Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти - Виктор Бакин

И возрождение состоялось. Острота конфликта режиссера с актерами, возникшего сразу после прихода Эфроса, постепенно сглаживалась. Одна за другой игрались премьеры. «Таганка» снова начала заявлять о себе внутри страны и на зарубежных гастролях. За три года Эфрос поставил на «Таганке» шесть спектаклей, которые имели реальный успех и за границей, получили все главные призы на БИТЕФе в Югославии. Цену его постановкам узнала Франция, а затем и Италия, когда по приглашению крупнейшего европейского театрального режиссера Джорджо Стрелера «Таганка» гастролировала на сцене его театра «Пикколо». Успех был оглушительный, но создателя спектаклей уже не было в живых.

Как ни велико искусство, все-таки и оно – часть жизни. И уйти от нее нельзя. Выдержала воля, не выдержало сердце… В Старый Новый год, 13 января 1987 года, от сердечного приступа скончался выдающийся советский режиссер Натан Исаевич Эфрос. Ушел гений театра, живший в пространстве театра, в его времени, отдавший всего себя, без оглядки, сцене, репетиции, испытавший в театре горе и счастье и смерть принявший от театра. Первое время по Москве ходила легенда о том, что Эфроса вызвал на проработку министр культуры и он там прямо на его письменном столе свалился от сердечного удара. Легенда отражала взаимоотношения прогрессивного художника и чиновников. «Мне кажется, что я разлюбил театр», – это была самая драматическая фраза, вырвавшаяся у Эфроса под гнетом сложившихся жизненных обстоятельств…

На похоронах с прощальным покаянием выступил В. Золотухин:

«Дорогой Анатолий Васильевич! Простите нас! Чувство чудовищной несправедливости, личной виновности и виновности коллективной не покидает меня, и, кроме слов покаяния, мне трудно найти сейчас другие слова. Думаю, подобные чувства испытывают и мои коллеги, все работники театра, в том числе и те, кто вольно или невольно, словом или поступком небрежно коснулся Вашего больного сердца и профессиональной чести…

Мы, которые успели с ним поработать, за эти трудные годы узнали его как выдающегося режиссера, но, кроме того, мы поняли и оценили его благородство человеческое, с каким он относился к тому, что было сделано театром до него: к старому репертуару, с какой деликатностью удивительной относился он к нам, старым кадрам театра…»

И, действительно, было в чем каяться Золотухину (другие для покаяния созреют несколько позже), который меньше года назад записал в своем дневнике: «29 марта 1986. Вчера предложил Дупаку сменить гл. режиссера, как не оправдавшего наши надежды, как человека глубоко чуждого нашим устремлениям в искусстве театра… Никого не слушает, ни с кем не советуется… Ни одного собрания коллектива, ни одного серьезного разговора… спектакли выходят один хуже другого… накапливается атмосфера неоткровения, лжи, интриг, двуличия…»

Пройдет еще 15 лет, и Золотухин уже обдуманно оценит роль Любимова и Эфроса в истории «Таганки»: «Мне кажется, что Эфрос спас театр. Какую роль в его судьбе сыграло такое назначение – это вопрос другой. Что сопутствовало принятию решения самим Анатолием Васильевичем, нас не касается. Но то, что такой выдающийся режиссер начал мощную работу в театре, оставленном другим выдающимся режиссером, спасло театр. Мы же были оставлены. Это мы сейчас выдумываем красивые слова… Но мы были покинуты».

По мере отдаления трагического события «границы нежности» Золотухина к Эфросу будут расширяться – в 2005 году в очередном издании дневников под заглавием «Таганский тупик» «не оправдавшему надежды» режиссеру автор посвятит объемную главу «Мой Эфрос».

На панихиде всем запомнилось эмоциональное, до спазма в горле, выступление Олега Ефремова. Вот в это можно поверить!

Ю. Любимов никак не прокомментировал смерть своего преемника…

Грубоватую, но справедливую оценку сложившейся ситуации в театре высказал С. Параджанов посетившему его в Тбилиси В. Смехову: «Где твой любимый Любимов, Смехов? Он на хорошем пайке в солнечной Италии? Он опять играет в диссидента? А бедные актеры опять кушают дерьмо?»

Николай Губенко

Губенко – замечательный товарищ, верный, прочный, на которого всегда можно положиться. И абсолютно точный человек. И неслучайно коллектив с таким упорством добивался, чтобы именно он стал руководителем театра.

Бесконечно уважаю людей, которые умеют работать так честно, так до конца, как работал Высоцкий. На них что-то главное держится в этом мире и продолжается, несмотря ни на что.

8 января 1987 года несколько актеров «Таганки» пытаются в очередной раз связаться по телефону с Ю. Любимовым, чтобы уговорить его вернуться на родину и в театр.

А. Демидова: «Мы по очереди говорили с Любимовым. Он возмущался, разговаривал с нами жестко и нехорошо: “Вот вам же разрешили почему-то сейчас говорить со мной”. Нам никто не разрешал – на свой страх и риск. У Давида тряслись руки, но он говорил очень спокойно: “Да, да, вы правы, Ю. П.”, “это верно, Ю. П.”.

Мы просили Ю. П. написать письмо в Президиум Верховного Совета о гражданстве. Он не согласился, говорил, что все предатели. Я ему пробовала что-то объяснить, он завелся, высказывал все накопившиеся обиды…»

Увидев, что Любимов не помышляет о возврате, театр во второй раз обращается к Н. Губенко с просьбой возглавить труппу. На этот раз Губенко соглашается. 9 марта 1987 года состоялось представление нового главного режиссера труппе.

Свою главную задачу на посту худрука Губенко видел в способствовании возвращению Любимова в театр: «Моим первым и непременным условием по приходе в театр было восстановление запрещенного репертуара и восстановление имени Мастера, который делал этот репертуар, имени, которое на четыре года было изъято из всех программок, из всех афиш, не должно было упоминаться в прессе». Губенко даже свой стол в кабинете демонстративно поставил наискосок от пустующего любимовского стола. Кроме того, ни один спектакль, поставленный А. Эфросом, не был снят с репертуара, ни один актер, приглашенный им в труппу, из театра не был уволен.

Однако… Страстное желание актеров и нового художественного руководителя вернуть в театр своего Учителя не поддерживалось какими-либо действиями самого Любимова. И даже наоборот…

А. Демидова: «Труппа, конечно, хочет, чтобы он вернулся, дело возвращения в его собственных руках… должен решить он сам».

В. Золотухин: «Хочу добавить к словам Аллы… Хочет или не хочет труппа возвращения Любимова – вопрос неоднозначный, потому что по отношению к труппе Любимов ведет себя нечестно и непорядочно».