Полихромный ноктюрн - Ислав Доре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит, это они похищают наших людей. В таком случае… нужно вместе с вермундами проверить этот читательский кружок.
— Если это дело лап Министерства, ваше с мундирами вмешательство может спугнуть их. Мы потеряем возможность собрать больше сведений об их методах. Что, если это приманка для отвлечения внимания? Если не будем знать наверняка, где корни этого сорняка, то велик риск его повторного появления. И в итоге… будем сидеть по уши в де… в сорной траве.
— Предлагаешь не торопиться, чтобы не упустить возможность намотать на ветку всю паутину?
— О. Ну, можно сказать и так. Нужно быть острожными, когда враг — Министерство. Как говорится, лучше перебдеть.
— Хорошо, тогда отправлю констеблей в рамках обычной проверки. Пусть посмотрят, что там к чему. Надеюсь, Грегор успеет разузнать что-нибудь…
— Неплохой вариант. Кстати о Грегорах. Могу я задать вам вопрос, господин Бургомистр?
— Разумеется, господин ловчий, — устало щёлкнув, ответил Рэмтор.
— Этот Грегор… кто он такой? Я следил за ним некоторое время. Он зашёл в Банк, там взял сумку и пошёл в пекарню. Потом забрёл в тупичок…а когда я заглянул туда, то его там не было. Только… сладкий рулет лежал на клочке бумаги с надписью: «Подкрепись ло…». Поэтому я повторю свой вопрос. Кто он такой?
— Если спросить у него, он, скорее всего, ответит, что пекарь… или что-то вроде того. Я понимаю твою настороженность, но он на нашей стороне.
— Ага, — с опаской произнёс неряха в поношенном сюртуке в ответ про любителя носить цилиндр. — Как бы пироги пекаря не были с мясом жителей этого города. Поймите, языки хлещут его сильнее, чем хлыст лижет спину дурного раба. Вместо крови летят сплетни. Пока о них никто не думает, но я видел их зарождение. Вижу по глазам. Его уже прозвали охотником на проклятых чудовищ. Нет, он так не представлялся. По крайней мере… я не слышал. Но внешний вид говорит о многом. Знаете, жизнь оставляет отпечатки на лице? По ним можно многое рассказать о человеке. Лицо Грегора холодное, почти мёртвое. Но я видел, как оно изменилось в момент, как по щелчку пальцев. Безумен он, безумен. Полуденные убийцы бы испустили дух через седалище от такого взгляда и улыбки. Нет, оскала… он даже на его шее…
— А после чего он показал своё второе лицо? — спросил Рэмтор, пуская по пальцам многоножку.
— Он разговаривал с какой-то черноволосой девчушкой в мужском плаще. Там его перебил торговец, чесночник, предложил свой товар.
— Всякий бы изменился в лице из-за подобного. Особенно если разговор важный. Теперь лучше скажи, не пропадал ли недавно один из ловчих?
— Милорд, мне ещё есть, что вам рассказать…
— Сначала ответь. Это тоже важно. Важно для всех нас.
Ловчий тяжело выдохнул, как если бы пытался разогнать тучи своих мыслей.
— Мне ничего об этом не известно. Мы не знаем друг друга, а не попадаться — обучены. Было бы даже забавно, если бы мы случайно охотились на своих коллег. Забавно, но в то же время — трагично. Вот была бы неразбериха.
— Я тебя понял. Не зря вы обучаетесь у актёров. Но от этого не легче.
— Без умения притворяться и быть кем-то другим в нашем деле никак, — подчеркнул он. — Сейчас всем нелегко. И будет только хуже. А город только начал зеленеть.
— Что говорят тебе твои предчувствия? — спросил Рэмтор.
— Вы настаиваете?
— Да, я настаиваю. Ваш ум, ваши предчувствия — надёжные инструменты. Они никогда не подводили.
— Хорошо… только предупрежу, я усомнился не только в своих предчувствиях, но и в здравости своего рассудка. Если всё закончится успешно, я уйду со службы, ибо больше не пригоден. Так будет лучше.
— Да будет так. Оренктон не бросит тебя, мы обеспечим тебя всем необходимым, когда уйдёшь на покой.
— Замечательно! Может, займусь яблоками, всегда хотел свой небольшой садик, — сказал ловчий и замолчал. — Сначала появляется этот Грегор. Когда я впервые его увидел, почувствовал нечто более чем страшное. Будто ужас за секунду содрал с меня кожу. Никогда этого не забуду, особенно то, что представилось мне в тот момент. Одинокий маяк, в глубинах которого скрывается неведомое, но в то же время — знакомое, что ли. Потом появляются эти книгочеи. Мне единожды удалось разобрать шёпот одной из них, но я не уверен… Голос той девочки звучал совсем необычно. Представьте самую глубокую яму, из которой доносятся голоса. Не будь я ловчим, подумал бы, что именно так звучит скорбь. Так вот…её рот и был этой самой ямой. Она бредила про Воронов и того самого Хора. Её болезненные представления сочились из неё, как мякоть из переспевшей груши, которую сжимает невидимая рука. Нашёптывала, что Хор виновен в появлении Пепельного болота. И теперь он пришёл в Оренктон, чтобы всё повторить, — поведал мужчина, пытаясь сдерживать дрожь своего тела. — Мои предчувствия… говорят мне, нужно бежать… что-то страшное ждёт нас за углом. А до поворота осталось совсем чуть-чуть… понимаете? И тут у меня появляется вопрос к самому себе, а есть ли смысл бежать? Если Хор ходит под одним небом с нами, то и всё прочее — это правда. Тогда от этого никому не спастись.
— Пепельные болота, значит. Теперь всё может серьёзно усложниться, — произнёс Рэмтор, внимательно выслушав несуществующего человека. — Мы должны быть готовы к худшему. У нас нет иного выбора. Я не отправлю туда констеблей, дальнейшие действия предприму после вестей от Грегора. Он подскажет нам верный путь. А ты отдохни, тебе нужен отдых.
— Милорд, вы слишком доверяете чужаку. Я же советую вам не сводить с него глаз. Он может быть причиной перехвата сообщения. Уж не знаю, какие цели этот любитель высоких шляп преследуют, но он точно опасен.
Ловчий погасил язык, горящий внутри фонаря. Когда мрак быстро затянул свою рану, тайная встреча закончилась, и участники разошлись.
Джентльмен в цилиндре объявился возле дома с названием «Ко и Туз», откуда вышли две особы. Лица красные, наверняка не могли нормально дышать из-за туго затянутых
