Речные заводи. Том 1 - Ши Найань
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чего ради господин сановник решил устроить такой роскошный прием в честь сосланного преступника?
– Наш уважаемый гость, – отвечал Чай Цзинь, – не кто иной, как наставник восьмисоттысячного войска. Как же можете вы, господин наставник, относиться к нему с таким пренебрежением?
– Господин мой, – возразил Хун, – ваше пристрастие к фехтованию привлекает сюда много военных, сосланных на поселение, здесь они ищут помощи. Все они выдают себя за наставников фехтования и являются в ваше поместье выманить вина, пищи и денег. Почему, господин, вы так легко доверяетесь этим людям?
Линь Чун ничего не сказал на это, но Чай Цзинь возразил за него:
– Нельзя судить о людях с первого взгляда, и вам не следовало бы унижать его.
Слова сановника Чай Цзиня вывели Хуна из себя, и, вскочив из-за стола, он закричал:
– Я не верю ему! Пусть сразится со мной на палицах, и тогда мы посмотрим, наставник ли он!
– А это было бы неплохо! – смеясь, согласился Чай Цзинь. – Что вы на это скажете, господин наставник?
– Я не осмелюсь вступить в такой поединок, – ответил Линь Чун.
Ответ этот ввел в заблуждение Хуна, и он подумал: «Этот человек не умеет фехтовать, он трусит!» – и стал еще решительнее настаивать на том, чтобы гость показал свое искусство.
Чай Цзиню очень хотелось посмотреть, на что способен Линь Чун, но еще больше хозяин желал, чтобы новый наставник победил Хуна и сбил с него спесь. Поэтому Чай Цзинь сказал:
– Пока что давайте выпьем, закусим и подождем, когда взойдет луна.
Когда они осушили еще несколько чашек вина, луна взошла и залила своим светом все вокруг; в зале стало светло как днем. Тогда Чай Цзинь встал и промолвил:
– Теперь попросим наставников померяться силами.
Линь Чун призадумался: «Этот Хун – учитель самого сановника, и если я первым же ударом опрокину его, мне будет неудобно перед хозяином».
Заметив нерешительность Линь Чуна, Чай Цзинь обратился к нему со следующими словами:
– Наставник Хун прибыл сюда недавно. Здесь у него нет соперников. И я очень просил бы вас, господин Линь Чун, не отказываться от поединка. Кроме того, мне хотелось бы полюбоваться искусством обоих уважаемых наставников.
Все это Чай Цзинь сказал умышленно, так как опасался, что Линь Чун из уважения к нему не проявит в этом поединке всех своих способностей. Откровенное заявление хозяина полностью успокоило Линь Чуна. В это время Хун поднялся с места и крикнул:
– А ну, померяемся силами!
Все остальные встали и вслед за ними толпой вышли на площадку позади зала. Слуги принесли связку палиц и положили их на землю. Хун снял с себя одежду, подоткнул рубашку, выбрал палицу и, проделав несколько приемов, крикнул:
– А ну, начинай!
– Прошу вас, господин Линь Чун, – сказал Чай Цзинь, подбадривая его, – померяйтесь с ним силами.
– Надеюсь, господин сановник, вы не будете надо мной смеяться, – отвечал Линь Чун.
Затем он также выбрал себе палицу и обратился к Хуну:
– Прошу вас, наставник, поучить меня!
Тут Хун пришел в такую ярость, что, казалось, готов был живьем съесть Линь Чуна. А тот, взяв свое оружие, также проделал несколько боевых приемов. Со всего размаха Хун ударил палицей по земле и приготовился броситься на Линь Чуна. Так, при лунном свете, началась борьба между двумя наставниками.
На шестой схватке Линь Чун выскочил из круга и закричал:
– Передохнем немножко!
– Почему вы не хотите показать свои способности? – спросил его Чай Цзинь.
– Я уже, можно сказать, проиграл! – сказал Линь Чун.
– Как могли вы проиграть, – протестовал Чай Цзинь, – когда настоящая борьба еще и не начиналась?
– Да ведь на мне канга, – заявил Линь Чун, – вот и давайте считать, что я проиграл.
– Как мог я забыть об этом? – сказал Чай Цзинь. – Ну, это дело поправимое, – добавил он, смеясь, и тут же послал слугу в дом принести десять лян серебра, что и было мгновенно исполнено.
Тогда, обращаясь к сопровождавшим Линь Чуна охранникам, Чай Цзинь сказал:
– Будьте любезны, снимите с наставника Линь Чуна кангу и не бойтесь, что у вас будут из-за этого какие-нибудь неприятности в Цанчжоу. Положитесь на меня, я все устрою. А пока прошу вас принять в подарок десять лян серебра.
Дун Чао и Сюэ Ба не решились отказать такому важному лицу. Им очень хотелось показать себя с хорошей стороны, да к тому же нечего было бояться, что Линь Чун убежит. Поэтому, получив серебро, охранники сняли печати и освободили Линь Чуна от колодок.
– А теперь, господа наставники, продолжайте ваше состязание, – сказал довольный Чай Цзинь.
Заметив, что Линь Чун хорошо владеет оружием, Хун начал трусить, однако решил во что бы то ни стало одержать над ним верх. Он снова взял палицу и совсем уже было приготовился к бою, как вдруг Чай Цзинь крикнул:
– Обождите немного! – и тут же послал слугу за слитком серебра в двадцать пять лян весом. Серебро принесли и хозяин, положив слиток на землю, сказал:
– Так как ваше состязание, господа, является необычным, то пусть это серебро будет наградой победителю.
Этим он хотел подбодрить Линь Чуна и заставить его проявить все свое искусство.
Между тем неприязнь Хуна к своему противнику все возрастала. А тут еще у него глаза разгорелись на серебро. Боясь, что пыл его пройдет, он начал проделывать палицей самые сложные выпады. Один из приемов назывался «Поджечь факелом небо». Линь Чун же подумал: «Господин Чай Цзинь желает, чтобы я победил Хуна». И, взяв палицу за середину, тоже принялся выделывать ею сложнейшие приемы, один из которых назывался «Искать змею в траве». Тут Хун крикнул:
– Давай, давай! – и выставил палицу перед собой. Линь Чун немного отступил. Тогда Хун сделал шаг вперед и, подняв палицу, описал ею в воздухе дугу. Линь Чун, заметив, что его противник забыл порядок приемов, рывком выбросил свою палицу снизу вверх. Не успел Хун отразить удар, как Линь Чун одним прыжком перевернулся на месте и со всего размаху нанес ему удар в берцовую кость. Оружие вылетело из рук соперника, а сам он с шумом повалился на землю.
Чай Цзинь пришел в восторг и приказал принести вина, чтобы выпить за победу Линь Чуна. Все были веселы и довольны.
Что же касается Хуна,
