала мама тихонько, – про что же будет наша Правдивая История Номер Пятнадцать?
– Про маленькую волшебницу, – не моргнув глазом, ответила Луша.
– Ага, – мама поерзала, устраиваясь поудобнее. – Тогда ты первая начинай, я ведь уже не маленькая. Совсем даже не маленькая, ноги вон не знаю, куда деть…
– Все колдуньи рождаются волшебницами, – начала Луша, пока мама искала, куда пристроить ноги, – это они уже потом становятся колдуньями, когда вырастают.
– Да-а? – с интересом переспросила мама, перестав, наконец, ворочаться. – Забавно… Значит, они прямо с рождения умеют колдовать?
– Конечно, умеют, – уверенно заявила Луша, – только немножечко, по-простому.
– Как это, «по-простому»? – опять спросила мама. Иногда мама становилась ну совсем непонятливой, хуже, чем Зоя, честное слово.
– То есть они умеют колдовать только простые вещи, – терпеливо объяснила Луша, – например, мороженое.
– А-а, – поняла мама. – Так что же наша маленькая волшебница? Где она живет? Кто ее родители?
– Она живет в замке на вершине самой высокой горы, мама у нее королева, а папа рыцарь, – не колеблясь ни минуты, выпалила Луша. Мама хихикнула.
– Так уж прямо и в замке? А волшебницы не рождаются у простых мам и пап? Только у королев и рыцарей?
Луша помолчала озадаченно. Можно, конечно, волшебнице родиться и у обычных родителей, но ведь тогда это будет настоящая сказка, а не правдивая история. По правде маленькая волшебница может родиться только у королевы и рыцаря.
– Нет, – решительно помотала головой Луша, – не рождаются. А если ты, мама, знаешь лучше меня, тогда сама рассказывай.
– Пожалуйста, – мама откашлялась, – однажды, когда папа маленькой волшебницы уехал на очередной рыцарский турнир и все никак не возвращался, мама маленькой волшебницы решила развеять грусть-тоску и пройтись по магазинам…
– Мама, – укоризненно перебила Луша, – ты думаешь, что говоришь? Как может королева ходить по магазинам?! Сама?! У нее для этого прислуга есть!
– Все, я молчу, – мама сложила руки на груди и надулась, уставившись в потолок, – тебе, разумеется, куда лучше меня известно о жизни настоящих маленьких волшебниц. Рассказывай, я слушаю.
– Слушай, – Луша наставительно потрясла пальцем перед маминым носом, прямо как воспитательница Елена Игоревна, – папа маленькой волшебницы никогда не ездил на рыцарские турниры, потому что он очень любил королеву и маленькую волшебницу тоже любил и ни на минуточку не хотел оставлять их одних.
Мама как-то странно вздохнула и крепче стиснула руки.
– И еще недалеко от их замка жил ужасный великан, который хотел утащить маленькую волшебницу к себе в пещеру и заставить ее с утра до вечера колдовать ему мороженое. Рыцарь и королева ни капельки не боялись этого великана, но все-таки решили на всякий случай купить в замок дракончика, чтобы он охранял волшебницу, пока они на работе.
– Стоп, – сказала мама, – разве королевы и рыцари работают?
– А как же, – серьезно кивнула Луша, – ты, мама, даже не представляешь, какая у королев и рыцарей тяжелая работа. Королеве нужно всеми руководить, а рыцарю – всех спасать… Ну, слушай дальше.
И Луша еще долго-долго рассказывала маме о том, как королева, рыцарь и маленькая волшебница выбирали в магазине дракончика, как тот рос-рос и превратился в настоящего сторожевого дракона, и съел ужасного великана. И о том, как папа волшебницы устроил тогда пир на весь мир и пригласил всех-всех друзей маленькой волшебницы, а королева испекла семиэтажный пирог с вишневым вареньем. И о том, как в разгар праздника прилетела бабушка маленькой волшебницы – настоящая ведьма, и обиделась, что ее не пригласили, и превратила рыцаря в жабу и приказала ему жить в болоте до тех пор, пока королева и маленькая волшебница не найдут его среди тысячи таких же жаб и не поцелуют…
Сначала мама хихикала, потом она стала говорить только «угу», «ага» и «м-м-м?», а потом вообще перестала говорить и смешно засопела носом. Луша прервала правдивую историю на самом интересном месте, оперлась щекой на кулачок и принялась рассматривать маму.
