Земля - Ли Ги Ен

Для начала Куак Ба Ви выбрал в низине место поровнее. Он с силой вонзил борону в землю и стал подстегивать волов. В первые минуты ему пришлось туго. Корни кустарников наматывались вокруг зубьев, мешали продвигаться вперед. Если зубья бороны слишком глубоко уходили в землю, волы не в силах были сдвинуть ее с места.

Куак Ба Ви на ходу устранял помехи и вскоре так приспособился, что дело пошло на лад.

Он то посильнее подстегивал волов, то крепче нажимал на борону. Временами на пути попадались толстые корни.

Тогда Куак Ба Ви приподнимал борону, и зубья проскакивали над корнями.

Люди с восторгом встретили триумфальное шествие Куак Ба Ви; они громко кричали «мансе!» Сун Ок ликовала вместе со всеми и тоже кричала «мансе!»

Председатель уездного народного комитета перед тем как уйти сказал Куак Ба Ви:

— Отлично работаете! Уверен, что бэлмаырцы под вашим руководством закончат работу в срок!

Куак Ба Ви до глубины души был взволнован тем, что на него возлагают такую огромную ответственность.

Крестьяне первой бригады вырубали деревья, палили кустарник, выкорчевывали пни. Вторая бригада рыла канал. А Куак Ба Ви один на один со своим неуклюжим детищем, заменявшим тракторный плуг, бороновал расчищенные участки низины.

Вскоре гости из волости тронулись в обратный путь. Сун Ок, не привыкшая к быстрой ходьбе, отстала. Увидев, что Сун Ок не успевает за остальными, Кан Гюн пошел рядом с ней.

— Что, ноги болят, сестренка?

— Побаливают немножко, — смущенно отозвалась Сун Ок.

— Я совсем забыл об этом! Ну, ничего, мы пойдем тихонько.

Когда они добрались до перевала, остальные гости ушли уже далеко вперед.

— Отдохнем немного, — предложил Кан Гюн.

— Пожалуй, отдохнем.

Сун Ок дышала тяжело, на лбу ее блестели росинки пота, лицо пылало. Нерастраченной молодостью веяло от нее! Очень хороша была Сун Ок в эту минуту.

Кан Гюн выбрал камень поудобней, пристроился на нем, вытер платком пот с лица и, закурив самокрутку, сказал:

— Мне нужно, сестренка, поговорить с тобой кое о чем. Все подходящего времени не было, а теперь — в самый раз… Присаживайся!

Сун Ок села рядом с Кан Гюном и вопросительно взглянула на него.

— Я слушаю вас, братец.

— Семья твоя обеспечена, за нее ты теперь можешь не беспокоиться. Но сама-то ты что собираешься делать?

— Что делать? Не понимаю я вас что-то. — Сун Ок покачала головой.

— Как жить собираешься? Попрежнему в одиночестве или думаешь замуж выйти?

— Куда там замуж! — Сун Ок загадочно улыбнулась и опустила голову.

— Значит, решила жить одна… А есть ли в этом необходимость, Сун Ок? Если найдется человек по душе — почему не выйти замуж?

— Да что вы мне все про замужество толкуете! — засмеялась Сун Ок. — Стара я для этого…

— Э, рано в старухи записываться: тебе еще и тридцати нет!.. А я бы на твоем месте не упрямился, Сун Ок. Да, да, выходи-ка ты замуж… Каково мне, брату твоему, видеть, что ты в молодых вдовах прозябаешь! — рассмеялся Кан Гюн.

— Что вы, братец, какая же я молодая вдова… Не нужно так говорить!.. — Сун Ок покраснела до корней волос; улыбку с ее лица как ветром сдуло.

— Я пошутил, Сун Ок… Но насчет молодости-то я прав! Еще не поздно тебе выйти замуж! Пусть хоть вторая половина твоей жизни будет счастливой!

Сун Ок низко опустила голову. Переборов стыд, она сказала:

— Вы правы, братец… Да только где же такого человека найдешь?

Кан Гюн молча попыхивал самокруткой.

— А ты помнишь, сестра, рассказ моего отца — о парне, который выжигал древесный уголь? — спросил Кан Гюн, и тайный смысл угадывался в его словах.

Сун Ок молча кивнула головой.

— Вот я и советую тебе, — снова засмеялся Кан Гюн, — остановить свой выбор на одном таком парне…

— Что ж это за парень? — голос Сун Ок слегка дрогнул. — О ком вы говорите?

— А ты сама знаешь, о ком. Он частенько к вам в дом захаживает. Я говорю о Куак Ба Ви!

Сун Ок совсем растерялась и еще ниже опустила голову. Кан Гюн взглянул на Сун Ок, как бы желая узнать, какое впечатление произвели на нее его слова, и продолжал:

— Не думай сестренка, что я шучу… Я с тобой говорю вполне серьезно. Куак Ба Ви, мне кажется, не только могучий человек, — у него сильная воля, большой характер. Он далеко пойдет! Ты не смотри, что в прошлом он батраком был… Теперь он — хозяин всей страны! Вместе вы будете счастливы. Куак Ба Ви полон неистощимой энергии; ты сама видела, как близко к сердцу принимает он интересы родной деревни, с каким энтузиазмом работает по поднятию целины.

