Что я видел (сборник) - Борис Житков

Я и стал есть.

А Матвей Иванович спросил:

— Ну что? Годится?

Я ничего не мог сказать, потому что очень много яблока в рот набрал. Я много потому набрал, что оно очень вкусное.

А потом я сказал:

— А где маленькие яблочки растут, которые как кукольные?

Маруся сказала:

— Пойдём, пойдём.

И мы пошли.

Я всё смотрел на деревья, чтоб раньше, чем Маруся, увидать маленькие яблочки.

А Маруся меня всё спрашивала: какая Москва и как в Москве под землёй ездят?

Я сказал, что под землёй ездил и это метро. И сказал, что это не страшно. А потом сказал, как лестница сама вверх едет. И как будочка вверх поднимается, и это называется лифт.

А Маруся всё говорила:

— Ось як, ось як!

И языком щёлкала. А я больше ничего не стал говорить, потому что увидал яблочки.

Я закричал:

— Ага, я первый! Вон, вон яблочки!

И показал пальцем. А Маруся засмеялась и сказала, что это вовсе не яблочки, а сливы. Это жёлтые сливы.

Я сказал, что хочу посмотреть. Мы туда пошли.

И там стояло это дерево, на котором жёлтые сливы. Они совсем круглые: как яблочки. И очень блестят. Они как будто не настоящие, а как на ёлке бывают — стеклянные или ещё какие. А они настоящие, потому что Маруся одну подняла, она на земле лежала, немножко обтёрла и дала мне есть. Только сказала, что там червяк есть. А я уж съел, когда она сказала. Я сказал, что червяка не было, только косточка. И мы потом искали, чтоб ещё найти, только ни одной больше не нашли.

Там под ветками тоже стояли палки. И я сказал Марусе тихонько:

— Давай потрясём!

А она не хотела. А я хотел нарочно толкнуть палку, чтоб слива упала. И толкнул ногой. А они не упали — ни одной.

Маруся рассердилась и взяла и дёрнула меня за ухо. И сказала:

— Ты не слухать! Ты не слухать!

А я её хотел кулаками бить: зачем она меня за ухо?

Она меня поймала за руку и сказала:

— Ось сейчас до Матвея Ивановича поведу. Он тебя с саду выженит.

А я сказал:

— Вовсе не выженит, а я бабушке скажу, что ты меня за ухо.

А она сказала:

— А я скажу, что ты палку пихнул.

А я сказал, что не пихнул, а нечаянно.

А она сказала:

— Ты ещё брешешь?

И хотела уходить.

А я побежал за ней и стал кричать потихоньку:

— Как это брешешь? Как это брешешь?

Это я потому так кричал, чтобы она не сердилась.

Я очень испугался, что она уйдёт. И тогда я буду один.

А она всё шла и говорила:

— А вот так и брешешь. Ты палку сам пихнул, а говоришь, что не хотел. Значит, неправда. Значит, ты брехун.

А я заплакал. И кричал:

— Не брехун! Не брехун!

И вдруг идёт дядя. И на спине несёт корзинку.

Дядя стал и говорит:

— Кто брехун?

А Маруся сказала:

— Кто брешет, тот и брехун.

И взяла меня за ручку. И мы пошли.

Я Марусе сказал, что я теперь не брехун и больше не буду палок пихать. А она достала из кармана семечек кабаковых и мне дала.

А потом села на корточки и мне рукавом всё лицо вытерла. Потому что я плакал.

Я стал есть семечки. Только я так скоро не мог, как Маруся.

А она вдруг встала и показала пальцем.

Я посмотрел. А там было дерево, и на нём всё круглые яблочки. Маленькие, как орешки.

Их было очень много. На дереве листьев было очень мало, потому что всё яблочки, яблочки. Я стал кричать:

— Ура!

И стал бегать кругом, чтоб смотреть на это дерево и на кукольные яблочки.

Маруся сказала, что их так не едят, а из них только варенье варят. И потом — что сейчас они не готовы. И ещё долго надо ждать, когда они будут готовы. Тогда их будут срывать.

А потом мы пошли дальше. И там опять стояли лестницы, а на лестницах тёти.

И там срывали с дерева сливы, только не жёлтые, а синие. И тоже клали в корзинки. И около них был дядя Опанас.

Он сказал:

— Га, Алёшка?

И все стали на меня смотреть и кричали мне:

— Лёшка! Лёшка!

А дядя Опанас сказал:

— Держи шапку!

