Командор войны - Вадим Панов

Драка закончилась. В воздухе пахло гарью, а тихонько ругающийся Генбек с грустью разглядывал обугленные книги. Сантьяга поправил галстук и обернулся к Теодору:

— Как ваше плечо, рыцарь?

— Не знаю.

— Позвольте. — Комиссар убрал от окровавленной раны руку чуда и внимательно осмотрел повреждение. — Все будет в порядке, рыцарь. Генбек поможет вам наложить повязку и остановить кровь. — Сантьяга выпрямился и вытер испачканные пальцы платком. — Через два дня вы снова будете в форме.

— Вы меня не убьете?

— Нет. Вы явитесь к Францу де Гиру и доложите об инциденте. Он сам выберет наказание для вас.

— Хорошо, комиссар, — расстроено кивнул ле Ман.

— Заодно передайте мастеру войны, что я буду ждать его в баре «Три педали».

— Хорошо, комиссар.

Сантьяга поднялся и посмотрел на хозяина магазина.

— Не забудьте о моем заказе, Генбек.

— Разумеется, комиссар. — Шас горестно оглядел лавку. — Я разорен, я разорен! Сколько товара погибло!

Сантьяга пожал плечами:

— Предъявите счет нашему другу узурпатору.

— Уважаю вашу предусмотрительность, комиссар, — повеселел Генбек. — Выставлять счет живому участнику нападения гораздо проще, чем Великому Дому.

Кодекс Тайного Города четко регламентировал, кто именно должен оплачивать ущерб, причиненный вследствие военных действий.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Сантьяга. — В конце концов я должен заботиться о всех семьях Темного Двора. — Он открыл дверь, но задержался. — Прощайте, рыцарь, и, пожалуйста, не забудьте о моей просьбе.

После того как перевязанный узурпатор покинул магазин, старик схватился за телефон:

— Алло, Биджар? Это Генбек.

— Я слушаю, уважаемый.

— Сынок, немедленно проверь счета командора войны Богдана ле Ста, — тоном, не терпящим возражений, приказал старик. — Не принимай его кредитные карточки и, если он должен Гильдии, немедленно реши вопрос с его банком о возврате денег. Действуй быстро, но тихо.

— Вы что-то узнали, отец? — немедленно отреагировал Биджар. — Что происходит?

— Делай, как я говорю, и помалкивай, — буркнул Генбек. — Спасай наши деньги, я потом все объясню.

Московское полицейское управление.

Москва, улица Петровка,

16 сентября, суббота, 14.11

Когда капитан Шустов вернулся в управление, Корнилов был в отделе один. Из открытого нараспашку окна доносился уличный шум, сигаретный дым сизым туманом окутывал комнату, а сам Андрей читал документы, рассеянно стряхивая пепел в пустую банку из-под пива — пепельница была переполнена. Некурящий Сергей молча прошел к своему столу, бросил на него папку с документами, включил вентилятор и достал платок:

— Жарко.

— Риони убили, — сообщил Андрей, не отрываясь от бумаг.

— Oro! — Сергей так и застыл с платком у потной шеи. — Кто?

— Наш маньяк.

— Вот это да! — Шустов присел напротив Корнилова. — И руку отрубил?

— Ага.

— И клеймо поставил?

— Да. Все по полной программе.

Сергей все еще не мог прийти в себя:

— А куда смотрела охрана? У него же Щербаков работает, бывший гэбэшиик.

— Никто ничего не видел, — медленно произнес Андрей. — Как обычно.

— Ребята Риони знают о маньяке?

— Вряд ли.

Сергей покрутил головой:

— Будет война.

— Постараемся не допустить. — Корнилов подмигнул заместителю. — Что узнал о Серебрянце?

— О Серебрянце… — Собираясь с мыслями, Шустов снова вытер шею и убрал платок в карман. — Лев Моисеевич Серебрянц, коренной москвич. Пятьдесят два года, холост, точнее, разведен — жена ушла от него двенадцать лет назад, детей нет.

— Он действительно профессор?

— Да. Окончил историко-архивный институт, остался на кафедре, преподавал, защитил кандидатскую, затем докторскую. В общем, карьера складывалась.

— Тогда расскажи, почему от него ушла жена, — усмехнулся Корнилов.

Он докурил сигарету, но сразу же достал из пачки новую. Капитан неодобрительно посмотрел на Андрея, но возражать не стал — привык.

— Пятнадцать лет назад Лев Моисеевич Серебрянц потряс научный мир весьма спорной теорией. Он на полном серьезе заявил, что человечество — не единственная разумная раса на Земле. И даже не первая. Что были другие цивилизации, потомки которых живут в нашем мире. Я созвонился со старым приятелем Серебрянца, и, если надо, он готов рассказать об этой теории подробнее.

