Чаровница для мужа - Елена Арсеньева

– А давайте посмотрим, девочки, что они там рассматривали и переписывали, на памятниках-то, — предложила Александрина, обрадовавшись, что не у нее одной, оказывается, рыльце в любовном пушку. Независимая как ветер Алена, похоже, тоже увязла! Быстро же она попалась, причем неожиданно для себя самой…

Дамы или, если угодно, девицы проворно собрались: запихали в пластиковый пакет обломки цветочных стеблей и оборванные листья, туда же отправили упаковку от штруделей и опустевшие бутылки несравненного «Чернослива», троекратно расцеловались с Машиным памятником, ласково похлопали по краю Юрин обелиск, словно друга по плечу, и вышли из оградки.

Теперь предстояло выяснить, около каких именно памятников стояли Сунь Банань и Терехов.

Насколько помнила Алена, они довольно долго разглядывали роскошное белоснежное надгробие, очертанием напоминающее рояль. Оказывается, здесь был погребен какой-то музыкант по фамилии Владимиров. Памятник являл собой истинное произведение искусства и вполне заслуживал того, чтобы любоваться им — если вы принадлежите к числу поклонников мемориальной скульптуры. Алена к их числу не принадлежала, однако и она не могла не отменить безупречный вкус, с которым сделан памятник. Даже буквы на белоснежном мраморе были не навязчиво-золотыми, как на прочих надгробиях, а строгими, серебристыми. Портила общую картину только черная табличка с инвентарным номером, правда, она была укреплена на задней стороне камня, у самой земли. И все же именно здесь стояли, наклонившись, Сунь Банань и Терехов. Ну и что их так привлекло в этом номере?

Алена всмотрелась. Сам по себе набор букв и цифр ХП 689763 не содержал в себе ничего особенного — разве что в одном месте был чуть-чуть испачкан белой краской. Однако писательница на всякий случай достала блокнот и переписала номер. Алина и Александрина внимательно смотрели за тем, что она делает. Может быть, они видели в ее действиях какой-то особый смысл? Но если его не было в инвентарном номере, откуда он мог взяться в действиях Алены?

– Не помните, к какой могиле они потом пошли? — спросила она.

Алина пожала плечами, но Александрина оказалась более приметлива:

– К телевизионщикам.

Направились к братской могиле, в которой лежали пять человек — целая съемочная группа со студии телевидения, несколько лет назад отправившаяся на срочное задание и в полном составе погибшая вместе с пилотами вертолета в отрогах Сихотэ-Алиня.

Мужик в серой куртке мелькнул вдали со своим мешком.

Около этой могилы задержались: Александрина всех журналистов хорошо знала, она читала надписи на простой, трагически-скромной плите, что-то бормотала, сокрушенно покачивая головой… Алина хозяйственно вырвала из земли несколько сухих стеблей — родительский день еще не наступил, могилка журналистов была пока что не прибрана. Ну а Алена внимательнейшим образом осмотрела плиту.

Вообще непонятно, что могло заставить Сунь Банань и Терехова здесь задержаться. Возможно, конечно, кто-то из репортеров или операторов, похороненных в этой могиле, был им хорошо знаком? Пробежала взглядом по фамилиям, написанным черным с золотом. Невозможно догадаться, кто из этих людей был другом-приятелем Сунь Банань или Терехову. Возможно, все. Возможно, никто. А может, их и тут интересовал только инвентарный номер? Вот он — ХП 459834. Ничего особенного нет и в этом наборе букв и цифр, кроме одного совпадения — ХП. Наверное, аббревиатура. П — сто процентов означает «погребение». Х — город Ха. Можно спорить, что и на других могилках обнаружится то же буквосочетание.

Алена на всякий случай снова достала блокнот и переписала номер. Кстати, он тоже оказался запачкан белой краской. Неаккуратные какие-то могильщики, или как их там, что ж так небрежно пишут номера? Все чистенько, аккуратненько, и вдруг змеевидная белая каракуля.

Стоп. Змеевидная?.. Алена присмотрелась. В самом деле — каракуля несколько напоминает змею, вставшую на хвост.

Белая змея? Еще одна белая змея?! Да ну, глупости. Алена, оказывается, подспудно непрестанно думает об интересном совпадении, на которое обратила внимание в рассказе Панкратова, вот ей и мерещатся змеи. Игры подсознания, а на самом деле зигзаг гораздо больше похож на цифру 2, чем на змею. Или все же на змею? И ей не мерещится?

– Девицы, стойте тут, — скомандовала Алена. — Я отлучусь на одну минутку.

И со всех ног, ну просто на рысях, ринулась обратно — к могиле музыканта Владимирова. Чуть не запуталась в переплетении дорожек, огибающих оградки, наконец нашла то, что искала, перевесилась через крашенные серебрянкой прутья, всмотрелась в инвентарную табличку. Хм, а ведь и в самом деле! И здесь белая каракуля похожа на змею, вставшую на хвост!

Или все же на двойку?..

Алена на всякий случай присмотрелась к другим могилам. Нет, везде нормальные, чистые инвентарные номера. А тут белая змея, она же двойка…

Так. На номере могилы телевизионщиков эта штуковина была нарисована почти над буквами. Здесь — в конце ряда цифр, а именно над тройкой. Это имеет какое-то значение? Или просто случайность?

На всякий случай Алена в блокноте подчеркнула цифру 3, а потом постаралась как можно более точно срисовать каракулю. Вообще намалевана она была довольно небрежно, конечно, это двойка, иначе получается, что на голове змеи что-то вроде короны, а разве бывают змеи в коронах? Разве только в сказках.

Она поспешила вернуться к могиле телевизионщиков. Точно, каракуля стоит рядом с буквами, но все же не над ними, а над первой цифрой собственно номера, точнее, над четверкой. И тоже поди разбери, что именно она означает!

– Девицы, — сказала Алена, решив произвести независимый эксперимент, — как по-вашему, что вот это такое? Ну, на что похоже?

И она кончиком ручки ткнула в белый загадочный силуэт.

Александрина и Алина, доселе не без тревоги наблюдавшие за перебежками писательницы Дмитриевой по кладбищу, переглянулись и внимательно уставились на каракулю.

– Двойка, — сказала Александрина. — И ничего иного.

– Цифра 2, — поддакнула Алина. — А вы что подумали, тетя Лена?

– Да ничего, — пожала плечами Алена, уже почти готовая уступить мнению масс. — Просто интересно стало, почему на этих двух надгробиях, к которым наша сладкая парочка подходила, нарисованы двойки. А на других ничего похожего нет, я нарочно проверила.

Алина поцарапала ноготком белую краску.

– Давно нарисовано, уже засохло. Я подумала, вдруг они какие-нибудь осквернители могил. Ходят и рисуют на надгробиях разные каракули.

– Во-первых, каракуля пока одна, эта самая двойка, — возразила Алена, — а во-вторых, чем они их рисовали бы? Кисточкой? Или маленьким распылителем? Во-первых, таких маленьких не бывает, а во-вторых, ты просто не знаешь: для Сунь Банань это не масштаб, на самом деле масштаб ее рисунков просто эпический, ты бы видела, как она Сашечкину редакцию изрисовала!