Военная-история-Египта.-Том-1..docx - Всеволод Авдиев

обнаружены под более

поздней кладкой. Это тем более вероятно, что на это уже более ясно

указывают

дальнейшие слова в надписи того же Инени:

«Аменхотеп I воздвиг в качестве своего памятника для своего отца Амона, владыки Фив

[Несут-тауи], построив его дом, воздвигнув его храм, соорудив южные

ворота,

построенные высотой даже в 20 локтей из прекрасного белого

известняка. ..»42)

«...его двери были сделаны из меди, выделанной в виде одного куска: отдельные его части

были сделаны из электрума. Я наблюдал за тем, что сооружал его

величество... бронза,

азиатская медь, нагрудные украшения, сосуды, ожерелья. Я был начальником

всех работ,

все должности были под моим наблюдением...».43)

Как предполагает Брэстед, этот роскошный храм Амона, описанный Инени, главным

строителем фараона Аменхотепа, есть не что иное, как заупокойный храм

Аменхотепа I,

обнаруженный Шпигельбергом в 1896 г. в Дра-абу-ен-Негга в западной части

Фив.

Очевидно, это были крупные и заметные для того времени постройки, может

быть,

связанные с первым праздником хеб-сед, т. е. тридцатилетним юбилеем царя.

44)

Памятники изобразительного искусства того времени сохранили образ царя-

воителя,

победителя иноземных врагов и покорителя соседних стран и племен.

Характерна

130

маленькая деревянная стэла, изданная Розеллини и описанная Масперо. На

ней изображен

Аменхотеп I, заносящий свой меч над поверженным иноземным врагом. 45) На

деревянных

стэлах Британского музея и Лувра сохранились любопытные варианты этой

традиционной

сцены царского триумфа. В одном случае художник изобразил царя на своей

колеснице,

на другом памятнике фараон сжимает в своих руках двух полузадушенных

иноземцев,

наконец, царь повергает мощным ударом наземь захваченного врага. Описывая

эти

типичные сцены царского триумфа, сохранившиеся от времени царствования

Аменхотепа

I, Масперо полагает, что не следует переоценивать значения этих

трафаретных

изображений, которые [167] лишь чисто внешним образом фиксируют

воинственность

царя, создавая своего рода обманчивую видимость («Се sont là de simples apparences

bslliqueuses aux quelles il est prudent de ne point se laisser tromper»).

46) Я уже указывал, что, с

другой стороны, мы не имеем никаких оснований недооценивать

захватнического

характера военных походов Аменхотепа I против нубийцев, азиатов и

ливийцев, так как

на это самым недвусмысленным образом указывают подлинные документальные

надписи

его времени.

У нас имеются все основания предполагать, что Аменхотеп I сделал

энергичную попытку

возобновить великодержавную завоевательную политику своих великих

предшественников времени Среднего царства. Подобно им, он претендовал на

политическое влияние в Сирии, изображая себя в качестве победителя

иноземных племен

и, возможно, совершая походы в Азию. Подобно им, он начал строительную

деятельность

в Фивах, в Карнаке и в Дейр-эль-Бахри. Подобно им, он заботился о

развитии

изобразительного искусства, стремясь увековечить свой образ завоевателя и

обожествленного правителя в произведениях искусства, порой высокого

художественного

совершенства. Так, государственная власть, следуя древней традиции, использует формы

искусства и религии для укрепления авторитета царя и царской власти с

целью оправдать

политику захватнических войн и упрочить классовый строй, основанный на

рабовладельческой эксплоатации.

