Там, где смерть и кровь, не бывает красоты - Лариса Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты помнишь адрес Рафа? – спросил Маркел Кузьмич.
– Большой дом, пятиэтажный, внизу магазин сувениров и магазин «Карат», напротив подземный переход, квартира двадцать, – выдала она все, что знала.
– Успокойся. Спи.
Все вышли из комнаты, оставив ее одну. София резко выдохнула, сбросив с души груз «эксперимента». Убрав челку, она приложила ладонь ко лбу, ее трясло, но, прикрыв веки, она мысленно приказала себе: «Прекрати истерить! Кто пишет про кровь, убийства, не ты ли? Вот и держи себя в руках!»
– Как вы сами слышали, – прозвучал резким диссонансом этой тишине голос Маркела Кузьмича, – она не убивала ни под гипнозом, ни сама по себе. Шок так отразился на ее психике.
– Не хочу больше при подобных экспериментах присутствовать, – пробормотала София, давая, в сущности, клятву самой себе. – Лучше я сама все придумаю или при помощи воображения напишу…
– И правильно, – поддержал ее Маркел Кузьмич. – Все равно ничего нового нет, все уже было до нас. Это из Библии.
– Это на Западном. – А Ким Денисович о своем думал: он как-то вычислил адрес Рафа. – Я вызову группу, может, они до сих пор там. Маркел Кузьмич, забирайте девушек и поезжайте на нашей машине. За мной, ребята!
– Артем! – кинулась София за ним.
Он, уже стоя в прихожей, бросил ей ключи, на лету она их поймала.
– Жди меня у Вовчика. Пока.
София не стала дожидаться, когда Алина придет в себя, когда они сядут в машину, – невмоготу ей было. Она извинилась и побежала к дороге ловить такси.
Приехав в Вовкину квартиру, она загрустила. Ходила из угла в угол, и вдруг ее словно что-то толкнуло: она не ночует дома, а муж ей даже ни разу не позвонил?! Позвонила ему, но трубка оказалась вне зоны. Следующий звонок она сделала с домашнего телефона:
– Па, это я.
– Слышу. Как ты?
– Па, все хорошо. Даже слишком хорошо. У меня к тебе неприличная просьба, обещаешь мне ее выполнить?
– Неприличную? Если только она не очень неприличная.
– Если Борька… В общем, прикрой меня, то есть я у тебя ночевала. – Жаль, папа не видел ее лица: оно покраснело от стыда, как свекла.
– Ты обманываешь мужа? – А папа-то спокоен, ей бы так! – Кто… он?
– Па, давай это обсудим как-нибудь потом?
– Я не собираюсь ничего обсуждать, я хочу посмотреть на того, кто мою дочь оторвал от Бори.
– Посмотришь, посмотришь. Па, так ты прикроешь меня?
– Не будет он у меня ничего спрашивать, в последний раз мы виделись с ним года два назад, и ты прекрасно знаешь мое отношение к нему.
– Ну, я прошу на всякий случай…
– А правду нельзя ему сказать?
– Думаешь, я буду жить на два фронта?.. Папа, я не ожидала, что ты такого плохого мнения о своей дочери. Конечно, я ему скажу. Но я хочу как-то смягчить удар, подготовить его… Пап, мне так хорошо…
– Ладно, готовь своего Борьку. Я тебя прикрою.
– Спасибо, папочка. – Положив трубку, она взмолилась: – Только бы все закончилось удачно!
София отправилась в кухню готовить ужин, почувствовав, что иначе она просто с ума сойдет. А чтобы полностью отвлечься, она переключилась…
НА СОЧИНИТЕЛЬСТВО«Медьери, как фантом, оказывался там же, где и Марго! Собственно, какие претензии она могла бы ему предъявить? Никому не возбраняется появляться у своих друзей и родственников, тем более что он понятия не имел, к кому надумает приехать Марго, значит, не в ней было дело. Уединившись с Анфисой в одной из гостиных графини, она все же перешла на шепот, забросав служанку вопросами:
– Ну, садись и рассказывай, как прошла прогулка? Кто изъявил желание познакомиться с тобой? Что там было? Я же вижу, ты вся горишь.
– Ой, барыня… – взявшись за щеки ладонями, на вдохе, шепотом произнесла Анфиса. – Ей-богу, мое притворство – хуже казни!
– А кто собрался в актрисы? – уколола ее Марго.
– Так то театр, там заранее и публика, и комедианты на обман согласны, а тут… Мужчины ко мне не подходили, я познакомилась с женщиной…
– С женщиной? Так-так… Она тебя выбрала? Сама к тебе подошла?
– Н-нет…
– Ты как будто сомневаешься.
– И сомневаюсь, – утвердительно кивнула Анфиса. – Я сидела на скамейке, а ко мне подбежала маленькая собачонка. Следом Изольда прибежала… Ой, барыня, я ж совсем не выполнила ваше задание, другое, от себя самой, понесла…
Анфиса подробно – а память у нее была великолепная – поделилась с Марго своими впечатлениями, пересказала ей диалог со своей новой знакомой. Вопреки ее ожиданиям, Марго не отругала ее, напротив, подумав немного, она осталась довольна:
– Твоя история много лучше моей, она более правдива. Ты все оправдала: свои промахи – а они наверняка были, свое простодушие… Нет-нет, ты – умница!
