Командор войны - Вадим Панов

Простенько и со вкусом.

Это было настолько неожиданно, что Лариса даже не сразу поняла, о чем идет речь. Несколько секунд она, шевеля губами, читала и перечитывала это словосочетание, а затем беспомощно посмотрела на Генбека:

— Что?

Толстые пачки хрустящих, свежеотпечатанных банкнот растаяли. Старик погрустнел:

— Насколько я понимаю, настоящих денег у вас нет?

Девушка все еще не могла прийти в себя и молча покачала головой.

— Нет.

— Очень жаль. — Генбек убрал книги с прилавка, вздохнул и с жалостью посмотрел на девушку. — Лариса, вы хоть понимаете, что едва не совершили преступление?

— Я?

Как? Как это могло произойти? Вот единственное, о чем она могла думать. Это невозможно! Невероятно! Немыслимо!

— Вы думаете, это шутки? — брюзжал Генбек. — Навести морок на продавца и взять то, что вам нравится? Это воровство, моя дорогая, самое настоящее воровство. Может быть, мне стоит вызвать полицию? Допросить вас? Скольких вы еще обокрали, пользуясь своими способностями? Просто ужас! Такая молодая и такая испорченная! Куда только катится мир, клянусь припадками Спящего? В наше время такого падения нравов не было…

Напряжение наконец-то отпустило Ларису, «вихрь» погас, и, рухнув на взявшийся из ниоткуда табурет, девушка громко разрыдалась. Генбек поморщился, нерешительно подергал себя за мочку уха и вытащил из кармана брюк белый носовой платок.

Бар «Угрюмая пауза».

Москва, Пятницкая улица,

16 сентября, суббота, 13.59

Христофан был обнаружен в «Угрюмой паузе» — самом унылом заведении Тайного Города. Сюда приходили тосковать и заливать горе, сюда приходили напиваться вдребезги и плакаться в жилетку сонному бармену, здесь поминали свою жизнь и прощались с юношескими надеждами, здесь хоть раз в жизни побывали все жители Тайного Города.

Все на свете не так!Все неправда и ды-ы-ым.Я шагаю по жизни,Я встаю из моги-и-ил…

На сцене завывал очередную балладу маленький ос. Крысоловы, склонные к глубокому самоанализу, что выражалось в производстве бесконечных, как коридоры Лабиринта, баллад, давно облюбовали «Угрюмую паузу» и по очереди представляли на ее сцене свои бессмертные творения. За харчи. Суицидальная направленность баллад находила глубокое понимание у посетителей бара.

Приставник сидел за отдельным столиком в самом дальнем углу «Угрюмой паузы» и молча изучал пустую бутылку «Русского стандарта». На наемников, без спроса усевшихся за его стол, он даже не посмотрел.

Мои кости дрожа-а-али,Я рыдал, как дитя!Мы с тобою стоя-я-ялиПод дождем из огня!

— Как дела, Христофан? — осведомился Кортес. — Чего грустишь?

— Третья, — сообщил приставник, со вздохом отправляя бутылку под стол. — А кажется, будто только что пришел.

Артем щелкнул пальцами, и официант немедленно доставил еще одну бутылку.

— Есть дело, Христофан.

— Знаю я ваши дела, — буркнул приставник и потянулся к водке. — Как только совести хватило явиться ко мне после вчерашнего.

— Вот как раз о вчерашнем я и хочу с тобой поговорить. — Кортес решительно отодвинул бутылку. — Ты продавал что-нибудь еще из этого сундука?

— Не твое дело, — по-прежнему раздраженно пробурчал Христофан, но даже Артем разобрал в его голосе нотки неуверенности.

— Христофан, это мое дело.

— Слушай, Кортес, давай лучше выпьем?

— Выпьем, дружище, обязательно выпьем, но сначала хотелось бы услышать ответ.

Приставник расправил плечи и неодобрительно посмотрел на субтильного по сравнению с ним Кортеса. Но человек спокойно выдержал взгляд Христофана. Это был не вчерашний дружелюбный Кортес, а лучший наемник Тайного Города, как говорится, при исполнении, и приставник это понял.

— Христофан, ты продавал что-нибудь еще из сундука?

— Ну, продавал, продавал.

— Что?

— Браслет какой-то.

— Этот? — Артем положил на стол рисунок браслета фаты Мары.

— Может быть, этот, а что?

— Точно этот?

Приставник сдался окончательно:

— Этот.

— Кому продал?

— Челу какому-то.

— Он сам тебя нашел? — Приставник насупился. — Христофан, не вешай мне лапшу на уши. Кто заказчик?

— Не твое дело. Сказал, что продал, и точка.

— Мы тебя еле уговорили продать нам одну-единственную диадему.

— Во-во, согласился на свою голову.

