Заклятые пирамиды - Антон Орлов

Удалось установить, что незадолго до того, как все это началось, Китон получил мощный одноразовый вброс силы, откуда и почему – на этот счет имелись разные гипотезы. Это событие совпало по времени с неслабым сотрясением реальности, которое произошло примерно тогда же. Заозерный народ безусловно выиграл: его потрепанные войной маги наконец-то зализали раны, вдобавок проснулись и заработали кое-какие из старых артефактов, до последнего времени дремавшие. По случайности Китону привалило такое счастье или на то были скрытые причины – с этим по сию пору так и не разобрались.

Договориться с китони об обмене информацией и сотрудничестве? Хм, это сложно, не пойдут они на это, просто не захотят, тем более что на их территории не наблюдалось ничего похожего на мезрийскую катастрофу. Оставалось собирать данные по крупицам и уповать на то, что Мезра не начнет разрастаться.

Суно входил в состав Чрезвычайной Светлейшей Коллегии по мезрийской проблеме и много времени проводил на границе с пострадавшей провинцией, то укрытой тускловатым снегом, то обманчиво зеленеющей в мутном коричневом мареве. Последнее считалось хорошим признаком: растения не погибли – значит, земля не поражена, и если удастся очистить эту территорию от нежити, вскорости можно будет возродить сельское хозяйство. Впрочем, еще два-три года, и без насекомых, переносящих пыльцу, большая часть растительности постепенно зачахнет.

Возвращаясь в Аленду, Орвехт присматривал за Хеледикой и Дирвеном.

Песчаная ведьмочка его только радовала: в школе успевала неплохо, магички-наставницы отзывались о ней с похвалой, охотно помогала по хозяйству матушке Сименде, которая в ней души не чаяла, да еще научилась варить отменный шоколад – специально откапывала в библиотеке старинные рецепты, чтобы приятно удивить Суно. Кружила головы молодым людям и горстями получала любовные записки, не без того, но никто из воздыхателей не наглел, понимая, что придется иметь дело с Орвехтом. Любила принарядиться, однако ничего не выпрашивала, он сам с удовольствием заказывал для нее модные туалеты. Пусть ей живется не хуже, чем ее сверстницам из богатых семей, девчонке и так с лихвой от жизни досталось. Как он тогда на крышу вагона ее сбросил, едва не убив… И потом она целые сутки мучилась и терпела, вся переломанная. Вспоминая об этом, ко всему привыкший маг внутренне содрогался.

А Дирвен Кориц был для своего куратора воистину головной болью. Жаловаться на него шли к Орвехту, ибо к кому же еще? Гордость школы амулетчиков, звезда первой величины. Сопливый зазнайка. Миндальное мороженое он по-прежнему не любил, но это не мешало ему претендовать на все самое лучшее с тем же самым упрямством, с каким он добивался от мамы злополучной мороженки в тот роковой для себя день. И никакие нравоучительные беседы не помогали, вроде бы Дирвен все сказанное понимал, но нисколько не менялся. Суно старался быть к нему снисходительным: парню сильно не повезло, что у него рано умер отец. Мальчиков должны воспитывать мужчины, в особенности таких норовистых паршивцев, как Дирвен Кориц. Ко всему прочему, он по-прежнему имел зуб против Госпожи Вероятностей, что чревато, гм, самыми непредсказуемыми вероятностями, ведь Она может и рассердиться.

Орвехт никогда не приглашал к себе домой обоих в один день, и матушке Сименде то же самое наказал. Не хотелось ему, чтобы Дирвен и Хеледика встретились. То ли было ощущение, что эти двое не пара, то ли смутное предчувствие, что, если они сойдутся, ничем хорошим это не кончится. Интуиция мага – не шутки, поэтому знакомить друг с другом своих воспитанников Суно не собирался.

Эдмар вытащил Зинту в театр. Не то чтобы силком вытащил, но уговаривать пришлось долго, так что он даже злиться под конец начал.

– Тебе еще не надоели твои роженицы из трущоб и задавленные телегами пьяницы? Нужно хоть иногда посылать их всех к демонам и вспоминать о том, что ты красивая женщина. Собирайся, у тебя есть полтора часа.

– Какая из меня красивая женщина? – фыркнула Зинта, подумав об Улгере.

– Ты похожа на одну подругу моей мамы, в которую я с детства был по уши влюблен. Мастью и немного чертами лица. У нее тоже серые глаза, светлые волосы такого же оттенка и загорелая кожа.

– Это я-то – загорелая?

– Сейчас нет, а летом опять загоришь. У нас это круглый год не проблема, можно загорать под специальными лампами, которые светят, как маленькие домашние солнца.

– Домашнее солнце? Ну, ты придумаешь…

Вначале, когда они приехали в Паяну и поселились на улице Ранних Луковиц, Эдмар пытался завлечь Зинту в постель, но она категорически воспротивилась. Еще чего не хватало, она ведь его официальная опекунша, это будет не по-доброжительски.

Получив отпор, он не стал настаивать: не хочешь – не надо, хотя я бы не против, но ты, может, и права, потому что как близкий человек ты мне нужна больше, чем в качестве любовницы. Вот это Зинту вполне устраивало, если бы не одно небольшое «но». Скоро выяснилось, что к «близкому человеку» Эдмар относится как тот еще собственник. Словно в детстве: раз ты водишься со мной, нечего с другими так же водиться, держи их на расстоянии, чтобы друзей ближе, чем я, у тебя не было.

Во всяком случае, когда у Зинты чуть не появилась закадычная товарка, он эти отношения безжалостно пресек, объяснив: «Она стерва не лучше меня, уж я-то вижу, но со мной тебе будет интересней и безопасней». Еще и порчу навел на несчастную женщину, так что у той голова разболелась. Впрочем, последнюю беду лекарка на другой день исправила, заглянув к несостоявшейся приятельнице на «зов».

Ченодия смотрела на нее утомленно и ехидно, с затаенной расчетливой прохладцей, и называла ее, с еле сквозящим оттенком пренебрежения, «мой дорогой дружок» – раньше Зинта не придавала этому значения, а теперь, после разговора с Эдмаром, это ее покоробило, и подумалось, что, наверное, не слишком хорошая вышла бы у них дружба. Когда с мигренью разделались, Ченодия, как обычно, стала с цепкой настойчивостью зазывать ее остаться, посидеть, поболтать, но Зинта заторопилась, сославшись на работу, и с тех пор старалась с ней не встречаться.

– Правда, по характеру вы с маминой подругой совсем не похожи, – продолжил Эдмар, вернувшись к Зинте в комнату с ворохом нарядов из плательного шкафа. – Выбирай, что наденешь.

– Что-нибудь поскромнее.

– Тихий ужас. Тогда выберу я. Она довольно странно ко мне относилась, вела себя так, словно ей известно обо мне что-то сверх того, что я сам о себе знаю. В прошлые каникулы устроила мне турпоход вдвоем в горы, мы много разговаривали на разные темы, чудесная была прогулка… Правда, переспать тоже не захотела, совсем как ты. Когда я к ней полез, чуть не врезала. Она вышла замуж за существо из невероятно далекого мира, где все абсолютно не так, как у нас или у вас. В своем истинном облике ее парень похож на сложно организованный сгусток энергии, но он заблудился в нашем мире, вселился в человеческое тело и забыл, кто он такой, а потом полюбил женщину человеческой расы. Даже когда память к нему вернулась, между ними ничего не изменилось. Возможно, у его народа всегда такая любовь – ослепительная и единственная на всю жизнь. Красиво, правда?