Хроника Аравии - Евгений Белогорский

Стоя перед толпами простых афинян, он требовал скорейшего суда над человеком создавшего общечеловеческое зло по имени Александр Македонский. За все беды и страдания, нанесенные царем Афинам и их интересам, Демосфен потребовал от суда либо казни Аристотеля, либо его изгнания с конфискацией всего имущества. Гордый и властный философ не смог перенести свалившегося на его голову позора и в один прекрасный день скончался от удара.

Единственный человек из афинян, кто равнодушно встретил известие о смерти Александра, был киник Диоген. Проповедуя свободное и ничем не ограниченное существование человека, философ отнесся к известию о смерти великого царя, также спокойно, как если бы это был горшечник из соседней лавки.

Обитая в огромном пифосе, он считал самым страшным грехом, после жадности и мздоимства, навязывание человеку, какой - либо формы власти. Узнав от восторженных демократов о предложении афинянам сделанном им Гарпалом, Диоген горестно пошутил: — Афины всегда были доступной проституткой. Ее прелестями все охотно и с большим удовольствием пользуются, но никто не спешит на ней жениться.

Подобное изречение киника было встречено поборниками свободы и демократии яростными криками негодования вперемежку с угрозами. Однако претворять их в жизнь никто не рискнул. В отличие от Аристотеля, Диоген обладал не только твердой верой в свои жизненные воззрения, но и хорошей мускулатурой и славой кулачного бойца.

На призыв Демосфена о совместной вооруженной борьбе против Македонии откликнулись Фокида, Этолия, Локрида, Фессалия и некоторые города Пелопоннеса. Под свои знамена греческие демократы смогли собрать около двадцати двух тысяч воинов. Период союзнических отношений Эллады с Пеллой закончился, и начиналась новая страница истории Греции, борьба греческих полисов за свою свободу. По крайней мере, многим так казалось.

Для находившегося в Пелле регента Македонии Птоломея — это был самый худший из периодов его небольшой, но очень бурной жизни. Плохие вести чуть ли не каждый день приходили в столицу Македонии со всех сторон. Сначала известие о гибели царя Александра, а затем о восстании против македонской гегемонии Афин. Не прошло много времени, как к ним присоединились не только почти всего города Греции, но и Фессалия, верная союзница Пеллы. Неспокойно было и в самой Македонии. Несмотря на то, что Антипатр проредил ряды внутренней оппозиции, среди знати ещё были люди, имевшие сомнения в праве Аргидов на македонский трон.

От Пердикки из Вавилона приходила очень скудная информация. Верховный стратег не мог ни опровергнуть, ни подтвердить известие о гибели македонского царя, призывая дождаться новых вестей с далекого океана. Такая шаткая неопределенность приводила многих царских сановников в отчаяние. Все хорошо понимали, что в данной ситуации они были предоставлены сами себе. Великий царь даже если он жив, не сможет быстро и эффективно оказать помощь регенту Македонии, под чьим командованием имелось лишь пятнадцать тысяч пехоты и конницы, против свыше двадцати тысяч воинов у стратега Леосфена.

Было от чего загрустить и прийти в уныние и поддаться страху, однако Птоломей умел не только хорошо считать, но и был неплохим стратегом. Оценив обстановку по принципу, что стакан наполовину полон, чем пуст, он стал готовиться к активным действиям, а не отсиживаться в глухой обороне.

Как только обозначились основные противники Македонии, регент решил не ждать, когда греки объединятся и единой армией двинуться на Пеллу. Собрав военный совет, Птоломей объявил, что намерен разбить врага поодиночке, и объявил поход на Афины, главного вдохновителя и организатора этой войны.

Одновременно с этим были отправлены гонцы к Кратеру, находившемуся в Лидии и царице Олимпиаде правящей в Эпире. В письме к стратегу, регент откровенно обрисовывал положение дел и просил его как можно скорее прибыть в Македонию, для защиты страны от захвата и разорения со стороны греческих войск. Царицу же Олимпиаду он заверил, что независимо от того жив или нет царь Александр, он признает право его внука на македонский престол. Ссылаясь на малочисленность своей армии, он просил правительницу Эпира направить свое войско против Этолии с целью сковать на себя одного из членов новоявленного союза.