– Не знаю, отчего так вышло, – с облегчением вздохнула Анфиса. – Словно кто моим языком управлял. Просто я подумала, что иначе я не очень убедительно буду выглядеть. И наводить на ее сиятельство нечестных людей – это тоже нехорошо. А одинокую и глупую девушку, даже с покровительницей в лице Амалии Августовны, легко обмануть и заполучить ее состояние… ха-ха!.. которого у меня нет.
– Не нервничай. И тут ты права, а вот мне надобно плохую отметку поставить, так как о графине Шембек я и вовсе не подумала. Впрочем, я считала, что ее нелегко будет достать. Но твоя выдумка – про огромное состояние и полное сиротство – это могучая приманка для дурных людей!
– Изольда, барыня, из богатых, на что ей мое состояние?
– Не знаю, не знаю… Изольда, хм! Среди состоятельных людей я не знаю женщин с этим именем.
– Она сказывала, что она домоседка, не любит бывать в обществе.
– Ах, оставь! Молодая женщина, к тому же недурна собою, и – домоседка? Это все враки, дорогая.
Марго поднялась с канапе, прошлась, переплела пальцы и поднесла их к подбородку. Так она стояла некоторое время. Анфиса не отрывала от нее преданных глаз и в который раз прокручивала в уме свой диалог с Изольдой, одновременно пытаясь угадать, чем обеспокоена барыня. Но вот Марго резко развернулась к ней:
– Ты говорила, Анфиса, что на твои украшения она глядела с жадностью… Разве домоседка станет кому-то завидовать? Ей должно быть положительно все равно, что за камни носит какая-то незнакомка. И какова бы зависть по силе ни была, воспитанная дама не позволит себе в упор разглядывать собеседницу. По твоему рассказу у меня составилось такое мнение, что она вовсе не благородная дама.
Девушка поспешила успокоить хозяйку:
– Видно, это я на вас страху нагнала, потому как сама была в волнительном чувстве. Вообще-то, барыня, Изольда безобидна на вид.
– Быть может, мы напрасно так встревожились, но в нашем положении уместнее перестраховаться. Продолжи это знакомство, теперь ты можешь болтать все, что тебе заблагорассудится: ты защищена своею историей. А там видно будет, кто она и что она такое. Но уговор: от меня ничего не скрывать.
– Как можно, я ж понимаю, – обиделась Анфиса. Но ее обиды обычно долго не длились, и девушка вспомнила о том, что ей мешало: – Барыня, можно мне больше не надевать ваши драгоценности? Я про них ведь только и думала, все чудилось – потеряла, аж сердце заходилось…
– Ни в коем случае! – как отрезала Марго. – Безусловно, драгоценностями себя обвешивают богатые купчихи и ходят средь бела дня в них, выставляясь. Но ты-то из деревни, сроду не нашивала украшений, а теперь вот наверстываешь. И вот…
Марго достала из сумочки пачку денег крупными купюрами, протянула ее Анфисе, та подалась назад, испугавшись:
– Зачем?!
– Завтра в кондитерской ты заплатишь за себя и за нее, не забудь и на чай оставить. А коли вы не пойдете в кондитерскую, найди повод достать кошелек, чтобы она увидела, сколько у тебя с собою денег на мелкие расходы. Ты поняла меня?
Мгновенно убрав руки за спину, Анфиса, вытаращив от ужаса глаза, состроила плаксивую мину и отрицательно затрясла головой:
– Боюсь я, барыня… при себе иметь столько-то… Ни в жисть не возьму!
– Я приказываю взять! – повысила голос Марго. Та, опять же с перепугу, схватила пачку и прижала ее к груди. – Вот и умница. Сори деньгами, я тебе разрешаю. Затащи ее в магазин, купи… что тебе там понравится. И посоветуйся с ней. А теперь идем в гостиную…
– Барыня, голубушка, – вновь захныкала Анфиса, – разрешите мне не ходить! Я и так измаялась, а там господин венгр, ее сиятельство… Право, мне неловко.
– Глупая, у графини кого только не бывает. Сброд! И всех она за стол сажает, потому что она – либералка. Ты по сравнению с ними – герцогиня. – Но самочувствие Анфисы оставляло желать лучшего, и Марго сжалилась над ней: – Ну ладно, иди к себе и отдохни. Думаю, ты привыкнешь к новому положению.
Она ничуть не преувеличивала, говоря о любви Амалии Августовны ко всякого рода сброду, поэтому, попав, наконец, в будуар графини, невольно улыбнулась. Снова поэт, художник, полупьяный артист, споры – глупейшие причем. И, разумеется, дружные восхваления, славословия – для ее сиятельства графини Шембек. А как же им без лести? Люди низких сословий при помощи лести способны пролезть в узкие щели и добиться любых благ. Вдруг Марго услышала тихий голос Медьери у самого своего уха, а его дыхание она почувствовала на своей шее:
