Боец особого назначения - Максим Шахов

Взамен Клим нашарил в столе заныканную пачку «дукатовской» «Примы», щелкнул зажигалкой и с огромным удовольствием затянулся крепким дымом. После чего окинул кабинет прощальным взглядом и стремительно вышел. У лестницы, выскочив из-за угла, он с разгона налетел на «клубную» секретаршу Бродского – Зину.

Девушка ойкнула и испуганно подалась назад, выронив папку. Зинаида была хороша – стройная брюнетка с короткой стрижкой и высокой грудью. Она была единственной в клубе, с кем Клим так и не переспал. Хотя и пытался пару раз «закинуть удочки».

Но Зинаида на все его знаки внимания реагировала однообразно. Точнее, никак не реагировала – просто смотрела как сквозь стену. Чтобы успокоить свое уязвленное самолюбие, Клим тогда решил, что она или «лесби», или спит с Бродским…

– Извините! – быстро сказал Клим, стремительно подняв папку и протянув ее Зинаиде. – Я не хотел…

И только тут секретарша Бродского его узнала.

– Ой! – удивленно произнесла она. – Это вы?..

– Я, я, – тряхнул папкой Клим. – Держите же! Я спешу!

Зина протянула руку, сделала паузу и вдруг сказала:

– А вам так больше идет… Серьезно.

В глазах девушки появилось то, чего так безуспешно добивался Клим раньше. Она явно ждала – чтобы и он сделал шаг навстречу. Например, пригласил ее после работы в кафе. Или прямо домой…

Но было уже слишком поздно. Точнее, не ко времени. Клим действительно спешил. И не мог позволить себе отвлекаться на романтические встречи. Поэтому он почти насильно сунул папку в руку Зине и подмигнул:

– Я знаю, что мне так больше идет! Пока, зеленоглазая!

С этими словами Клим обогнул растерянную девушку и буквально скатился по лестнице. Через минуту его «бимер» пятой серии уже выехал из ворот клуба и направился в сторону центра…

122

И стал Грозный после Новых Атагов и Хасавюрта центром работорговли. Площадь Дружбы народов, украшенную когда-то статуями русского, чеченца и ингуша, местные жители сразу переименовали в площадь Дураков. Не иначе, в честь тех российских деятелей, которые приложили руку к заключению преступного мира…

Именно площадь Дураков и стала главным рынком работорговли. Вернее – мелкооптовым рынком. Раб здесь стоил от тысячи «деревянных» до десятков тысяч «бакинских». Самая дешевая категория – те, за которых никто не заплатит выкупа. Это русские, жившие в Чечне – в самом Грозном и на равнине, будущие наложницы из небогатых семей и матери солдат, приехавшие искать пленных сыновей. За эту категорию рабов никто даже не пытался требовать выкуп, их не считали за людей и в случае малейшей провинности просто убивали…

Ко второй категории – более дорогой – относились пленные солдаты и офицеры, а также русские строители-шабашники. Они были крепче физически и ценились как рабочий скот…

Значительно дороже, до тридцати тысяч долларов, стоили на площади Дураков бизнесмены и журналисты. За них можно было получить хороший выкуп. И здесь их скупали оптом, чтобы отправить дальше – в гнездо ваххабизма Урус-Мартан…

В Урус-Мартане, втором по величине невольничьем рынке Чечни, центральная площадь была разбита на сектора: оружие, наркотики, рабы. Здесь пленников покупали уже поштучно. Сперва пытались получить за них выкуп – по-простому, без затей. Звонок домой, сумма, отстреленный палец… Снова звонок, снова ультиматум, снова отстреленный палец. Если получить выкуп так и не удавалось, искалеченных людей перепродавали в горы в качестве рабов.

И начиналась для них новая жизнь – в зиндане, с ежедневными побоями, издевательствами и изнасилованиями. И с развлечениями по вечерам – кого сердобольные хозяева использовали в качестве тренажера для метания ножей, кого показательно казнили со скуки, кого заставляли читать Коран и принимать ислам… Как кому повезет. Чеченцы-то, они тоже разные.

А рабы только и могли, что плюнуть хозяевам в тарелку с едой да помыть ноги в питьевой воде.

Вот такой мир воцарился в Чечне. А крестный отец этого мира – генерал Лебедь был уже далеко. Что ему до Чечни? Он порядок здесь своей железной рукой навел и переключился на Красноярский край. Масштаб-то там побольше – есть где развернуться.

