Украина: политика упущенных возможностей - Дмитрий Табачник

Фашистским мятежникам не дала победить активная позиция французских коммунистов. 7 февраля ФКП обратилась к народу с призывом: независимо от политических взглядов выступить под лозунгом «Против фашизации демократического государства». Откликнувшись на это воззвание, на демонстрации вышли десятки тысяч человек. Только это подвигло правительство разогнать фашистов силой оружия. Не вызывает сомнений, что если бы в 2004-м лицемерные слова о «неприменении силы к народу» не парализовали украинскую власть, то руководимые из Вашингтона заговорщики ответили бы перед законом. И, пожалуй, главной ошибкой руководства было сдерживание юго-востока страны, хотевшего на деле противостоять майданному мятежу.

Во Франции после подавления выступления «Огненных крестов» было сформировано правительство Национального единения во главе с Гастоном Думергом, которое, однако, не оправдало надежд по одной причине — в него не вошел авангард антифашистских сил в лице ФКП. Вновь подняли голову финансируемые из Берлина фашистские организации, и возникла реальная опасность повторения февральских событий, но уже с противоположным результатом. В условиях надвигающейся коричневой угрозы выступавшие против фашизма политические партии страны, в том числе наиболее массовые — радикалы, коммунисты, радикал-социалисты и социалисты — создали Народный фронт. Его антифашизм сплотил все социальные слои, и в 1936 году Народный фронт победил на парламентских выборах.

В том же году испанский Народный фронт, получив большинство в парламенте, сформировал правительство и до марта 1939 года мужественно сражался с франкистами, которым оказывали огромную помощь Гитлер и Муссолини.

Вновь обращаясь к неблагодарной теме альтернативной истории, не могу все же не заметить: при условии создания в 2004 году в Украине аналога Народного фронта национал-маргиналы никогда не захватили бы власть. Трагедия состояла в том, что никто не смог подняться над партийными интересами и второстепенными перед лицом фашистской опасности политическими разногласиями.

А лидеры различных карликовых партий, почувствовав нежелание власти сплотить общество против «оранжевого» путча, спешили вползти на майданную трибуну в кокетливых помаранчевых шарфиках…

«Народный фронт» в лице Коалиции национального единства возник только через два года, когда всем стало очевидно, что такое оранжевый фашизм и в какую пропасть он толкает Украину. И не будет прощенья мелким псевдополитикам от бизнеса, из эгоистичных интересов сделавшим все возможное для ликвидации этого союза. Никогда не простится и злонамеренная ложь о мифической «широкой коалиции» — ложь, которой партийное руководство маскировало собственную подлость и предательство основополагающих жизненных ценностей избирателей.

Шанс на восстановление украинского «Народного фронта» (пусть и в другой конфигурации) был утрачен в последние недели. Вновь победили даже не узкопартийные, а сугубо клановые интересы, ради которых их носители сознательно отринули возможность поставить зарвавшийся национал-фашизм на место. Фальшиво звучат при этом уверения о принципиальных расхождениях с БЮТ, не дающих возможности объединиться для совместных действий. Нисколько не сглаживая существующих противоречий, следует сказать, что они ровно ничего не значат перед набирающим силу государственным фашизмом. Причем больше всего говорят о разногласиях люди, не только «не замечающие» деятельности Банковой как центра фашизации, но и делающие все возможное, чтобы подыграть ей. Подыграть ценой унижения собственной партии и разочарования в ней самых верных избирателей…

Хотя опыт европейских народных фронтов стал во многом трагическим, переоценить его значение невозможно. Без них не было бы европейского движения Сопротивления, показавшего вершины человеческого духа в борьбе с античеловеческой идеологией ненависти. Доказавшего, что никакая сила не может сломить людей, объединенных противостоянием абсолютному злу. Неважно, во что они верили — в монархию, либеральную демократию или коммунизм. Жизнь они отдавали за человеческое достоинство, ставшее сильнее смерти.

