Хроника Аравии - Евгений Белогорский

До врага оставалось совсем чуть-чуть, когда степняки неожиданно разомкнули свои ряды и навстречу хатрогам устремились катафракты. Совершив марш бросок, они успели прийти на помощь осажденным солдатам.

С громкими победными криками обрушились они на бедуинов, которые сами оказались в смертельной ловушке. Оказавшись в замкнутом пространстве, они стали легкой добычей, для одетых в тяжелый доспех кавалеристов. Врезавшись в нестройную толпу испуганных кочевников, катафракты принялись безжалостно истреблять их своими тяжелыми копьями.

Бежать они не могли, их кони не были способны перепрыгнуть через высокий лагерный частокол, и хатрогам не оставалось ничего другого, как постараться как можно дороже продать свои жизни.

Если прибавить к этому копья пельтеков летевших в арабов из-за повозок и стрелы скифов, расположившихся по бокам от ворот, то сражение в лагере можно было назвать бойней. Редкие счастливцы смогли перебраться через частокол, оставив врагам своего коня. Все остальные воины племени хатрогонов полегли на поле боя, вместе со своим молодым вождем.

Но не все вино горя было выпито в этот день кочевниками. Пока катафракты бились в лагере, скифские воины во главе с Агафирсом обрушились на становище арабов, расположившихся вблизи с приисками. С радостными криками встретили обитатели шатров скифов, по ошибке приняв их за своих воинов вернувшихся с победою домой. Но очень быстро разобрались в своей ошибке и дружно бросились врассыпную от клинков скифов.

Когда солнце взошло на небосводе, все было кончено. На это раз заключать договор о вечном мире и дружбе было некому и не с кем. Головы коварных старейшин хатрогов, младшего сына Ростана Гази и прочих знатных арабов долгое время украшали колья лагерного частокола на всем его протяжении. Всех кого пощадили копья и мечи воинов Агафирса, были проданы в рабство. От храброго и смелого племени хатрогонов осталось два десятка семей, бывших на дальних становищах.

В страхе и ужасе бежали они от берегов Мертвого моря, проклиная македонцев, их царя и стратега. Долгие годы они пугали своих малых детей именем человека, сумевшего кровью и железом навести умиротворение в этой части Ойкумены.

Не менее успешно, чем Эвмен наводил порядок в далекой Каппадокии, другой стратег Александра Антигон. Он был отправлен в горные теснины Тавра Пердиккой, выполнявшего волю царя о завершении присоединения, оставшиеся непокоренными персидские провинции к македонской державе.

Оставив свой уютный дворец в Гордии, который за долгое время похода на восток стал ему вторым домом, Антигон Одноглазый двинулся в Каппадокию, по старой дороге персидских царей. Не имея в своем распоряжении ни фаланги сарисофоров, ни катафрактов и скифской конницы он, тем не менее, успешно справлялся с поставленной перед ним царем задачей.

Благодаря хорошо поставленной разведке, стратег сумел выяснить месторасположение отрядов приграничной стражи правителя Ариарата. Совершив быстрый обходной маневр по неудобной горной дороге, Антигон разбил заступивших ему дорогу персов и подошел к столице сатрапии Комане.

Здесь его встретили главные силы правителя Каппадокии состоявшие из примерно 30 тысяч пехотинцев и 15 тысяч всадников. Стоя на подступах к столице сатрапии, они занимали очень выгодные для обороны позиции, штурм которых был непозволительной роскошью для Антигона. Его силы по численности заметно уступали силам противника, но в распоряжении стратега имелась фессалийская конница, состоявшая из ветеранов, отправленных домой царем Александром. В момент получения приказа, кавалеристы находились во Фригии и были временно рекрутированы сатрапом. Обладавшие большим боевым опытом, кавалеристы ветераны были для Антигона бесценным подарком судьбы.

Обнаружив, свое численное превосходство над противником, Ариарат настолько уверился в своем превосходстве, что решил сам напасть на Антигона. Говоря, что лучшая оборона — это нападение, он покинул удобные для обороны позиции и спустился на равнину, полностью уверенный в скорой победе.

Видя столь беспечное поведение противника, Антигон приложил максимум усилий, чтобы убедить Ариарата в правильности принятого решения. Так он запретил своим воинам какие-либо вылазки против персов, демонстрируя слабость и нерешительность македонского войска.

