История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Но это только исключительные случаи. Как правило, стрелкам необходимо было опираться на какой-нибудь другой род войск. Либо выступала конница и отражала неприятеля59, либо стрелки укрывались под пиками главной ударной колонны, причем они или ее как бы окаймляли с самого начала, или служили привеском к флангам ее, как "крылья" или "рукава"60, небольшими колоннами, долженствовавшими проделывать "улитку"; если же им не удавалось отбиться от неприятеля огнем, они скрывались за пикинерами61.

 В некотором противоречии с этим единодушным убеждением как среди практиков, так и среди теоретиков XVI века и вплоть даже до первой половины XVII столетия, что огнестрельное оружие не может устоять самостоятельно, но нуждается в точке опоры и защите, стоит тот факт, что у турок не было пикинеров, а одни лишь всадники и стрелки-янычары, перешедшие от лука к мушкету.

Тем не менее турки имеют такой перевес, что они завоевывают Венгрию и появляются в 1529 г. под стенами Вены. Однако в этот период, после того как они одержали без труда победу над венгерцами при Могаче в 1526 г., до большого решительного сражения дело ни разу не доходило62.

 Турки уклонялись от сражения, а императорские и имперские армии были слишком недолговечны, чтобы принудить их к нему. Войны протекали в осадах, штурмах замков, опустошениях страны. В течение почти столетия, с 1568 по 1664 гг., император и султан были в мире между собою, за исключением одной войны с 1593 по 1604 гг. С 1578 по 1639 гг., следовательно в самый разгар Тридцатилетней войны, турки увязли в ожесточенной борьбе с персами. Когда в 1664 г. начался новый период войн между турками и немцами, батальоны пикинеров уже были близки к окончательному исчезновению.

 Возвратимся, однако, к XVI столетию и к проблеме отношения стрелков к пикинерам. Число стрелков, которые могли укрыться под пики большой колонны, естественно, чрезвычайно ограничено. Колонна, представляющая квадрат из 10 000 человек, имеет фронт всего в 100 человек, и если со всех четырех сторон под пики пристроятся по 2 шеренги с каждой стороны, то все же это составит лишь 800 человек, которые смогут найти укрытие. Испанские теоретики увеличивают число подползающих под пики до 5 шеренг; но и при таком расчете получается только 2 000 человек, причем придется преодолевать крупные затруднения. Имеются сообщения об одном бое, в котором мушкетеры после стрельбы устремились под пики, вследствие чего последние приподнялись кверху, и неприятельская конница получила возможность ворваться и перебить всю колонну63.

 Некоторый исход давало то обстоятельство, что колонны пикинеров стали строить в большем числе и меньшем размере. Уменьшение размера колонн естественно вытекало из необходимости разместить большее число стрелков по обводу колонн,, а также для того, чтобы представлять менее крупные мишени для артиллерии, размножившейся и усовершенствовавшейся к тому времени64. Но и при таком построении тоже лишь ограниченное число стрелков находило прикрытие, и этот метод со временем давал все менее и менее удовлетворительные результаты.

 Теоретики изобретали крестообразные построения, квадрат с пустым пространством внутри, восьмиугольники и т.п., все это - для прикрытия стрелков; однако на практике они, конечно, были вовсе неприменимы65. Боевым построением пехоты остается по-прежнему небольшое число квадратных колонн; возник вопрос, как располагать в отношении друг к другу эти колонны, названные испанцами "терциями"66. Уже относительно трех швейцарских колонн Макиавелли отмечал с похвалою как особую тонкость то, что они строятся не рядом и не одна за другой, а уступами. Это - доктринерская разрисовка, лишенная внутренней ценности: число, расположение и наступление швейцарских колонн зависели, безусловно, от конкретных обстоятельств и условий местности. Под Бикоккой вторая швейцарская колонна построилась непосредственно рядом с первой, так как не представлялось решительно никакой возможности для флангового движения (Ансгельм). Но при большом числе колонн, если они располагаются на равнинной местности, чтобы двинуться навстречу неприятелю или ожидать его атаки, должен возникнуть вопрос, следует ли их строить попросту одну подле другой или как-нибудь иначе. Простое построение колонн рядом обеспечило бы одновременное действие всех сил; оно было бы близко к античной идее фаланги или легиона. Но, как мы знаем, равномерное продвижение такого фронта представляет огромные трудности; к тому же здесь приходится принимать во внимание, что квадратные колонны выполняли не только задачу атаки, но, что было крайне существенно, прикрывали многочисленных и действующих с далекого расстояния стрелков. Поэтому-то испанцы, которые в эту эпоху играли руководящую роль в тактике, признали целесообразным строить колонны на довольно значительном друг от друга расстоянии в шахматном порядке, в два или три ряда. Рассматривать эти ряды колонн как линии я считаю неправильным. Рюстов пользовался для обозначения такого построения термином "испанская бригада", которого, однако, нет в источниках; этот термин создан им самим. Находящиеся впереди колонны при их квадратной форме и значительной силе в состоянии принять всякий бой, но, понятно, они слишком слабы для того, чтобы довести его до конца. Для этого должны подойти и находящиеся позади колонны, и это они могут выполнить с большим успехом, находясь позади, чем если бы они с самого начала стояли впереди; сзади они могут быть направлены на тот пункт, где их помощь всего нужнее, где их атака по характеру местности и по состоянию противника обещает наибольший успех. При этом различные колонны очень скоро оказываются на одном и том же фронте. Таким образом, построение в "испанскую бригаду" не представляет какую-либо форму, которая удерживается в продолжение боя, да и вообще не представляет что-либо существенное; оно просто означает, что каждая квадратная колонна должна по возможности передвигаться самостоятельно, приноравливаться к местности и обстоятельствам и помогать одна другой.

