Похититель - Ли Чайлд

— Он повторил путь Найта, который тот проделал пять лет назад. Тогда похищение произошло аналогичным образом.

— Вот-вот, — подхватил Ричер. — Это единственный способ объяснить то, что произошло. Скорое всего, он отвез их в «Блумингдейлс», но не стал там останавливаться. Вытащил пистолет и поехал дальше. Может быть, грозил пристрелить Кейт на глазах у девочки. Это заставило бы Кейт вести себя тихо. После чего он попросту убрал радар и начал разрабатывать двойное алиби, придуманное им для себя. Во-первых, его считали мертвым. Во-вторых, все, кого он встречал, будут помнить парня, неспособного говорить. Парня без языка. Превосходный замысел, удачная дезинформация. Экзотический недостаток, который должен завести погоню совсем не туда.

Полинг кивнула.

— Да, он все здорово придумал.

— И все будут помнить только это, — продолжал Ричер. — Как тот старый китаец. Что он запомнил? Он лишь повторял, что покупатель стула глотал воздух, как рыба. А смотритель с Шестой авеню? Мы попросили его рассказать о жильце, а он ответил, что тот не открывал рта, потому что его смущала собственная неспособность говорить. Очевидная деталь, которая сразу запоминается. А все остальное быстро забывается.

— Открой конверт, — попросила Полинг. — Давай получим подтверждение.

Ричер открыл конверт и вытащил две фотографии, обе лицевой стороной вниз. Он постучал по верхней фотографии, как шулер, призывающий удачу.

А потом перевернул ее.

Это был человек, которого он уже дважды видел.

Никаких сомнений.

Тейлор.

Белый, слегка загорелый, худощавый, с тонкими чертами лица, чисто выбритый, неулыбчивый, около сорока лет. Голубые джинсы, голубая рубашка, голубая бейсболка, белые кроссовки. Вся одежда поношенная и удобная. Снимок был сделан недавно. Пэтти Джозеф подловила его, когда он выходил из здания «Дакоты» летним утром. Видимо, он остановился, чтобы посмотреть на небо и проверить, какая будет погода. В результате он посмотрел прямо в объектив «Никона» Пэтти.

— Нет ни малейших сомнений, — сказал Ричер. — Именно этот парень садился в «мерседес» и в «ягуар».

Он перевернул вторую фотографию. Снимок был сделан с меньшего расстояния. Максимальное увеличение, поэтому фотография получилась не такой четкой. Камера слегка дрожала. Фокус получился не идеальным. Однако человек на фотографии был вполне узнаваем. То же место. Тот же угол, но другой день. На этот раз его рот был открыт. Губы растянулись в гримасе. Нет, он не улыбался. Возможно, нахмурился из-за слишком яркого солнца, выйдя из темного вестибюля «Дакоты» на улицу. У него были плохие зубы: нескольких не хватало, а оставшиеся были редкими и неровными.

— Ну, теперь все понятно, — сказал Ричер. — Вот и еще одна причина. Все повторяли, что он ходил с крепко стиснутыми зубами. Однако он вовсе не немой. Просто он скрывал сразу две вещи, которые могли его выдать: британский акцент и работу британских дантистов. Иначе все было бы слишком очевидно. Стоило только кому-нибудь из команды Лейна услышать о британце с плохими зубами, и его шарада была бы разгадана. С тем же успехом он мог бы ходить с именной табличкой на шее.

— Где он сейчас? В Англии?

— Подозреваю, что да. Он улетел домой — там он чувствует себя в безопасности.

— Вместе с деньгами?

— Нужно проверить багаж. Три сумки.

— Неужели он будет так рисковать? Ведь все вещи тщательно проверяются.

— Почему бы и нет? Однажды эксперт по бумажным деньгам преподал мне урок. Кстати, дело было именно в Нью-Йорке, в Колумбийском университете. На самом деле бумага — это вовсе не бумага. В основном это волокна льна и хлопка. У этих материалов больше общего с рубашками, которые мы носим, чем с газетами. Полагаю, что рентгеновская установка покажет одежду.

Полинг придвинула фотографии к себе и положила их рядом. Посмотрела на одну, потом на другую. Ричер почувствовал, что она ищет объяснение произошедшему. Анализирует. Пытается придумать связную историю.

— Он загорел в Хэмптонсе, — сказала она. — Провел там все лето с семьей. Его тревожило, что кто-то может наблюдать с улицы за окнами его квартиры, поэтому он вывернул лампочку в комнате для гостей и закрыл окно. Его квартира должна была выглядеть пустой, если бы кто-то захотел ее проверить.

— Он все делал очень тщательно.

— Кроме того, Тейлор не склонен к сентиментальности. Он легко покинул свою замечательную квартиру.