Луша очень любила смотреть, как мама спит. Во сне мама была совсем не похожа на взрослую тетеньку, она будто бы превращалась в Лушину сестренку. Лицо у мамы становилось спокойным и чуточку беззащитным, со лба и от глаз убегали все морщинки. Иногда мама даже улыбалась во сне, и тогда Луше казалось, что это и не мама вовсе, а настоящая Спящая Красавица, и хотелось, чтобы мама спала вот так долго-долго и улыбалась, а Луша смотрела бы на нее, смотрела… А потом ладно, так уж и быть, пусть приезжает этот принц на белом Мерседесе. Он поцеловал бы маму, мама бы проснулась, познакомила бы принца с Лушей, и они жили бы втроем долго и счастливо… Как жили Одуванчик, Незабудка и Божья Коровка в их с мамой Самой Правдивой Истории Номер Восемь.
Вдруг мама нахмурилась во сне, беспокойно заворочалась и тихонечко застонала. Из уголка ее левого глаза выползла слезинка и медленно поползла по щеке. Луша вытерла слезинку и почему-то вспомнила, как мама сказала сегодня в парке: «Ты сведешь меня в могилу».
Луша попыталась представить, как это должно быть.
Вот – вырытая огромная, глубокая черная яма, и вокруг тоже черным-черно, потому что ночь, днем ведь в могилу никого не сведешь, и дует сильный холодный ветер, и страшные корявые деревья качаются, скрипят, тянут ветки, похожие на скрюченные пальцы… И Луша тащит маму за руку к этой огромной яме, а мама упирается, плачет и кричит: «Луша, не надо, не своди меня в могилу, я не хочу, пожалуйста…»
Луша так отчетливо увидела все это – и яму, и ночь, и деревья, и плачущую маму, что тут же разрыдалась в полный голос.
Мама резко села, чуть не упала с кровати, вскрикнула, спросонок вертя головой во все стороны:
– А?! Что?! Луша! Ты что?
Мамины руки лихорадочно ощупали Лушу с головы до ног.
– Что? Что ты плачешь? Где-то болит? Где болит? Что такое?
А Луша плакала и плакала, и слезы все лились и лились, и никак не хотели останавливаться, Луша даже не думала, что в ней скопилось столько слез.
– Ма-м-ма!.. – срывающимся от плача голосом проговорила она.
– Я не… не хочу… Я ни-когда… не буду сво… дить… тебя… в… в м-мо-ги-и-лу-у!..
Мама побежала на кухню, уронила там что-то, примчалась обратно со стаканом воды, дала Луше напиться, бережно придерживая за голову и бормоча что-то успокаивающее. Потом укутала ее в одеяло, сама легла рядышком, обняла и принялась баюкать, совсем как маленькую лялечку. Луша потихоньку успокоилась, перестала плакать и только глубоко вздыхала иногда.
– Мама, – пробормотала она, уже почти совсем засыпая, – ты не волнуйся, я обязательно наколдую тебе принца… на белом Мерседесе…
Про детский садРовно через неделю пошел дождь. Казалось, что злой великан взял огромный молоток и намертво прибил мрачные серые тучи над Лушиным городом.
Удивительно, но дождь не прекращался ни на минуточку вот уже пятый день. Он то лил, как из ведра, то едва-едва моросил, то падал отдельными крупными каплями. То есть, это, конечно, для всех было удивительно, но только не для Луши.
В пятницу вечером Луша сидела на кухне у окна и смотрела на грустную мокрую улицу. За ее спиной мама быстро-быстро тарабанила по клавиатуре, а снаружи дождик наперегонки с мамой тарабанил по карнизу. Через полчаса упорного соревнования дождик выиграл. Мама потянулась, сладко зевнула и выключила компьютер.
– Ну, надо же, – вздохнула мама, взглянув в окно поверх Лушиной макушки, – ни единого просвета. Вот это погодка…