Красный тайфун - Владислав Савин

Сказал — и как вынес приговор. И ведь бесполезно даже спрашивать, а как же «мировое сообщество», после того как сам только что предложил меж собой договориться, а всех прочих, за скобками? Ответит — Америка призвана Богом править миром, а вы будьте благодарны что вас всего лишь просят поделиться, а не все отдать — во времена Борьки — козла был бы просто ультиматум, все ваше будет наше, и вы еще заплатите за то, что незаконно пользовались прежде. Вот только разница большая — что сталинский СССР, а не ельцинская Федерация. Да, беднее мы были в сорок пятом, в сравнении с двухтысячными — но думаю, что с импортозамещением было куда получше? А друзьями нам заокеанская элита не была и не будет никогда, как бы перед ней ни расстилались. Сейчас угрожать они будут — но воевать против нас реально, расклад совершенно не тот!

— И последнее, мистер Лазарев — снова вступает Локвуд — англичане считают, что это были вы.

На фотографии — некто в немецкой морской форме, на мостике субмарины. Физиономия — при очень большом желании, можно найти со мной некоторое сходство. На обороте подпись — фрегаттенкапитан Харалд Гроссе, командир U-53. Числится погибшим в Атлантике в 1940 году.

— Шесть потопленных судов. Англичане по отношению к этому очень щепетильны. И все же не было английского разведчика — нелегала, который в личине немца убивал ваших людей. Я не буду спрашивать, вы это или нет — а лишь предупреждаю, что в британском Адмиралтействе намерены предъявить вашей стране и этот счет. Может быть и не докажут — но и вашей стране, и вам персонально, нужен еще один скандал? Тем более, я слышал, эту деталь вашей «полуофициальной» биографии даже в СССР не опровергают?

— У вас, американцев, да и у англичан тоже, есть правило: существует лишь то, что юридически доказано — отвечаю я — и кто‑то сможет безупречно доказать что этот, и я, одно лицо? Касаемо же моей биографии — вас не обидит, если я скажу, что разгласить ее я могу лишь по особому дозволению, в чем подписанные обязательства давал?

— А вам не говорили, что есть еще одно правило: то, что известно большим заинтересованным людям, не нуждается в обосновании законников? — усмехнулся Нимиц — в общем, вам все сказано. Больше не смею отнимать вашего времени, мистер Лазарев. Честь имею!

Уходят. Два адмирала, и переводчик, почти не участвовавший в процессе — Стругацкий хорошо справлялся. А переводчик‑то был непростой — во — первых, взгляд цепкий, как у спецуры, и больше не на своего шефа смотрел, а на меня. Во — вторых, даже кэптен (по нашему, кап-1) в присутствии самого Главкома должен держаться иначе, американцы конечно не немцы, мне Зозуля рассказывал, как их Хэллси с чинами своего штаба общался совершенно по — простому — но не настолько же у них демократизм, чтобы этот «адъютант», как мне показалось, с адмиралами себя чувствовал наравне?

— Тащ контр — адмирал, а переводчик у них переодетый — тихо говорит мне Стругацкий — мундир и погоны флотские, но явно сухопутный. Когда говорил, то жаргон у него был армейский, а не морской — я во Владивостоке с ними, из американской военной миссии, разговаривал, знаю.

Чин из их разведки? Флотских разведчиков не учитываем, любое лицо оттуда Главкому подчинено по определению, армейцев тоже — США конечно, не Япония, но нечего было бы делать сухопутному в такой компании, да еще во флотском мундире. А вот человек из Вашингтона, из центрального аппарата УСС, предтечи ЦРУ — вполне может быть! Помню, как наш персональный опекун, «жандарм» Кириллов, старший майор ГБ, на Северном флоте с самим Головко держался на равных, имея в кармане мандат с подписью «И. Ст.». Так и этот — вот будет мне забота после в разведотделе эту личность описывать, фотки смотреть (кто там уже на карандаше), а если не найдут, художник по моим словам портрет нарисует, что за тип засветился в серьезных делах?

А впрочем, можно и проще! Вижу Темина, подхожу и ставлю ему задачу. Найти этого типа, описание прилагается, где‑нибудь рядом с Нимицем ищи — и делай что хошь, чтобы его морду на пленке увековечить! Может и повезет.

Когда мы на «Диксон» вернулись, беру в оборот Стругацкого. Вопрос первый, отчего он решил, что тот мутный тип не моряк?

— Так по мелочи, тащ контр — адмирал! Про речь его сказал — а еще, видел его еще прежде, перед подписанием. Он по трапу задом спускался, а я уже заметил, что моряки так не делают никогда. И на корабле явно был не в своей тарелке — оглядывался, у людей из команды спрашивал что‑то, дважды только у меня на виду.

