Неизвестный Кожедуб - Иван Кожедуб

Мы вылетаем по нескольку раз в день. Механики иногда даже не успевают подробно осмотреть машину между вылетами. Они работают круглосуточно.

Разгорается ожесточенное воздушное сражение. В бой вступают почти все истребители нашего фронта.

В воздухе знакомимся, не видя друг друга, и расстаемся, так и не узнав фамилии товарища, с которым крыло к крылу охранял наземные войска.

4 октября 1943 года, после короткого боя, я погнался за «юнкерсом» и сбил его на вражеской территории. Смотрю, выше меня кружит «Як», а к нему пристраивается «мессершмитт».

— «Як»! «Як»! Сзади «мессер»!

«Мессершмитт» вот-вот откроет огонь. Выжимаю последнее, что могу, из своего самолета и сзади, снизу, прошиваю «мессершмитт» длинной очередью. Он падает вниз. «Як» пристроился ко мне и качает крыльями, приветствуя: «Спасибо, товарищ, спас меня!»

Мы разлетаемся в разные стороны.

Почти каждый вылет завершается напряженным воздушным боем. Идет ожесточенная воздушная битва в районе переправ и плацдарма, занятого нашими войсками на западном берегу Днепра.

За десять дней боев я сбил одиннадцать вражеских самолетов, настолько велик был боевой подъем.

Немцы хотели во что бы то ни стало оттеснить наши войска с западного берега Днепра. На земле все их планы разбила советская пехота, танки, артиллерия, а в воздухе — сталинская авиация.

Погода начинает портиться. Метеорологическая обстановка не способствует действиям авиации. Много думаю об освоении полетов на любых высотах, вплоть до бреющего.

…Раннее пасмурное утро. Веду группу в составе шести самолетов на боевое задание. Облака прижимают нас к земле, и мы летим на низкой высоте. Нам прекрасно видны немцы, сидящие в окопах.

Мы над линией фронта. Осматриваюсь вокруг. Вражеские зенитки не стреляют. Но я по опыту знаю: когда они молчат, значит, немцы ждут подходящего момента, чтобы застать нас врасплох. Я предпочитал, чтобы они стреляли: можно было бы маневрировать.

Вижу, к линии фронта, под облаками, прямо на нас вдет самолет На фронтовом языке он назывался «рамой» — это немецкий разведчик и корректировщик артиллерийского огня. Его экипаж — три-четыре человека. По очертаниям он напоминает раму.

Зная подвижность «рамы», я решил атаковать ее в паре с Мухиным. Иначе можно ее упустить: пока будешь передавать летчикам группы — она уйдет в облака. Четверка самолетов моей группы зорко охраняет наземные войска, а я под прикрытием ведомого отхожу в сторонку, делаю вид, что не замечаю «раму», а потом, резко развернувшись, с ходу открываю огонь. «Рама» начала быстро снижаться. Кричу ведомому:

— Вася, бей ее!

Мухин «насел» на вражескую машину и «клюет» ее. «Рама» перешла в пике. Ее стрелок продолжает отстреливаться. Это предсмертные судороги. Вражеский самолет врезался в землю на своих же позициях. Вот тогда-то заработали немецкие зенитки. Слева мимо меня проносятся снаряды. Резким движением бросаю самолет в сторону. К гулу мотора примешивается звук, похожий на звук лопнувшей туго натянутой струны. У меня в крыле пробоина.

В минуту опасности мысль работает быстро. Я рассчитал: только через пятнадцать минут истечет время, отведенное мне командованием для патрулирования. Надо продержаться. Кричу по радио Мухину:

— Вася, все в порядке!

Слежу за воздухом и за «дыханием» своего «Ла-5». В сотый раз с благодарностью думаю о создателях выносливой, надежной машины.

Четверть часа прошло. Мы выполнили свой долг. Нас сменяют другие товарищи. Противник не появляется. И мы всей шестеркой возвращаемся домой.

На аэродроме я решил детально разобрать бой своей пары. Полет на бреющем, на небольших высотах, в тяжелых метеорологических условиях тогда применялся еще не так часто, особенно группой. Объясняю летчикам, что в такой сложной обстановке надо действовать исключительно четко, спаянно и бдительно. В этих условиях внезапное появление противника более вероятно, чем когда-либо. Одновременно надо следить за тем, чтобы не «врезаться» в землю, и надо умело провести противозенитный маневр.

Этот вылет был для меня как бы началом широкого применения боя на низких высотах.

Многое мне дают разборы полетов, которые проводит командир части. Я внимательно слушаю, как мои однополчане противопоставляют тактике врага свою боевую тактику, делаю выводы, заношу в блокнот схемы наиболее поучительных атак. Накопляется опыт, растет умение.

Мастерству учишься не только у испытанных летчиков, но и у молодежи. Было чему поучиться, например, у Паши Брызгалова. Он отлично пилотировал. Когда мы вылетали группами, Паша почти всегда дрался с немецкими истребителями. Но по неопытности он порой бывал самоуверен и беспечен в воздухе.

Мастерски и отважно действовал в бою Кирилл Евстигнеев. Но мне еще ни разу не доводилось вылетать с ним вместе. Обычно бывало так, что наши группы сменяли друг друга. И вот в один из октябрьских дней 1943 года мы вылетели с ним восьмеркой: Кирилл с четверкой и я с четверкой. Перед нами поставили задачу: прикрыть с воздуха наземные войска в районе плацдарма на западном берегу Днепра. На линии фронта разгорелся бой — мы навязали его противнику — с двенадцатью «мессер-шмиттами». Враг быстро потерял преимущество в высоте. Через несколько минут один «мессершмитт» полетел вниз — я. его сбил, открыв по нему огонь в упор. Смотрю — Кирилл сбил другого.

Противник хочет удрать. Но мы его не пускаем, наседаем со всех сторон. Наши летчики, организованно, слаженно и умело взаимодействуя парами, атакуют врага.

Кричу по радио летчикам своей группы: — Бей, орлы!.. Так их!..

Я знаю по своему опыту, как эта краткая команда подбадривает.

Еще один немец сбит Брызгаловым. Бой продолжается тридцать минут. Гитлеровцы, потеряв три самолета и не выдержав напора, уходят на запад, не сбив ни одного самолета.

Наша восьмерка получила благодарность от командования.

Противник продолжал подтягивать силы к Днепру. Немцы надеялись задержать нас на этом естественном оборонительном рубеже. Но советские наземные войска расширяли плацдармы на западном берегу Днепра. Наши истребители прикрывали их и отважно атаковали воздушного врага, заставляя его уходить с поля боя. Наши штурмовики и бомбардировщики громили с воздуха живую силу и технику противника.

Напряжение боев нарастало. Особенно мне запомнился день 12 октября 1943 года. Со своей группой я уже сделал несколько вылетов. Провел два трудных воздушных боя и сбил в этот день два вражеских самолета. Только собрался отдохнуть, как снова получил приказ с группой подняться в воздух.