Эта близость идеологии времени Аменхотепа I к эпохе Среднего царства, может быть,

сознательно, особенно резко подчеркивается тем, что строительная и

художественная

деятельность египетских мастеров времени Аменхотепа I особенно близко

примыкает к

деятельности египетских зодчих и художников предшествующего периода

расцвета

Египта. Как обнаружили раскопки Нью-Йоркского музея изящных искусств в

1923—1924

гг., Аменхотеп I построил маленький храм в Дейр-эль-Бахри, т. е. именно

там, где

фараоны Среднего царства построили одно из замечательнейших сооружений

своего

времени, знаменитый заупокойный храм с колоннадами и пирамидообразной

надстройкой. Во время американских раскопок под двором храма Хатшепсут

были

найдены подлинные фундаменты маленького храма, построенного фараоном

Аменхотепом I и царицей Нофрет-ари. Тут же были найдены и кирпичи с их

именами,

которые были впоследствии использованы для других построек, а также

вотивные

предметы этого времени. Из Дейр-эль-Бахри происходит далее прекрасная

статуя фараона

Аменхотепа I, изображенного в виде Озириса, а также верхняя часть стэлы с

изображениями Аменхотепа I и фараона Среднего царства Ментухотепа

Небхеру-неб-Ра,

что особенно резко показывает стремление Аменхотепа I подчеркнуть свою

тесную связь

с царями Среднего царства. Оба этих ценнейших памятника времени ранней

18-й

династии ныне хранятся в Британском музее.47) Не менее характерно и то, что гробница

Аменхотепа I была воздвигнута в Дра-абу-ен-Негга среди гробниц фараонов

11-12-й

династий, как видно из текста папируса Аббот.48) Как предполагает

Масперо, эта гробница

[168] Аменхотепа имела форму мастабы-пирамиды, воспроизводя тем самым тип

гробницы Ментухотепа в Дейр-эль-Бахри. Наконец, нельзя не отметить и тех

тесных

связей, которые соединяют статуарное искусство времени Аменхотепа I с

искусством

131

Среднего царства. В этом отношении особенно типичны прекрасная туринская

статуэтка

Аменхотепа I49) и каирская статуя того же царя50) и голова колосса во

дворе обелиска в

Карнаке. 51) Тщательный стилистический анализ этих статуй показывает, что

художники

времени Аменхотепа I в своем творчестве были еще прочно связаны с

художестве иными

традициями предшествующего периода, хотя в произведениях их мастерства

постепенно

начинают пробиваться элементы нового стиля, характеризующего искусство

Нового

царства.

Все это указывает на то, что идеология времени царствования; Аменхотепа

I, весьма

возможно, вполне сознательно, тесно смыкалась с идеологией времени

Среднего царства.

Идеология в данном случае помогала рабовладельческой деспотии внушать

массам в

зримых образах мысль, что новое египетское государство, полностью

оправившееся после

гиксосского завоевания и острой социальной борьбы, снова возобновляет

завоевательную

политику царей времени Среднего царства.

Так, уже в царствование Аменхотепа I были созданы материальные, политические и

моральные основы для дальнейшего развертывания военно-захватнической

политики,

которая получила уже значительно больший размах в царствование Тутмоса I.

Судя по надписям этого времени, Египет при Тутмосе I выступает на арену

широкой

международной политики и крупных завоеваний в качестве могущественного

великодержавного государства, претендующего на видное и влиятельное

положение не

только в Палестине Финикии и в Сирии, но и в сопредельных с ними странах

Передней

Азии, а также в районе Эгейского моря. Очевидно, сила египетского оружия

дала себя

чувствовать в странах Передней Азии. Опираясь на многочисленное и сильное

войско,

овладевшее передовой боевой техникой того времени, египетский фараон

претендует уже

не только на «расширение границ» Египта, но и на господство во всех

странах, «которые

окружает солнце», т. е. на мировое господство. Так полностью оформляется

в этот период

египетской истории великодержавная идеология и великодержавная политика

египетского

государства, которые в конечном счете привели к истощению сил египетского

народа, а

также к дальнейшему упадку и крушению египетского государства.

Четко и образно формулируется эта великодержавная политика египетского

государства в

томбосской надписи, высеченной на скалах острова Томбос близ 3-го

нильского порога. В

этой надписи возвещается о нубийском походе Тутмоса I, о его победах в

Нубии и о

постройке крепости на острове Томбос для защиты южных границ Египта. И