Наблюдательный, однако. Второй вопрос — что по самому разговору необычного заметил? Промолчу, что этому меня мой мурманский приятель научил, с которым когда‑то в одной каюте обитали, а после, я на командирство, он в бизнес, однако связи не теряли, в гости я заходил, как в Мурманске оказывался. Так он говорил, что на важные переговоры с собой особого человека берет с задачей со стороны смотреть и о всяких замеченных странностях после доложить. Был у него на этой должности дипломированный психолог — ну а у меня лишь будущий гений литературы, так может и он что увидел?

— Мне вообще показалось, что тот, третий, главным был. По крайней мере, не ниже их адмирала. Уж больно уверенно себя вел, совершенно не боясь ничего.

А ведь верно! Как бы у нас чувствовал себя даже полкан, в компании Жукова и Рокоссовского? Но ведь Нимиц в американской пирамиде власти тоже лицо не последнее, это кто ж ему мог быть ему равен по чину — директор ЦРУ, вернее УСС — как называется пока эта контора? Или, что более вероятно, чье‑то доверенное лицо, «контролер»? Ладно, передам информацию в разведотдел, пусть там разбираются!

Стругацкий наконец решился:

— Тащ контр — адмирал, разрешите обратиться? А что, К-25 и в самом деле из будущего? Я от приятеля, на СФ служившего, такое слышал!

— Вы в бога верите, лейтенант Стругацкий? — отвечаю я — а также в перпетуум мобиле, и прочие машины времени? Когда и если станешь фантастику писать, подумай: вот провалишься ты в прошлое, что‑то там изменишь, и в итоге будущее станет другим, и ты сам, возможно, не родишься. Как вот не помню какой мудрец сказал, «в одну реку нельзя войти дважды» — истина, я тебе скажу, над этим подумай. Вот представь, плывешь ты по течению, из прошлого в будущее. И удалось тебе как‑то из лодки выскочить и назад переместиться. И что будет, если ты что‑то там поменяешь, это ж выйдет, что река отворот сделает, и тебя самого там, в будущем, уже не станет. Парадокс выходит, по логике? Из чего следует, что машина времени невозможна.

Слышу тонкий смешок на грани подсознания. Рогатый, пшел вон! В Москву вернусь, так точно в госпиталь схожу, чтобы тебя изгнать — ты мое воображение, не существуешь!

18 июня 1945, вечером. Линкор «Миссури», Токийский залив.

Рекламу изобрели не в США? Зато там она достигла художественного совершенства!

Как например, показать всему миру сильнейший боевой корабль, равного которому нет (и долго еще не будет) ни в одном флоте мира. И что с того, что «Монтана» (в иной реальности так и оставшаяся в проекте) на момент подписания японской капитуляции была еще не готова идти в бой? Сражений уже не предполагалось — зато выглядел линкор чрезвычайно грозно, как раз чтобы впечатлить всех, что отныне в мире вовсе не Британия владычица морей!

Оборотной же стороной поспешного выхода корабля в море была неготовность не только системы управления огнем и радаров, но и отделки адмиральских помещений. Потому командование и штаб эскадры ВМС США расположились не на ней, а на «Миссури». И никого не удивляло, что после столь важной процедуры, высшее начальство поспешило уединиться, без сомнения, обсуждая государственные дела.

— Джек, я хотел бы получить объяснения — сказал Нимиц — это было обязательно, чтобы я и Чарльз играли роль статистов в вашем спектакле? Честное слово — повторяя ваш текст, я чувствовал себя шутом, в ваших шпионских играх!

— Честер, вы думаете, этот русский стал бы разговаривать с кем‑то ниже рангом? — ответил тот, кто на процессе изображал «адъютанта» — что до «игр», так работа наша приличная, мирная, аналитическая, никакого отношения к героям плаща и кинжала не имеет, разве что добытое ими в общую картину укладывает — так если честно сказать, девяносто процентов того, с чем мы работаем из открытых источников добыто.

— Вы и впрямь верите в русскую «машину времени»? Я думал, такие как вы — эталон здравосмыслия и холодного ума. Где все сверхъестественное исключается из рассмотрения изначально.

— Это так. Но когда все — подчеркиваю, абсолютно все «здравые» версии исчерпались, вдруг оказывается, что безумная идея тоже в дело годна. Сначала прикинуть, «а вдруг», а затем оказывается, что как раз она все очень даже логично объясняет. Остается малое — убедить в этом тех, перед кем мне отчитываться о результате. Хотя если наш Президент поверил, не постеснявшись русского Вождя наедине о том спросить…