А я не знал, что делать. Тогда дядя Опанас снял с меня шапку и дал её мне в руки. Я её стал держать, как мешочек. Он мне туда наложил слив. До самого верху. И даже немножко больше. Я не мог их есть, потому что боялся отпустить шапку.

Я сказал:

— Маруся, пожалуйста.

Маруся взяла две сливы и сказала:

— Спасибо.

И съела.

А я хотел, чтоб она мне дала, и сказал:

— Мне тоже.

Она дала мне прямо в рот. А потом сказала, что я глупый.

Она сказала:

— Який дурный!

И сказала, чтоб я сел на землю, а шапку положил на коленки. И тогда можно есть, сколько хочу.

Мы сели и стали есть.

И я их много съел. А потом Маруся сказала, что надо идти к бабушке, потому что она хочет смотреть, как учатся представлять, как выгоняли генералов.

Мы пошли, а когда пришли, то уже все сливы съели. Мы целую шапку слив съели.

Представление

А представление мы смотрели в едальне. Это там, где все едят. Только тогда никто не ел. И столов тоже не было. А в самом конце был пол повыше, и там было представление.

Там вышел мальчик, только у него были усы. Это ему бабушка приклеила клеем. У него были большие штаны. А на штанах две красные ленты. Они с боков, от верху до низу. Это значит, что этот мальчик генерал. И потом у него была сабля. Она у него висела сбоку. Очень большая, потому что настоящая. А потом у него на курточке была звезда. Только не красная, а белая. И ещё лента синяя, очень широкая. Она у него была через плечо. И мальчик говорил, что это ему царь дал в награду и потому он самый главный генерал. А ещё были два мальчика, тоже генералы.

Только не главные. Они говорили, что всех завоюют. И у всех в деревне отнимут хлеб. И что скажут, что вся земля их. Потому что они генералы и их царь послал всё отнимать. И сад тоже отнимут, и все яблоки, и все арбузы. А потом пришёл ещё мальчик.

Он был старичок, потому что с палочкой и с белой бородой. Он стал кланяться и стал просить, чтоб не всё отнимали. А потом стал на коленки и тоже кланялся. А главный генерал как закричит:

— Эй, солдаты!

И прибежали два мальчика. Они были солдаты, потому что были с ружьями. И у них были шапки без козырьков. И генералы стали кричать:

— Вон его! Вон его!

И солдаты стали старичка бить и потащили.

А я закричал:

— Ой, не надо дедушку!

Все засмеялись. И генерал тоже.

А Маруся сказала:

— Сиди мовчки!

Это чтоб я молчал.

А я её тихонько спрашивал:

— А что они потом с дедушкой делать будут?

Маруся сказала, что это нарочно.

Потом генералы сказали, что завтра они пойдут и всех будут бить. Чтоб всё отдавали. Они скажут солдатам, а солдаты пойдут с ружьями и будут стрелять. И заиграла музыка, потому что заиграло пианино.

Мне Маруся сказала, что это бабушка играет. Только не видно где. А потом всё завесили занавеской. Очень большой. До самого потолка. И она вся красная. И на ней буквы. Буквы жёлтые. Только я не знал, что написано. А Маруся мне сказала, что там написано, что будет праздник, и она потом будет рассказывать, почему праздник. Вот когда будет настоящее представление, тогда и будет рассказывать.

А я всё говорил:

— Какой? Какой?

Потом они отдёрнули занавеску. А там уже генералов не было. А там стояли мальчики и девочки. И деревья тоже стояли. И было не очень светло. А мальчики и девочки были все как дяди и тёти. Совсем как большие. Потому что были с бородами и в платках на голове. Очень закутаны. И у них были ружья настоящие. И ещё топоры.

А один мальчик был матрос. И он сидел на маленькой пушке. А потом сказал, что это пулемёт. И что из него можно сколько хочешь стрелять. И потом показал ящик и сказал, что там пули. Их очень много. И что надо генералов выгонять. А потом сказал, чтоб выходили, у кого ружья. И стал всех с ружьями ставить в ряд. Одна девочка стала говорить, что не надо воевать, а надо генералов попросить.

И вдруг привели дедушку. Он не мог идти, потому что его побили. Он сказал, что просил генералов, а они его побили. Матрос стал на него показывать пальцем и сказал:

— Ось просил!

И все стали говорить. Очень громко стали говорить. И ружьями стали махать. А я не хотел, чтоб сейчас стреляли.

Матрос стал кричать:

— Тише!

Это чтоб не услыхали. Потому что они прячутся и они в лесу.

Вдруг прибежал мальчик. Совсем маленький, как я. Он никак не был одет. А просто мальчиком. Все замолчали и стали на него глядеть.