Подобные действия ещё сильней раззадорили Ариарата и, откинув последние сомнения, он вывел свою армию на поле боя. Ведь ему противостоял не сам македонский царь, а лишь его сатрап почти всю войну просидевший в Гордии. Наверняка из тех, которые пытались самостоятельно покорить Ольвию и Вифинию, и были разгромлены местными правителями. Так почему не стать третьим победителем македонян, если звезды благоволят владыке Каппадокии.

Собранные об Антигоне сведения шпионами Ариарата в основном соответствовали действительности, за малым исключением. Антигон Циклоп был одним из лучших полководцев македонского царя Филиппа и за время своей опалы, ничуть не растерял навыки и способности по разгрому не в меру загордившегося неприятеля.

Поставив в центре своего войска фалангу гоплитов, он подобно Александру расположил на своем правом фланге ударный кулак кавалерии. И пусть это были не вооруженные тяжелыми копьями катафракты, а меченосцы дилмахи, но поставленную перед собой задачу они выполнили отлично.

Пока персидские воины бились с восьмью рядами гоплитов, фессалийцы разгромили противостоящую им каппадокийскую конницу и обрушились на тылы войска Ариарата. Удар македонской кавалерии был для персов столь неожиданным и сокрушителен, что они впали в панику и обратились в бегство.

Свыше четырех тысяч человек погибло от мечей воинов Антигона и ещё шесть тысяч человек попали в плен. Остальные с поле боя бежали, воспользовавшись тем, что македонская кавалерия левого фланга, слишком долго не могла разбить противостоявшего противника. Только разгромив конницу сына Ариарата Тисаферна, фессалийцы смогли замкнуть кольцо окружения персидских войск и приступить к их уничтожению.

Дилмахам правого фланга под командованием Пелопса очень повезло. Ударив по тылам противника, они сразу наткнулись на самого Ариарата. Окруженный пышной свитой, он подобно персидским царям намеривался командовать битвой с колесницы. Весьма удобная для наблюдения за сражением, она оказалась совершенно неудобной для бегства по гористой местности.

Как ни пытались верные телохранители Ариарата дать ему время для бегства, он все же попал в руки Антигона. Управляемая до смерти перепуганным возничим, она завалилась на бок на одном из дорожных ухабов и никто из свиты, не пожелал дать своего коня поверженному правителю. С разбитым лицом и поврежденным коленом, в перепачканной грязью и кровью одежде, был взят в плен владыка Каппадокии конниками Антигона.

Сатрап Фригии не пожалел престарелого Ариарата. Вместе с его ближайшими родственниками и другими знатными пленниками, он приказал распять их на крестах перед воротами Команы.

Потрясенные подобными действиями македонского полководца, жители столицы предпочли вступить в переговоры. Выторговав у Антигона целостность себе и своим жилищам, отцы города приказали гарнизону Команы сложить оружие и признали над собой власть Александра.

Ободренный полученным успехом, македонский стратег решил продолжить поход и привести к покорности приморские провинции Каппадокии, чьи земли омывал Понт Эвксинский. Оставив в Комане часть войска, Антигон направился к городку Амис, который ему с удивительной легкостью.

Секрет этого заключался в том, что в Амис прибыло много беглецов из-под стен Команы. Рассказывая понтийцам одну страшней другой истории о безжалостности стратега Антигона к врагу и милости к сдавшимся в плен воинам, они вызвали большой переполох в городке.

Узнав о капитуляции Команы, жители Амиса не стали испытывать судьбу и отправили к Антигону свое посольство на переговоры. Условия сдачи городка были очень для его жителей и Амис, без колебания распахнул свои ворота перед македонцами.

Впрочем, не все города Понта думали также. Возможно, в Синоп попало гораздо меньше беглецов или правители города посчитали себя способными в одиночку противостоять войску Антигону. Узнав об этом, сатрап Фригии очень огорчился. Хорошо укрепленный с суши и моря, Сноп имел солидный запас продовольствия на случай осады, и обладал возможностью подвоза продуктов по морю.

Не имея возможность взять город штурмом, Антигон приказал взять Синоп в осаду, без твердой надежды на успех. Циклоп уже отправил письма во Фригию, приказывая прислать ему оружейных мастеров для создания осадных машин и башен. Старый вояка приготовился к длительной осаде, как неожиданной, судьба улыбнулась ему.

Дежурившие на побережье караульщики задержали лодку, которую разыгравшийся накануне шторм, заставил пристать к берегу. Среди задержанных людей, оказалась дочь знатных людей Снопа. Она возвращалась в родной город из Афин, и ничего не знала о его осаде.