— Теперь он может снять десять квартир.

— Это точно.

— Какая мерзость, — сказал Ричер. — Когда я думал, что он мертв, то испытывал к нему симпатию. И все так хорошо о нем говорили.

— Я бы не стала верить в рекомендации этих парней.

— Пожалуй, ты права. Однако обычно мне нравятся британцы. Грегори вызывает у меня симпатию.

— Вероятно, он такой же негодяй, как и все остальные, — сказала Полинг и положила фотографии обратно в конверт. — Что ж, теперь у тебя есть имя для Лейна.

Ричер не ответил.

— Универсальная теория всего, — продолжала она. — Как в физике. Я не понимаю, почему ты считаешь ее неполной. Тейлор все проделал сам.

— Нет, — возразил Ричер. — Он не делал телефонных звонков. Звонил американец.

Глава 55

— Выходит, у Тейлора был партнер, — сказал Ричер. — Дело в акценте. Сначала я думал, что это мог быть парень, которого выловили в реке. Я предположил, что они могли поссориться или Тейлор не захотел делиться и решил взять все. Но теперь это рассуждение не проходит. Утопленник не имеет к нашему делу никакого отношения. Обычное убийство. Он все это время находился в тюрьме. И мы до сих пор не знаем, кто звонил Лейну. Вот почему нашу теорию следует назвать неполной.

— Лейн захочет знать, кто был сообщником Тейлора. Он не согласится на половину.

— Ясное дело, он захочет получить все.

— Он не станет платить.

— Он заплатит часть. Остальное мы получим потом. Когда скажем ему, кто был сообщником.

— А как мы это узнаем?

— Самый надежный путь — найти Тейлора и спросить.

— Спросить у Тейлора?!

— Заставить его нам рассказать.

— В Англии?

— Если твой приятель из Пентагона скажет, что он улетел в Англию. Я полагаю, он сможет выяснить, с кем Тейлор сидел во время полета. Существует надежда, что они улетели вместе.

— Я бы не стала на это рассчитывать.

— Согласен, но проверить стоит.

Следующие десять минут Полинг потратила на поиски человека из Пентагона в ООН, но потом сдалась и оставила ему голосовое сообщение, в котором просила выяснить, был ли у Тейлора спутник.

— Что теперь? — поинтересовалась Полинг.

— Подождем, пока твой приятель свяжется с нами, — сказал Ричер. — А потом закажем такси в аэропорт и билеты до Лондона, если Тейлор полетел именно туда, в чем я почти уверен. На сегодняшний ночной рейс. Могу поспорить, что Лейн пошлет меня в Лондон. Он захочет, чтобы я провел подготовительную работу. А потом вместе со всей командой отправится в Лондон сам, чтобы прикончить Тейлора. Там мы с ними и разберемся.

Полинг посмотрела на него.

— Вот почему ты обещал, что американские полицейские и прокуроры не будут переживать.

Ричер кивнул.

— Однако их коллеги в Англии будут очень недовольны. Это уж точно.

Ричер положил фотографии, сделанные Пэтти Джозеф, обратно в конверт и засунул его в карман рубашки. Выйдя из кафе, поцеловал Полинг и зашагал к метро. Еще не было пяти, а он уже стоял возле «Дакоты».

«Второе имя. Завтра. И миссия будет завершена».

Однако Ричер не стал входить. Он перешел на другую сторону улицы, пересек Сентрал-Парк-Уэст и вошел через ворота в «Земляничные поля». Мемориал Джона Леннона в парке, рядом с тем местом, где он был убит. Как и большинство людей его возраста, Ричер считал «Битлз» частью своей жизни. Они были ее звуковым фоном, ее саундтреком. Быть может, именно по этой причине Ричер любил англичан.

Возможно, именно по этой причине ему хотелось сделать то, что он собирался.

Он похлопал себя по нагрудному карману, где лежал конверт с фотографиями, и еще раз мысленно прошелся по всем известным ему фактам, как это недавно делала Полинг. Нет, сомнений не оставалось. Тейлор плохой парень. Без вопросов. Сам Ричер был тому свидетелем. Сначала «мерседес», потом «ягуар».

Все очевидно.

Может быть, дело в том, что нет никакой радости выдать одного плохого парня другому.

«Но все это ради Кейт, — подумал Ричер. — Ради Джейд. Ради денег для Хобарта. А не ради Лейна».

Он сделал глубокий вдох, немного постоял, подставив лицо под косые лучи солнца, начавшего клониться к закату, и пошел к выходу из парка.

Эдвард Лейн аккуратно развернул веером фотографии и задал только один вопрос:

— Почему?

— Жадность, — ответил Ричер. — Злоба, или зависть, или все вместе.