— Коллеги подняли его на смех?

— Разумеется, — подтвердил Сергей. — Сначала теорию расценили как неудачную шутку, но Серебрянц с таким жаром доказывал свою правоту, что разругался со всем научным миром. Его карьере пришел конец, поговаривали даже о лишении научного звания. Лев Моисеевич ушел из института и отправился в свободное плавание: стал читать лекции и проводить семинары по своей теории. Первое время имел успех — в конце восьмидесятых люди активно интересовались подобными сказками. Ну, ты помнишь: экстрасенсы, НЛО, Атлантида, снежные люди и все такое прочее. Постепенно Серебрянц надоел, потерял аудиторию и сейчас с миссионерской деятельностью практически покончил. За последние два года провел только один цикл семинаров, назывался он… — Шустов дотянулся до своего стола и вытянул из папки листок. — …назывался он «Право на жизнь». Тема все та же — на Земле обитают нелюди.

Корнилов задумчиво кивнул:

— А он приводил какие-нибудь доказательства своей теории?

— Сомнительные. — Капитан удивленно посмотрел на начальника.

— Чем Серебрянц занимается сейчас?

— Иногда печатается, — Сергей хмыкнул. — В разделе «Удивительное рядом». А вообще — проедает прежние накопления, клянет идиотов-оппонентов, пребывающий в неведении народ и ждет прихода славы.

Обычная, в общем-то, история.

— Пророков нет в отечестве моем, — резюмировал Андрей. — Спасибо, Сергей.

— Всегда пожалуйста, — толстяк склонил голову и хитро прищурился. — Могу я узнать, почему тебя заинтересовал Серебрянц?

— Утром на Яблочкова было странное происшествие. То ли убийство, то ли хулиганство, местные не разобрались и с перепугу вызвали меня, — спокойно объяснил майор. — Серебрянц был свидетелем, но вел себя не совсем нормально. Вот я и решил разузнать о нем подробнее. Думал, что он воду мутит, а он, похоже, действительно псих.

— Только поэтому? — по-прежнему хитро щурясь, уточнил Сергей.

— А что? — насторожился Корнилов.

Шустов посерьезнел:

— Я созвонился со своим информатором. Сегодня днем Серебрянц встречался с Нытиком в его офисе.

— Оп-па! — Сказать, что Андрей был удивлен, значило не сказать ничего.

— Ты не знал, что они связаны?

— Конечно, нет! — Корнилов еще глубже погрузился в свое кресло. — Что, интересно, у них может быть общего?

Шустов нерешительно поерзал на стуле:

— Подумаем вместе?

Андрей отрицательно покачал головой:

— Не сейчас.

— Ну, как знаешь, — обиделся Сергей. — Кстати, помнишь, мы тебе рассказывали о женщине из кафе, а ты велел проверить, нет ли ее в окружении Нытика?

— Конечно, помню.

— Есть.

— Что о ней известно?

— Очень мало. Она появилась в окружении Нытика недавно, но явно имеет на него большое влияние. Ведет себя необычайно свободно.

— За кого ее принимают?

— Все теряются в догадках, но спрашивать боятся. Сама же она общается только с Нытиком и Чемберленом.

— Высоко летает.

— Ага.

— Как зовут?

— Кара.

— Просто Кара?

— Просто Кара.

— А где живет просто Кара?

— Неизвестно, — вздохнул Сергей. — Может, попытаться выследить ее?

— Пока не знаю, — покачал головой майор. — Надо подумать.

Шустов поднялся и, что-то недовольно бормоча себе под нос, направился к своему столу. Корнилов проводил взглядом широкую спину заместителя и прикурил третью подряд сигарету. Произошло то, чего он опасался с того самого момента, как узнал о Тайном Городе, — ведьма и, судя по всему, не слабая ведьма, работала на гангстеров.

Москва, улица Арбат,

16 сентября, суббота, 14.14

Выйдя из книжной лавки Генбека, Лариса довольно долго бесцельно брела по многолюдному в любое время суток Арбату, пытаясь привести в порядок свои мысли — слишком много потрясений испытала она за столь короткое время. С одной стороны, все было как всегда: уличные художники, профессионально высматривающие в толпе потенциальных клиентов, фотографы с обезьянами и змеями, торговцы имперскими сувенирами, матрешками «а-ля рюс» и продавцы хот-догов, терпящие бедствие в результате конкуренции с отстроенным в конце улицы «Макдоналдсом». Яркая афиша на тумбе зазывала на концерт престарелых рокеров, насобиравших у западных коллег материал на новый альбом. Но это была только одна сторона, обычная. С другой же стороны… Теплое осеннее солнце по-прежнему ярко заливало светом московские камни, но будничная суета вокруг лишь подчеркивала сделанное только что неожиданное и потрясающее открытие — магия существует!