В Афинах ещё только шли приготовления к походу на Пеллу, когда Птоломей выступил против мятежников. В лучших традициях македонской армии царя Филиппа и Александра, он вторгся в Фессалию через Темпийский проход и быстрым маршем, не встретив никакого сопротивления, прошел до Фермопил. Поставив под свой контроль легендарный проход, он надежно изолировал Фессалию от мятежников и закрыл им дорогу на Македонию.

Узнав об этом, стратег Леосфен рвал на себе волосы от негодования, но время было безнадежно упущено. Фермопильский проход и в мирное время был трудно проходимым для большой массы людей, а установленные Птоломеем защитные укрепления, включая легендарную спартанскую стену, делали их полностью неприступными. Кроме этого, для защиты своего тыла, стратег пустил курсировать вдоль побережья десять кораблей из Византия.

Заняв Фермопилы, Птоломей исполнил первую часть своего плана и стал внимательно наблюдать за дальнейшим развитием событий, которые шли своим чередом. Напуганный письмом регента Кратер ускоренным маршем двигался к Геллеспонту, сообщая Птоломею о своем местонахождении при помощи специально выделенных гонцов. Откликнулась на просьбу Птоломея и Олимпиада. Эпирские солдаты вторглись Этолию, и завязалась долгая горная война.

Столь удачные действия Птоломея лишили восставшую Элладу двух влиятельных союзников, однако ответные действия греков не замедлили сказаться. Прекрасно зная как, пагубно воздействуют на моральный дух людей долгие разговоры и бездействие, Леосфен покинул Афины и двинул все силы восставших к Фермопилам.

К этому времени Демосфен сумел добиться от Гарпала дополнительной помощи Элладе в виде двух тысяч наемников и трехсот талантов на нужды и содержание афинского флота. Следуя совету стратега Фокиона, он был направлен к Геллеспонту, чтобы не допустить переправу ветеранов Кратера в Европу.

Подойдя к Фермопилам, Леосфен по достоинству оценил работу, проделанную Птоломеем за столь короткое время. Лобовой штурм возведенных македонцами укреплений мог обернуться для греков серьезными потерями, после которых продолжение похода на север было под большим вопросом. Единственным выходом была высадка десанта с моря в тыл армии Птоломея, но имевшихся в распоряжении Леосфена кораблей было недостаточно для осуществления подобной операции.

Длительное топтание на месте было крайне опасным для войск освободительной коалиции. Не видя быстрого результата, греческие полисы могли отозвать своих воинов для решения иных задач, что было привычным явлением для Эллады. Леосфен уже отправил письмо ареопагу с просьбой отозвать корабли от пролива, для штурма Фермопил и тут, один из его командиров вспомнил историю о тайной тропе, что помогла персидскому царю Ксерксу, обойти заслон спартанцев и перебить их.

После недолгих расспросов, местные пастухи показали Леосфену дорогу в тыл македонской армии и в одну из дождливых ночей, стратег послал отряд в триста человек для повторения деяния персов. Вооруженные только мечами и луками, воины смело двинулись по горной тропе, грозившей им ежеминутной смертью. В случаи успеха, каждому из них была обещана награда. Тому же, кто первым выйдет в тыл противнику, Леосфен пообещал немедленно выдать талант золота.

Посулы стратега были щедрыми, но этой ночью, судьба смотрела в другую сторону, а не на греков. Пройдя уже больше половины пути, лазутчики наткнулись на македонскую заставу, к которой не удалось подобраться незаметно. Идя по узкой тропе, один из воинов оступился и, сорвавшись вниз наделав много шума.

Стоявшие на посту стражники всполошились, зажгли факелы и в их свете увидели крадущегося врага. Завязалась яростная схватка. Из-за узости тропы, греки не могли воспользоваться своим численным превосходством, вынужденные атаковать только по двое. Укрывшись щитами и выставив вперед длинные, тяжелые копья, македонцы сбросили вниз не один десяток противников, не позволяя врагу приблизиться и начать рукопашную схватку.

Темнота не позволяла греческим лучникам в полную силу использовать свои луки. Не имея опыта стрельбы по звуку, греки опустошали свои колчаны с минимальной для себя пользой. Когда же застава македонцев была уничтожена, и воины взошли на гору, выяснилось, что продолжить продвижение вперед невозможно.

На соседней вершине, где находилась вторая, более многочисленная и хорошо укрепленная застава македонцев уже горели огни. Разбуженные шумом разгоревшейся схватки, воины Птоломея ждали врага во всеоружии.