Недотрога - Яна Невинная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но она осталась. И я так и не знал почему. Дико хотел выяснить, в надежде, что у меня есть шанс на завоевание этой недотроги.
Конечно, между нами так много всего неправильного. Никто не примет наши отношения. Наши гипотетические отношения.
Стоит только вспомнить безумный взгляд матери на Таю в свадебном платье. Сам не понимаю, почему подтвердил нелепое предположение, что она моя жена. Это было порывом, инстинктивным желанием защитить честь Таи. Ведь если бы мать узнала правду и присовокупила быстрое замужество любовницы отца к другим ее грехам, никогда бы Тае не отмыться.
А я все же надеюсь, глубоко в душе, что когда-нибудь наши отношения с Таей примут близкие, и мне уже сейчас нужно очищать ее честь в глазах матери. И статус моей жены поможет в первую очередь.
По крайней мере, так я размышлял, пытаясь понять, зачем бросился на амбразуру.
Снова возвращаюсь к созерцанию спящей принцессы. Никогда не устану смотреть на ее. Такие длинные ресницы, такие красивые дуги бровей, изящные скулы… Она совершенна. Картину портят только обрубленные неровные кончики волос. Пропускаю их сквозь пальцы, концентрируясь на своих ощущениях. Шелк, чистый шелк, целую их, потому что не смею касаться губ Таи, опасаясь ее разбудить.
Надо будет пригласить знакомую визажистку. Пусть сделает Тае красивую прическу, макияж. Женщины так любят прихорашиваться. Я куплю Тае столько нарядов, сколько она захочет. Если захочет. Она не из тех, кого купишь шмотками и драгоценностями. Я не думаю, что ее в принципе можно купить.
Отец тоже вряд ли поймет, если скажу о чувствах к Тае. Вообще не представляю, как отреагирует. Мне казалось, что знаю его, но измена матери открыла родителя с совершенно другой стороны. И самое ужасное, что нам не удалось поговорить. Сначала я настолько был разъярен выяснившейся правдой, что не навещал отца в больнице.
Намеренно делал ему больно, несмотря на то, что у меня могло и не быть потом шанса поговорить с ним.
Просто игнорировал чувство вины, сыновний долг. Благо было кому навещать. Ромка приехал в Россию, чтобы увезти отца на лечение за границу. Мы смачно поссорились по телефону, потому что он, в отличие от меня и матери, отбросил всё ненужное, оставив только заботу об отце. Мы разосрались вконец.
И это добавляло градуса напряжения в нашей семье. В итоге я добился того, что отец уже сам не хотел меня видеть, наверняка считая беспринципным равнодушным щенком. Того же мнения придерживался брат. А Тая еще спрашивает, как отец…
Сижу и жду каждый день, как мне сообщат о том, что на похороны нужно ехать… И буду потом до конца жизни жалеть, что вел себя как последний мудак и не попрощался с отцом…
Понимаю, что, если бы не напряженные отношения с отцом, не стал бы так срываться на девчонке, будь она хоть сто раз его любовницей. Именно вся ситуация целиком привела меня в такое бешенство и заставила пойти на поступки, вспоминать о которых откровенно стыдно. Стыд терзал меня, острыми когтями разрывал нутро, но мои теперешние мучения — ничто по сравнению с теми, что вынесла по моей вине Тая.
Последний взгляд на ее умиротворенное лицо, и поднимаюсь с постели, чтобы отправиться под холодный душ и кое-как унять нереальное возбуждение в паху. Не имею права хотеть ее, но хочу безумно, до боли, до искр из глаз. Не имею права рассчитывать на благосклонность — по многим причинам. Но, мать твою, уже распланировал соблазнение. Придется потерпеть, взять эмоции под железный контроль, но в итоге я уломаю тебя, сладкая невинная недотрога.
Глава 24
— Как она? — поинтересовался у Арсения, добравшись наконец до телефона. — Мне стоит приезжать?
Голос личного водителя матери звучал приглушенно, будто он старался не разбудить кого-то находящегося рядом. Скорее всего, подобно мне, охраняет покой дорогой ему женщины.
— Не думаю, что ты чем-то тут поможешь. Она слишком нестабильна, а твое вчерашнее появление… В общем, мы с Надеждой насилу ее успокоили. Сейчас Наталья отдыхает, так что можешь заняться своими делами. Максим, я, конечно, не имею права спрашивать…
— Да ладно тебе, Сеня, что ты строишь из себя человека с улицы? — по-доброму упрекнул я работника с многолетним стажем, который давно заслужил право называться членом семьи. — Что хочешь знать?
— Дак про невесту твою. Какая-то матрешка получается. Вроде как Дмитрича девка, с которой он шуры-муры развел на стороне, а вроде и твоя жена. Что-то тут не сходится.
В глухом голосе Арсения слышался с трудом скрываемый гнев. Естественно, он всячески старался не высказывать упреков и вообще не отпускать комментариев в отношении хозяев, но в его возрасте сложно удержаться от нотаций. Тем более следует учитывать теплые чувства к маме. Безответные. Арсения не могло не задевать, что она не обращает на него внимания и цепляется за никому уже не нужный брак.
— Я сам еще в этой матрешке не разобрался, — выдал максимально честный ответ, отпивая обжигающий кофе, который только что себе сварил. Взгляд, брошенный в окно, зацепился за снежную вьюгу, обрушившуюся на город. Сегодня все дороги погрязнут в пробках. Никуда не поеду, буду с Таей.
— Как разберешься, дай знать. А то маман твоя проснется, ей ответы на блюдечке с голубой каемочкой подавай.
— Я тебя под удар не подставляю. Пусть звонит мне, если что. Ладно, давай, смотрите там за ней внимательнее и, главное, не пускайте к бару. И еще, Сень… Скажи-ка мне честно. Ты всегда держишь руку на пульсе по поводу маминых действий. Она могла сделать что-то нехорошее в адрес Вознесенских? Матери или дочери.
Замерев в ожидании ответа, я тихонько дошел до двери спальни и заглянул внутрь в предусмотрительно оставленную щель. Тая по-прежнему спала. Сердце затопило странное чувство теплоты, а еще беспокойство. Смутное, но непрекращающееся. Хотел и одновременно боялся ее пробуждения. Это будет или конец, или начало чего-то большего. Давно так не трясся над девушкой.
— Было дело, честно говоря, —