А в Чечне воплотилась в жизнь крылатая фраза генерала: «Сперва кое-кому будет очень больно, а потом все будут сидеть…» Так и происходило – сперва тем, кому отстреливали пальцы, над кем издевались и кого насиловали, было очень больно. А потом они сидели с другими рабами – в зинданах, «волчьих ямах» и концлагерях. И боли уже не чувствовали – потому что превращались в животных…

123

Припарковав «бимер» у почты, Клим купил телефонную карту, но звонить сразу не стал, а доехал до ряда таксофонов у гастронома. После согласования суммы гонорара Миша Бродский еще раз напомнил Климу, насколько важно в данном деле не оставить следов…

Детали предстоящей операции он оставил на усмотрение Клима. Тот получил карт-бланш на любые действия с единственным условием – никто и никогда не должен был получить доказательств причастности к происходящему Бродского, а значит, и Клима…

С учетом этого требовалось, чтобы используемое оружие было абсолютно чистым. Купить «ствол» в Москве для Клима большой проблемы не составляло. Но это означало засветиться перед поставщиками и дать следствию шанс в перспективе выйти на след…

Чтобы исключить такую возможность, нужен был «непробиваемый» канал. И его нашли. У покойного Самвела Матевосяна в Чечне завязалось множество полезных знакомств. И с год назад, когда Климу срочно понадобился надежный пистолет-пулемет для «одноразового» киллера, Самвел порекомендовал ему обратиться к одному человеку. Не порекомендовал даже, а составил протекцию…

В результате этот человек проникся к Климу таким доверием, что прямо со встречи поехал домой и вынес в пакете разобранный «хеклер-и-кох». Конечно, это было против всех правил, но, видно, протекция Самвела значила для этого человека очень много…

«Хеклер-и-кох» не подвел. «Одноразовый» киллер отправился на тот свет вслед за ликвидированным им уголовником. Клим вспомнил эту историю и предложил Бродскому воспользоваться услугами знакомого Самвела во второй и последний раз…

Миша это одобрил. Тучи над ним сгущались, и «зачистка» торговца оружием помогала обрубить еще один конец, который связывал Бродского с Самвелом. Мало ли как могло повернуться дело…

Остановившись у гастронома, Клим на всякий случай прошел к ларьку купить сигарет и только после этого направился к таксофонам. Слежки за ним явно не было, но, сняв трубку, Клим все равно встал так, чтобы никто не смог рассмотреть набираемого номера.

Наконец пошел вызов. Но трубку никто не взял. После десятого гудка автоматика сработала на «отбой».

– Вот же черт!.. – пробормотал Клим, покосившись на свои дорогие часы.

Время поджимало, а тут такая неудача… На всякий случай Клим еще раз повторил набор, но с тем же результатом. Нервно вытащив карточку, он повесил трубку и в темпе направился к «бимеру». Приходилось срочно корректировать планы – сперва заглянуть к кое-кому из старых знакомых, а потом снова заниматься торговцем оружием…

Старого знакомого Клима за глаза называли Белым Орлом. Дело в том, что фамилия у него была Орлов-Белый. При этом, как и все эксперты, он любил выпить и одно время «запал» на одноименную водку.

– Гарик, привет! – сказал Клим, перезвонив с мобильника.

– Привет, – мрачным голосом ответил Орлов-Белый. – А кто это?

– Филипп Киркоров! Не узнал, что ли?

– А-а… – после паузы сообразил Гарик. – Ты, Клим? Все шуткуешь?

– А ты чего такой понурый?

– Так это вам, отставникам-пенсионерам хорошо… Погоны поснимали, понаходили себе теплые места и веселитесь… А тут с утра ни в одном глазу, а работы как дерьма. Хоть стреляйся из какого-нибудь образца. Так что ты хотел?

– Как что? Помочь тебе по старой дружбе! Заодно и пузырь раздавить!

Голос Гарика, напоминавший до этого нытье Иа-Иа, изменился:

– Это тоже шутка? Или.

– Или, Гарик! Мне просто нужна твоя консультация. Точнее, не мне, а одному детективному агентству… Короче, меня тут попросили порекомендовать эксперта, и я сразу вспомнил о тебе. Ведь лучше тебя в этих делах спеца не найдешь. Только я им объяснил, что с кем попало ты не якшаешься…

– А что за консультация? – быстро спросил Гарик.

– Да насчет китайских «тотош». Они пытаются раскрутить какие-то убийства в провинции, а там, сам знаешь, какие спецы… В общем, я для тебя вымутил у них две сотни «зелени» плюс флакон «Смирновской». Хотел прямо сейчас и подскочить… Но если ты так занят, то давай перенесем это мероприятие на выходные. Пока, Гарик, я перезвоню!

– Стой, Клим!.. Флакон с тобой?

– Какой флакон? – притворно удивился Клим. – А-а, «Смирновская», что ли? Со мной, конечно…

– Приезжай! Хрен с ней, с работой. Подождет! Ради старого знакомого я ее отставлю…