Кан Гюн говорил серьезно, взволнованно, а Сун Ок все ниже и ниже опускала голову; она выслушала брата молча.

— Неужели же я, твой брат, плохое тебе посоветую? Я тебе добра желаю, сестренка! Такие люди, как Куак Ба Ви, если только показать им правильный путь, станут со временем героями труда. Куак Ба Ви тоже одинок, как ты. Подумай, легко ли ему жить в одиночестве? Да и тебе не сладко приходится… Кто мешает вам сойтись и начать вместе строить счастливую жизнь? Что же, подобно двум одиноким ивам вы так и будете только издали, с берега на берег, смотреть друг на друга да печально покачивать головами? А молодость-то проходит, Сун Ок. Разве тебе не жаль ее? Вы же хорошо знаете друг друга. Нечего тут долго и говорить! Скажи, Сун Ок, что ты думаешь о Куак Ба Ви.

— Что я думаю? — Сун Ок подняла голову и взглянула на Кан Гюна. На глазах у нее были слезы…

— Нравится ли тебе Куак Ба Ви?

— Н-не знаю…

Сун Ок уклонилась от прямого ответа. Она напоминала сейчас девушку, которая и боится и стыдится, впервые собираясь вступить в брак.

— Сестра, нечего тут стыдиться. Скажи мне откровенно: нравится тебе Куак Ба Ви или нет?

— Если бы все это зависело от того, что я думаю!

— А как же! Куак Ба Ви и спрашивать нечего. Ха-ха! Простым глазом видно, что ты ему нравишься! — Заметив, что Сун Ок погрустнела, Кан Гюн снова взял шутливый тон.

— Нет, нет, не говорите мне больше ни о чем, братец! Это вопрос серьезный, надо все хорошенько обдумать… С маху такие дела не решаются.

— Согласен; подумай хорошенько… Только смотри: сватом-то буду я!..

— Поймите меня правильно, братец! Вы даете мне хороший, искренний совет. Как же я могу пойти против? Но мне сейчас стыдно, неудобно выходить замуж. Совсем недавно, наслушавшись всяких сплетен, я с горя решила покончить с собой. И вдруг — замуж… Люди могут подумать, что я вовсе и не хотела топиться, а разыгрывала оскорбленную невинность. Как представишь себе все это… — Наконец-то Сун Ок осмелилась поделиться с братом своими самыми сокровенными, затаенными мыслями.

Дрожащей рукой теребила Сун Ок тесемки на кофточке. Она была похожа сейчас на колеблемый ветром нежный цветок.

— Да что там говорить! Это одно к другому ровно никакого отношения не имеет.

— Как не имеет? Если мы поженимся, все будут считать, что я кривила душой, опровергая грязные слухи.

— Ты забываешь, Сун Ок, что обстоятельства в корне изменились! Ложные слухи, рассчитанные на то, чтобы очернить тебя, оскорбляли тебя, и ты решилась на отчаянный шаг. Но теперь-то вы открыто, официально связываете себя брачными узами! Кто же решится упрекать вас? А если даже и найдутся люди, которым захочется языки почесать, что ж тут страшного? Волков бояться — в лес не ходить! Злые люди оклеветать могут любого человека, особенно если он идет против старых предрассудков, строит новую жизнь. Пойми, Сун Ок, мы переживаем сейчас переломный момент. Новое побеждает старое. Но старое не хочет сдаваться без борьбы: издыхая, оно сопротивляется изо всех сил, отбивается от нового, пытаясь облить его грязью!

Слова Кан Гюна, казалось, убедили Сун Ок. Но она все еще колебалась. В душе ее боролись противоположные чувства, она еще не могла прийти к ясному решению.

— Я подумаю, братец…

— Подумай. Торопиться нам некуда. Подумай хорошенько! Но только помни: старая Сун Ок лежит на дне Большого пруда! А в мир пришла новая Сун Ок, которую ничто не связывает с прошлым. Куак Ба Ви тоже словно заново родился. И вот два новых человека заключают между собой брачный союз, чтобы жить новой жизнью. Что же в этом дурного? Какие тут могут быть кривотолки?

— Все это правда… Но прошлое так настойчиво воскресает порой в моей памяти! Иногда даже… тянет снова…

Сун Ок закрыла лицо руками и зарыдала. Кан Гюн перепугался; встряхивая ее за плечи, он обеспокоенно спрашивал:

— Сун Ок, что с тобой? Может, я что не так сказал? Тогда прости…

— Нет, нет… Не в этом дело…

Слушая Кан Гюна, Сун Ок вновь вспомнила о том, как она жила прежде, вспомнила, что лучшие ее годы прошли в унижениях, в позоре, пусто и бесцельно. И острая боль понизила ей сердце, а в горле застрял горький комок. Кан Гюн догадывался о причине ее слез. Некоторое время оба сидели молча и смотрели перед собой.