Приватир - Василий Сахаров

Темными и быстрыми тенями, без всякого лишнего шума, воины перемахивают забор и оказываются в парке. Основные силы направляются к казарме морпехов и КПП, а я и четвертый десяток, все так же, в сопровождении чуткого Лихого, движемся к особняку.

Парадная дверь, смесь редких пород дерева, стекла и позолоты, распахнута настежь. С того момента как группа оказалась на территории, проходит всего полторы минуты, а мы уже оказываемся внутри. Рядом с дверью дежурка, небольшая каморка пять на три с половиной метра, и в ней первые наши противники, три морских пехотинца из внешней охраны. Враги не спят, но и службу не несут, сидят за невысоким столиком и азартно режутся в карты. К бою они не готовы, и их оружие в пирамиде, а мы напротив, изначально знали на что идем. В каком-то недоумении, морпехи смотрят на Лихого, который оскалил клыки и на стволы автоматов, практически упирающиеся в их тела. Закричать или как-то иначе поднять тревогу они не успевают, наши воины бросаются на врагов и давят их как крысят в норе. Несколько человек сплетаются в тугой клубок на полу, но вот, он рассыпается на составные части, морпехи повязаны, их рты забиты кляпами и, пока окончательно не решено, что с ними делать, они будут считаться пленными.

Проходит менее минуты, и внутренний пост обезврежен. Отлаженными двойками и тройками бойцы четко рассыпаются по дому. Разумный пес ведет их к комнатам, где отдыхают личные телохранители Папастратосов, а мой путь наверх, туда, где проживают хозяева этого особняка.

Шлеп-шлеп! Шлеп-шлеп! Я на третьем этаже, затаился на лестнице, и слышу, как по коридору мне навстречу идет один человек. Пролетает секунда, вторая, третья и передо мной появляется высокий и крепкий парень лет двадцати, одетый, как и полагается местному бодигарду: светлые брюки, синяя рубашка с коротким рукавом, наплечная кобура и в ней ствол пистолета. Единственное, что не по уставу, обычные плетеные тапочки на ногах. Скорее всего, телохранитель увидел тени в саду или услышал шум за окном, встревожился и теперь идет к охранникам.

— Что, милок, расслабился? Про службу забыл? — киваю я на тапочки.

Охранник, никак не ожидавший того, что ему в тело упрется автомат, моих слов не понимает и, в полной растерянности, послушно смотрит на свои ноги. Короткий и резкий удар прикладом в челюсть. Хруст! Несколько зубов выпадает на лестничную ковровую дорожку, а сам он, в беспамятстве ударяется об стену, и съезжает по ней вниз. Нормальный ход. Вынимаю из кобуры бодигарда поставленный на предохранитель пистолет, одну из многочисленных разновидностей «Беретты», и продолжаю поиск господина Папастратоса-младшего.

Широкий и хорошо освещенный коридор. Кругом шикарные ковры, на стенах старинные картины, а между ними статуи, возможно, что и античные шедевры. Мне не до красот, я ищу адмиральского сына, и начинаю обход спальных помещений.

Одна дверь. Приоткрываю, никого. Огромная кровать с самым настоящим балдахином заправлена и нетронута. Дальше, то же самое, а вот за третьей дверью я нахожу того, кто мне и нужен, разжалованного полковника армии Альянса, бывшего командира 14-го пехотного наемного полка Филиппа Папастратоса, который в тиши и покое одного из отцовских особняков переосмысливает свои прошлые ошибки.

Хозяин помещения не спал и я подловил его в такой момент, что и сам на какой-то миг растерялся. Откинувшись на спину, бывший полковник сидел на мягкой кушетке. Глаза его были прикрыты, полумрак мягкого ночного освещения легкой тенью накрывал лицо, и он постанывал от удовольствия. Ха! Надо сказать, было отчего, поскольку между его ног расположилась стройная и грудастая негритянка в таком же, как и у вырубленного мной бодигарда костюмчике. Девка делала своему хозяину миньет, работала профессионально, причмокивала и томно виляла задом, а Папастратос постоянно хватался руками за ее черные кудри, и кайфовал. Вот это я зашел! Чисто по-мужски, неудобно человеку отдых обламывать, но придется.

— Stand up! — прерывая сексуальный досуг бывшего начальника, выкрикнул я одно из немногих известных мне английских словосочетаний.

Что-то, вскрикнув, сын адмирала резко открыл глаза, увидел меня, и задал какой-то требовательный вопрос. Наверное, он решил, что я один из морских пехотинцев.

— Не понимаю я тебя, полковник. На выход! — ствол «Абакана» качнулся в сторону двери. — Рыпнешься, пристрелю, а будешь хорошим парнем, останешься жить.

Моих слов он не понял, но лицо разглядел и вспомнил. Оказывать сопротивления пленник не стал, а откинул голову своей шлюхи от родных причиндалов, встал, запахнул на груди шелковый цветастый халатик и послушно направился в указанном ему направлении.

За этим мирным поведением Папастратоса, я не забывал про негритянку из телохранителей, не расслабился, и тот момент, когда полуголая баба попыталась броситься на меня с ножом, не прозевал. Она кинулась на меня со спины, а я просто отступил полшага в сторону, и ее прыжок завершился на спине хозяина и любовника. Они упали, негритянка пыхтит, старается быстро вскочить на ноги, а длинное и нескладное тело адмиральского сына нелепо дергается под ней на полу. С одной стороны смешно, а с другой, эта тварь пыталась меня убить.

Сильный удар берцем в висок девки. Что-то хрустит и, с характерными предсмертными хрипами, негритянка откатывается в сторону. Следующий удар достается ценному пленнику. Без членовредительства, слегка огладил его по ребрам, так сказать, для ускорения движения и как аванс перед разговором, который между нами вскоре состоится.

Вместе с пленным, который жалобно стонет и держится за свою тушку двумя руками, мы выходим из спальни и я передаю его на руки двум бойцам. Весь дом уже очищен: телохранители на первом этаже перебиты, слишком они опасны, слуги на втором повязаны, трудяги ни в чем не виноваты, на третьем кроме Папастратоса и двух бодигардов никого, а четвертый пуст.

Пока все получается как-то легко и просто, подумалось мне, ни стрельбы, ни шумов боя. Только мелькнула эта мысль, как во дворе виллы, именно там, где находится казарма морпехов, вспыхнула яростная перестрелка. Секунду назад все было тихо, а тут целый шквал звуков и не менее полутора десятков взрывов. На миг все смолкает и, как будто вторя бою в особняке, слышится стрельба из города. Началось! Не получилось базу по-тихому взять, но наши штурмовые отряды уже в городке. Воины проникли в расположение вражеских позиций, и теперь нас с базы не выкурить, а раз так, то победа все равно будет за нами.

Соблюдать радиомолчание смысла уже нет, и по своей коротковолновке я начинаю вызывать отрядных офицеров:

— Это Мечник, командирам штурмовых отрядов доложить обстановку.