Пора осознать — в Украине речь не идет об обычной политической борьбе. Не может быть политической борьбы в условиях уничижения закона, когда президент демонстративно игнорирует Конституцию, когда права человека полностью растоптаны. Это не легитимная власть, а фашистская тирания. Тирания особенно опасная, ставящая целью не просто авторитарное правление, а тотальное владычество над умами и душами, невозможное без ликвидации несогласных. И бороться за «партийные проценты», за места в правительстве и бизнес-интересы при подобных обстоятельствах — иррационально. Еще более бессмысленно пытаться договориться с фашистами, верить их слову: каждая новая попытка будет приводить ко все более пагубным результатам. В этом на собственном печальном опыте убедились и западные лидеры, весьма изощренные в парламентской борьбе, и такой мастер интриги, как Сталин.

Следование установленным фашистами нормам не просто не приводит к желаемой цели. Оно априори аморально и в конце концов ведет к прямому предательству. Показателен пример руководителя коммунистической фракции в рейхстаге Эрнста Торглера — единственного члена руководства КПГ, проявившего малодушие. Обвиненный в причастности к поджогу рейхстага, он добровольно явился в полицию и согласился на предоставление нацистского адвоката, использованного для антикоммунистической пропаганды на судебном процессе. Далее пошли разговоры о «национальном согласии», «замечательных человеческих качествах» фюрера, его работе по возрождению Германии. Итогом соглашательства и жажды сладкой жизни стала высокооплачиваемая руководящая работа в геббельсовском министерстве против Советского Союза и французских коммунистов. Не сомневаюсь — если бы в Третьем рейхе существовал СНБО, Торглер обязательно стал бы его секретарем.

Единственно эффективный метод борьбы с фашистским режимом — это создание общенародного антифашистского движения Сопротивления. Оно должно объединить не только политические партии без различия идеологических платформ, но и общественные, религиозные организации, профессиональные союзы, всех людей, не приемлющих оранжево-коричневую диктатуру. Его единственная цель должна заключаться в том, чтобы пришедший на нашу землю фашизм нашел такой же конец, как и в 1945 году.

Невозможно создавать движение Сопротивления, установив идеологические барьеры справа или слева. Тогда это будет обычный — более или менее широкий — политический блок, заведомо неспособный возглавить и координировать общенародную антифашистскую борьбу. Подобный печальный опыт идеологического разделения Сопротивления имели оккупированные Греция, Польша, Югославия. Попытки договориться на платформе необходимости общей борьбы с оккупантами были удачными в лучшем случае для разовых акций, а по большей части все сводилось к взаимному противостоянию — коммунистической ЭЛАС[3]  и монархистов, Гвардии Людовой и Армии Крайовой, НОАЮ[4]  и четников[5]  Дражи Михайловича.

Такой же результат получится, если борьба с направляемым из-за океана нацистским «оранжизмом» начнет группироваться по идеологическим признакам, будь то центристским, левым или правым. Целесообразно было бы взять как образец созданный во Франции в мае 1943-го Национальный совет Сопротивления (НСС), объединивший все антифашистские силы и снявший их внутренние противоречия до окончательного изгнания оккупантов. Более того, на основе объединительной антифашистской идеологии НСС после войны создавалась новая Франция, которая не только сделала невозможной фашизацию государства, но и сохранила независимость в отношениях с вашингтонскими глобалистами. Современная позиция этого государства в Европе, основанная на отстаивании национальных интересов и изначально чуждая русофобии, во многом берет свое начало в героических временах НСС.

Не менее важно осознать, что времени на долгие дискуссии и переговоры у нас нет. Еще немного — и последние возможности легального сопротивления будут ликвидированы «оранжевым» режимом. Ему вполне понятно: если в ближайшее время не подавить до конца реальную антифашистскую оппозицию, то вскоре придется ответить за все полной мерой — и не факт, что удастся вовремя скрыться за океаном. Чем дальше, тем больше ющенковская власть склонна к силовым действиям и массовым репрессиям. Если у кого-то до сих пор сохранились иллюзии, что «до этого Ющенко не дойдет» или «Запад не позволит», рекомендую вспомнить узников концлагерей, внушавших самим себе, что в крематорий их ведут для дезинфекции. Подобная защитная реакция невосприятия огромности зла всегда учитывалась фашистами, позволяя устраивать массовые казни ничтожными силами. На расстрел или в газовые камеры колонны обреченных вели несколько охранников, которые были бы мгновенно смяты и разоружены при малейшей попытке организованного сопротивления.