Алевтина. Сопротивление бесполезно (СИ) - Арина Голос

За спиной у мальчика раздался неясный шум. Сенька вздрогнул. Он осторожно повернулся и, немного приглядевшись, в темноте смог рассмотреть серого британского кота, который не спеша выбирался из-под кровати. Ни Алевтина, ни Арсений даже не заподозрили, что их питомец там спрятался.

— Киса, ты меня испугал.

— Мур-мя-мяу! — словно извиняясь, подал голос Лешек.

— Киса, иди сюда. Давай вместе посмотрим, — шёпотом позвал его мальчик.

Кот немного посидел на месте, словно раздумывая соглашаться ли ему на Сенькино предложение или нет, но потом решился и подошёл. Довольный малыш сразу же приподнял пятикилограммового Лешека на широкий подоконник.

— Вот было бы здорово, если бы мы все жили вместе: мама, я, ты и Иван. У меня был бы папа, а у мамы- муж, и никто бы больше над нами не смеялся, — размышлял вслух мальчик, медленно поглаживая мохнатого друга по голове

— Фрр…Мя! — не разделил Сенькиного энтузиазма Лешек.

— Кис, ты тоже мой друг навсегда! Не бойся Ивана, он хороший, — ободрил малыш своего питомца. — Хочешь, я тебе секрет расскажу?

— Мур?! — поддержал беседу Лешек и внимательно уставился на Сеньку.

— По-моему Ивану сильно нравится моя мама, и он ей — тоже. Они когда вместе такие смешные, никак не хотят признаваться, только смотрят и смотрят друг на друга долго. Я ещё в первый раз в зоопарке заметил, когда мы в кафе ели шоколадное мороженое. Хорошая у нас получилась бы семья, да?

49

— Иван… Ринберг… Иван Ринберг… — иногда Алевтине казалось, что мир вокруг неё незаметно сошёл с ума, ведь любая мелочь напоминала девушке о человеке, который будто осьминог щупальцами оплёл своим присутствием абсолютно все сферы её жизни.

В бизнесе он не только отдавал приказы, но и был готов нести ответственность за принятые решения. Островская сама смогла в этом убедиться, наблюдая за ним на протяжении этого месяца.

Аркадий Семёнович, видимо, решил продемонстрировать собственную незаменимость. Прикрываясь плохим самочувствием, как щитом, он уже месяц не появлялся в офисе, но это мало что изменило и, как бы это не было для него удивительно, агентство недвижимости «Академия риелти» по-прежнему продолжало работать.

Аля не помнила точно, но, кажется, примерно на третий день отсутствия Крупельницкого к ней прибежала Лялечка Носова:

— Алечка Андреевна, что же это вы трубку не берете? А я вам звоню-звоню! — ехидно поинтересовалась любительница новостей, сверху вниз глядя на Островскую, сидящую за компьютером.

— Я не слышала, только вернулась из переговорной. Ольга, что-то срочное? — спокойно ответила Алевтина, продолжая сосредоточенно смотреть на экран монитора, одновременно слушая Носову и проверяя результаты новичком.

— Не повезло вам, Алечка Андреевна, — посочувствовала ей Лялька. — Вас москвич вызывает. Он с утра уже злой, как чёрт. Валентину Ивановну до слёз довёл, сейчас финансового пытает, а потом…

Девушка не стала продолжать, но этого и не требовалось, Островская без лишних слов поняла намёк: расправу над ней столичный бизнесмен оставил на десерт.

— Хорошо. Пойдём.

— Наверное, со сходным чувством французские аристократы шли на эшафот, — думала Алевтина.

Почему-то Носова свернула в сторону приёмной Крупельницкого, а не кабинета, которым во время своих визитов обычно пользовался Ринберг. Аля не стала спорить и, молча, двинулась за ней.

— Он сегодня в кабинете Семеныча окопался… — полушёпотом прошипела Ляля, когда они уже почти пришли.

Островская пожала плечами, мол, ей всё равно.

— Да-да, я всё понял. Сделаем в лучшем виде… — повторял финансовый директор «Академии риелти». Он подпирал спиной дверь кабинета, будто всерьёз испугавшись, что оттуда вот-вот вырвется опасный хищник. — Зверь, а не человек…

— Вот и я говорю, что не повезло вам, Алечка Андреевна… — вставила свои пять копеек Носова и приглашающим жестом указала на дверь. — Ох, и не завидую я вам…

— И правильно делаешь. Зависть- плохое чувство, очень мешает жить спокойно, — прервала поток фальшивого сочувствия Аля.

Вопреки ожиданиям Носовой в кабинете Ринберга Алевтина совсем не задержалась: в общей сложности она находилась там меньше пяти минут — ровно столько времени понадобилось Ивану Соломоновичу для их встречи, но «Академию риелти» ещё долго сотрясало от внезапных изменений командного состава.

Але же Ринберг показался скорее раздраженным и уставшим, нежели злым.

— А, Алевтина, проходи… Нужно подписать документы, — сказал Иван, пододвигая к ней папку, лежащую на краю стола.

— Что это?

— Пока на время отсутствия Крупельницкого ты будешь исполнять обязанности генерального директора, а там- посмотрим… Будут вопросы — помогу. Сразу скажу, что отказы не принимаются.

Вы когда-нибудь пытались остановить несущийся на вас поезд? Вот и Алевтина не стала, она без лишних вопросов поставила свою подпись.

— Я пока останусь здесь, а ты можешь занять мой кабинет. Принимай дела.

Столь неожиданная новость мгновенно облетела компанию, и уже после обеда, нашлись доброходы и почитатели, которые стройными рядами потянулись к Ринбергу, чтобы открыть Ивану глаза, что в компании есть более достойные кандидаты на эту должность. Пока Островская переезжала на новое рабочее место, Иван Соломонович бодро расправлялся с теми, кто так жаждал выразить ему своё мнение: и если первых двоих желающих он ещё принял, то остальных смертников велел Ляльке записывать, а после выдавать им на руки бланк заявления на увольнение для профилактики.

Алевтина размышляла о превратностях судьбы: к слову, кабинет, который девушке с барского плеча пожаловал Ринберга, изначально ей и предназначался.

Она следила за ремонтом и даже репродукцию картины Брейгеля заказала, но Крупельницкий внезапно передумал и решил придержать помещение до лучших времен. Видимо, можно было считать, что для неё эти времена настали.

Как бы трудно Але не было в новой роли, Иван сдержал своё обещание и помогал ей всем, чем мог: и словом, и делом. Совместное обсуждение рабочих вопросов стало для них вполне естественным и привычным, поэтому предложение Ринберга составить ему компанию на юбилее госпожи Боринштейн не стало для неё большой неожиданностью, ведь весь деловой бомонд региона должен был там собраться.

Не то чтобы Островская была сильно против, но это приглашение подействовало на Еву, как красная тряпка на быка. Она как с цепи сорвалась и все уши прожужжала Алевтине, что Иван Соломонович — отличный вариант для семьи. По словам Ясной, его нужно было брать и бежать: такие мужики на пути встречаются редко, а на дороге валяются лишь только одни тунеядцы и бомжи, которые и даром никому не нужны, а ещё хитро сделанные мечтатели, вроде её бывшего мужа. Ева считала, что любая другая девушка на месте Али была бы счастлива, если бы рядом с ней оказался такой перспективный мужчина.

Но даже