Изгнанница Ойкумены - Генри Олди

Стук копыт на улице.

Барабанная дробь: «Смертельный номер!»

– Четвертое: Каджар-хабиб трагически погиб, когда челнок выходил на орбиту. Пятое: на рисунках покойного изображен город, находящийся за Скорлупой. Город опознан аборигенами по ряду характерных деталей. Сговор или мистификация исключены. Шестое: тот же город был опознан по рисункам Артуром и доктором ван Фрассен…

– Но они не забирались так далеко за Скорлупу! – возразила голова маркиза Соренсена.

– Вы правы.

Господин посол прошел отменную дипломатическую школу. Не верилось, что образец спокойствия, кивнувший Соренсену, и полуночный безумец, который, выслушав, чуть не ударил Регину по лицу – один и тот же человек. Слишком остро врезалось в память: она умолкает, чувствуя сухость в горле, а Ник, ее Ник, сидя на разостланной кровати… Нет, он не ударил. И ничем не показал, что хочет это сделать. Но сердце, способное дать фору телепатии, подсказало: женщина совершила какую-то ошибку, и мужчина еле сдержался, чтобы не наказать ее первобытным, звериным способом.

«Это Т-синдром. Рецидив. Я приписываю собеседнику идиотские мотивы, и сама же анализирую плоды своего воображения…» Регина знала, что Т-синдром оставил ее навсегда. Но так было легче.

– Мой сын и доктор ван Фрассен посетили этот город более двух лет назад. Подчеркиваю: посетили, не погружаясь в Скорлупу.

– Что за…

Герцог Ван Дер Гаальс сдержался в последний момент. Слово «бред» не слетело с его губ. Указательными пальцами герцог массировал виски. Бессонная ночь выдалась сегодня у всех.

– Во время лечения Артура доктор сочла необходимым провести обследование психики ребенка «под шелухой». И оказалась в городе, изображенном на рисунках.

– Вы хотите сказать, что галлюцинаторный комплекс совпал с образом, который генерирует у аборигенов Скорлупа? Потрясающе! – глаза маркиза Штольца заблестели. – Полагаю, доктор, вы извлекли этот образ из памяти какого-нибудь аборигена – осознанно или бессознательно – а затем рефлекторно спроецировали…

– У меня к вам есть встречный вопрос, маркиз. Способны ли вы – осознанно или бессознательно – залезть в карман случайному прохожему?

– Что вы себе позволяете, доктор?!

Регина приблизилась к сфере с головой Штольца:

– Я жду ответа. Уж будьте так любезны.

– В принципе, теоретически, я могу залезть в карман прохожему. Руки же у меня есть! – маркиз поднял ладони к лицу, демонстрируя их собравшимся. – Но я никогда этого не сделаю. Ваши намеки оскорбительны…

– Вы полностью контролируете свои действия?

– Да!

– Законы и мораль не позволят вам совершить кражу?

– Да!

– А рефлекторные навыки карманника у вас отсутствуют?

– Разумеется!

Маркиз сделал глоток кофе, поперхнулся и зашелся кашлем.

– Тогда почему вы оскорбляете мои принципы? Мое законопослушание? Почему считаете, что мой самоконтроль слабее вашего? Вы пробовали жить под дубль-блоком: круглосуточно, год за годом? Такова жизнь телепата. Мне проще дать вам пощечину, чем без спросу «извлечь образ» из вашего мозга! Кроме того, вы забыли одну мелочь.

– Какую же?

– До последнего времени я не умела читать мысли шадруванцев.

– Сверхслабые контакты, которых вы не замечали…

– Исключено. Могу привести аналогию, но вы опять обидитесь.

Раздались нервные смешки.

– Погодите! – взвился маркиз. – А шах? Вы ведь установили с ним контакт? Ваше похищение, доктор – не тайна, знаете ли! Вы могли случайно, в состоянии аффекта, сами того не заметив из-за стресса…

– Договаривайте.

– …прихватить из памяти шаха образ города…

– Случайно, значит. Прихватить. Вы упорно навязываете мне клептоманию, маркиз. Хочу напомнить вам: два года назад шах Хеширут был слеп.

– Он же не родился слепым? Детские воспоминания…

– Вы хватаетесь за соломинку, лишь бы не признать очевидного.

– Чего? Физического аспекта ваших профессиональных галлюцинаций?

Гася скандал, Ник перехватил инициативу:

– Согласно гипотезе доктора ван Фрассен, «галлюцинаторный комплекс», воспринимаемый телепатами «под шелухой», и Шадруван, скрытый от нас за Скорлупой – суть одно и то же. Не возьмусь судить, имеем мы дело с реальностью, доступной не всем, или с информационным фантомом… Что бы это ни было, оно существует объективно. Здесь, в Скорлупе, мы имеем локальную зону прорыва того плана бытия в наш.