 Дробление первоначальных гигантских колонн пехоты поставило вновь вопрос об относительной оценке пехоты и конницы. Прежние массивные колонны не только, обороняясь, отражали рыцарей, но и опрокидывали их, атакуя. Могли ли повторить то же такие колонны, как "терции"? Липсиус твердо отметил, что у римлян редко имели место случаи, когда пехота была бы рассеяна конницей; в его же время это происходило неоднократно. Де Ля Ну считает господствующим мнение об осуществимости успешной атаки конницы на пехоту; ссылаясь, впрочем, на римлян, он приводит, между прочим, и два современных ему примера испанцев, чтобы доказать, что пехота в сомкнутом строю может удержаться против превосходной конницы. "Впрочем, - говорит он, - современную французскую пехоту до этого не следует доводить, так как она не имеет ни пик, ни дисциплины"67.

 Но рейтары все шире и шире пользовались огнестрельным оружием, а с другой стороны, пикинеры комбинировались со стрелками, пропорция которых все увеличивалась; отсюда вопрос о возможности отражения пехотой кавалерийской атаки утрачивал, как это уже понимал и Липсиус, свое практическое значение, или вернее - вопрос продолжал оставаться открытым, но принял иную форму.

 Вместо рыцарей народилась кавалерия; явилась возможность тактического руководства последней. Наряду с задачей рассеивать пехоту и топтать ее своими конями выдвигается и другая - парализовать способность пехоты к движению, атакуя ее с двух сторон. Об этом мы еще поговорим в дальнейшем. Авила в своей "Истории гугенотских войн" (т. XI, гл. 3) рассказывает по поводу сражения при Иври (1590 г.), что Генрих IV разделил свою кавалерию на небольшие эскадроны, дабы они могли атаковать ландскнехтов со всех сторон.

Глава III. МОРИЦ ОРАНСКИЙ.

 В течение первых двадцати лет открытой борьбы испанцы превосходили нидерландцев в военном отношении. Если Вильгельм Оранский и его братья набирали наемное войско, оно оказывалось разнузданным и его били в открытом поле, либо его приходилось снова распускать, так как не могли собрать денег на выплату ему жалования. Нидерландцы держались лишь тем, что укрепленные города запирали ворота перед испанцами, и если последние после тяжелой осады и овладевали многими из них и подвергали их ужасным карам, все же всеми овладеть им не удалось, и когда Альбе пришлось в заключение отступить перед маленьким городком Алькмаром, его, наконец, отозвали назад; и из сумятицы военных действий и переговоров, вмешательства Франции и вмешательства Англии возникло из восставших провинций объединение городов и областей, оказавшееся в состоянии выставить в поле регулярную армию. В 1585 г. после убийства Вильгельма Молчаливого осада Антверпена потребовала напряжения всех сил испанцев. Затем наступил 1588 г., когда они сосредоточивали все свои силы на борьбу с Великой Армадой и с Англией. Непосредственно затем кризис во Франции, после убийства Генриха III и вступления на престол еретика Генриха IV, вызвал вмешательство испано-нидерландских войск в борьбу партий во Франции. Южная часть нидерландских областей осталась, в конце концов, в руках испанцев; но северные провинции упрочивались в своей независимости и нашли теперь в лице юного Морица, сына Вильгельма Молчаливого, вождя, который сумел отлить имевшиеся военные средства в новые формы и таким путем поднять их до новых достижений.