— С твоей головой все в порядке. А вот другие могут покатиться, если ты нам не поможешь.

Приставник молчал.

— Христофан. — Голос Кортеса звучал мягко, но в карих глазах блестели льдинки. — Ты меня знаешь давно и знаешь, как я к тебе отношусь.

— Ну?

— Я тебя люблю. По-дружески.

— Ну?

— Дело очень серьезное, Христофан. Через день-два к расследованию подключатся Великие Дома, и тогда я тебе не позавидую. Нарушение корпоративных правил — серьезное преступление. У тебя будут проблемы.

Приставник скривился.

— Кому ты продал браслет?

— Я его подарил.

— Кому?

— Богдану ле Ста.

— Почему ты это сделал?

— Он мне спас жизнь, — медленно ответил приставник. — На меня напала черная моряна.

— Очень интересно. — Кортес придвинулся ближе. — Продолжай.

— Я в Измайловском парке заночевал, надрался в «Ящеррице» и решил поспать на лоне природы. Иду себе, значит, место выбираю, а тут моряна. В боевой шкуре. — Христофан тяжело вздохнул. — Перепугался я так, что даже протрезвел. Все, думаю, пропал. Оборотень на меня, и тут Богдан.

— Что он делал в парке?

— Откуда я знаю? Медитировал, может. Выскочил из-за деревьев, оборотня отбросил, моряна вскакивает, а Богдан «око» активизировал. Отбились.

— Он ее убил?

— Сказал, что да.

Артем недоверчиво хмыкнул, но промолчал. Христофан не обратил на это внимания.

— Я бы для Богдана ничего не пожалел. Он попросил браслет, и я его достал.

— Понятно.

Кортес молча дождался, пока приставник осушит очередной стакан:

— Ты с ним больше не виделся?

— Нет. — Христофан поставил стакан на стол и поднялся. — Я пойду, Кортес, я сказал все, что ты хотел?

— Да.

— Это был не дружеский разговор.

— Я знаю, Христофан. — Наемник тоже встал. — Думаю, ты простишь меня, когда узнаешь, насколько серьезное дело ты начал.

— Может быть.

Руки он не подал.

Кортес проводил глазами могучую фигуру приставника и снова сел за столик.

— Значит, Богдан действительно управляет морянами. Даже не верится.

— Сколько может стоить этот браслет? — поинтересовался Артем. — Миллион? Десять миллионов? Может быть, устроим аукцион?

Кортес покачал головой:

— Главное сейчас — это тайна. Если Великие Дома пронюхают, что мы ищем браслет, то нам придется конкурировать с лучшими магами Тайного Города. Ты к этому готов?

— Нет, — честно признался Артем.

— Я тоже. Поэтому держи язык за зубами.

— Буду молчалив, как Спящий.

— Вот и правильно.

Артем почесал затылок:

— Кстати, ты заметил маленькую нестыковочку в рассказе Христофана?

— Какую?

— Моряна напала на Христофана, а Богдан ее не убил.

— Почему ты так думаешь?

— Я убил моряну вчера, а в монастыре уже занимают очередь за медикаментами. Ляпсус обмолвился, что последний раз голову оборотня им приносили год назад.

— Богдан нуждается в деньгах гораздо меньше тебя.

— Скорее всего так оно и есть, — согласился Артем, — но тело моряны он должен был куда-то деть. Уверен, что в службу утилизации он не обращался.

— К чему ты клонишь?

— Он не убил оборотня.

— Может, он любит животных.

— А зачем сказал Христофану, что убил?

— Чтобы тот не нервничал, — отрезал Кортес. — К чему ты вообще клонишь?

— Просто хочу понять.

— Артем, — улыбнулся Кортес, — на самом деле тебе есть о чем подумать.

— О чем? — насторожился молодой наемник.

— О Богдане. — Подобную мягкость в голосе Кортеса Артем уже слышал. Только что, в разговоре с приставником. А еще чуть раньше подобная мягкость сквозила в голосе Сантьяги. — Нам придется его убить.

— Я знаю.

— Я хочу, чтобы его убил ты.

Несколько секунд мужчины смотрели в глаза друг другу.

Резоны Кортеса были понятны. Молодой наемник отчаянно старался стать его напарником, полноценным компаньоном, но до сих пор на нем было только два убийства — воина Красных Шапок и черной моряны. И оба убийства Артем совершил, защищая свою жизнь. Теперь Кортес хотел проверить, готов ли Артем убить просто так. За деньги. Выполняя контракт. Артем понимал, что может отказаться. Тогда Кортес убьет Богдана сам, но при этом никогда больше не будет рассматривать молодого наемника как напарника, настоящего партнера, на которого можно положиться во всем, которому можно доверить свою жизнь. Кортес подбирал свою команду очень тщательно, после долгих и жестоких проверок, и поэтому никогда не ошибался.