Воцарилось молчание, прерванное Штольцем:

– Да вы шутник, господин посол! И ради этого вы нас собрали?

– Замечу, маркиз, что данная гипотеза объясняет все изложенные мной факты. Чего нельзя сказать ни об одной из «теорий Скорлупы», существующих на сегодняшний день.

– Вы – дипломат, Зоммерфельд. Доктор ван Фрассен – врач. Ваши суждения…

– Погодите, коллега, – вмешался герцог Ван Дер Гаальс. – Ваш напор смущает даже меня. В конце концов, мы – люди науки, а не истребители еретиков. Давайте не будем разжигать костер. Лучше попробуем верифицировать гипотезу доктора ван Фрассен. Все равно мы на карантине, и вокруг дежурят эти сердитые кавалеристы…

Маркиз скривился, словно лимон надкусил, и с неохотой кивнул.

– Итак! – молчавший до сих пор физик Рильке азартно потер руки. – Что мы имеем? Исходная посылка: энергоинформационный конгломерат за Скорлупой – это и есть «вторичная реальность» менталов. Шадруван внутри «цирка» – область ее пересечения с континуумом Ойкумены. Здесь можем находиться как мы, так и аборигены – предположительно, материализованные Скорлупой инфо-матрицы «с той стороны». Микс-зона. Я верно излагаю, доктор?

– Я сама бы не сформулировала лучше. Благодарю вас, герцог Рильке.

– Именно что цирк… – съязвил неугомонный Штольц.

Рильке его проигнорировал:

– Всегда к вашим услугам, доктор. Попытки проникнуть за границу микс-зоны оканчиваются неудачей, ибо базовые свойства «чистых» континуумов различны. Мы видим неприступную стену, а шадруванский посол – «небесный свод», о который в итоге разбивается. Пока противоречий нет. Доктор ван Фрассен «проницает» Скорлупу, находясь в состоянии «срыва шелухи». Ранее, в континууме Ойкумены, вы совершали такие переходы только на ментальном уровне?

– Да.

– А в микс-зоне переход произошел физически?

– Именно так.

– Каким же образом «проницает» Скорлупу малыш Зоммерфельд? Он телепат?

– Нет. Однако он – аутист. Ребенок много времени проводил «под шелухой», не интересуясь внешним миром. После курса лечения Артур социализировался, но по-прежнему расположен «уходить под шелуху».

– Очень интересно! Я бы сказал – необычно…

– Артур – необычный ребенок.

– Я верю вам, как специалисту. Идем дальше. Основное доказательство вашей гипотезы – рисунки покойника-Каджара. Город опознали аборигены; вы же с мальчиком видели город «под шелухой», не погружаясь в Скорлупу физически. Факт впечатляющий. Но коллега Штольц прав: одного этого недостаточно. Науке известны куда более поразительные совпадения. У вас есть другие доказательства, доктор?

– Они связаны со спецификой моей работы.

– Мы внимательно вас слушаем.

– Первое, – Регина принялась загибать пальцы, подражая Нику. – У телепатов существуют два способа работы: обычный и со «срывом шелухи». В первом случае я неспособна установить контакт с шадруванцами. Они не существуют для меня, как мыслящие существа. В этом плане я ничем не отличаюсь от приборов, отказывающихся воспринимать Скорлупу.

– Продолжайте.

– Второе: «под шелухой», используя флейту, как стимулятор процесса, я обретаю доступ к сознанию аборигенов. При этом мир вокруг меня не меняется.

– А что, должен?

– Когда у меня «срывает шелуху», я мысленно попадаю… Скажем так: в другое место. «Вторичная реальность» заметно отличается от первичной. На Шадруване мир вокруг меня при «срыве шелухи» остается прежним. Если в этот момент я контактирую с разумом кого-то из шадруванцев – я продолжаю находиться в микс-зоне, как метко выразился герцог Рильке. Обе реальности в этой зоне для меня идентичны.

– Доказательства… м-м-м… специфические…

– Я бы сказал – весьма шаткие!

– Как гипотеза, частично подтверждаемая…

– Чем? Рисунками дикаря? Галлюцинациями доктора?

– Не забывайтесь, маркиз…

– Словами малолетнего аутиста?!

Шагнув к столу, Николас Зоммерфельд изо всех сил ударил маркиза Штольца по лицу. Рука прошла сквозь голограмму. Потерявшему равновесие Нику пришлось схватиться за край стола, чтобы не упасть. Кровь отхлынула от его щек. Дыхание с хрипом вырывалось изо рта. Казалось, господин посол только что завершил марш-бросок с полной выкладкой.

Все ахнули, как в дешевой мелодраме.

Забыв, что удар не в силах причинить ему вред, Штольц отшатнулся. Голова маркиза дернулась, как воздушный шар на ниточке, и исчезла из сферы. А когда вернулась обратно, лицо Штольца выражало обиду ребенка, наказанного без вины.