Когда пробьет восемь склянок - Алистер Маклин

Она вернулась ровно в полночь. Войдя, включила верхний свет. Волосы ее были аккуратно зачесаны, а лицо уже не выглядело таким опухшим. Платье из синтетической ткани не наводило на мысль, что ей пора основательно подкрепиться. По тому, как она расправила плечи, я понял, что спина у нее все еще болит. Она кивнула мне с робкой улыбкой. Я не ответил. Вместо приветствия я сказал:

— Полчаса назад, когда мы обходили Каррера-Пойнт, я чуть не своротил маяк. Теперь остается надеяться лишь на то, что яхта идет к северной оконечности Дюб-Скейра. Но вполне возможно, что держу курс прямо на центр острова. Темнее не может быть и в заброшенной угольной шахте в милю глубиной. Туман все плотнее. Опытным моряком меня назвать нельзя, а ведь здесь самый опасный водный район Великобритании. И если у нас есть хоть какая-нибудь возможность остаться в живых, то она будет зависеть от того, как долго я смогу всматриваться в эту черноту. Выключите свет!

— О прошу прощения. — Свет погас. — Я не подумала.

— Вообще не зажигайте света. Даже в своей каюте. Меня беспокоят не только рифы Лох-Хоурона.

— Прошу меня простить, — повторила она. — Я сожалею о том, что так разговаривала с вами. Поэтому и вышла наверх. Хотела извиниться. Поступок был действительно идиотский. У меня нет никаких прав судить вас. Больше того, я считаю, что сама была неправа. Просто… просто в тот момент я испугалась, увидев, как на моих глазах вы расправились с двоими… Хотя в данном случае слова сэра Артура не совсем верны… Я увидела человека, которому ничего не стоит… — Она запуталась, понизила голос и совсем замолчала.

— Ну что ж, тем лучше, дорогая, — сказал Дядюшка Артур. — Вы очень точно сформулировали свои мысли. Только хочу уточнить: он убил троих, а не двоих. Одного он убил до того, как вы здесь появились. У него не было выбора. Но ни один разумный человек не назовет Филиппа Калверта убийцей. Вы сказали, что его ничего не волнует. Но если относиться к этому иначе, можно сойти с ума. И тем не менее одно его очень и очень волнует, правда в несколько другом отношении. В конце концов он ведь занимается этим не ради денег. Жалованье у него довольно скромное, а способности чрезвычайные. — Я решил, что надо будет напомнить об этих словах Дядюшке Артуру как-нибудь потом. — Он делает это не из забавы, или как там это называется. И не из-за жажды крови. Человек, который в свободное время занимается музыкой, астрономией и философией, не убивает ради удовольствия. Но существуют вещи, которые его волнуют: закон и беззаконие, добро и зло. Когда масса становится критической и всеразрушительной, в этих случаях он не будет колебаться и пытаться сбалансировать разницу в понятиях. И эта черта делает его выше нас с вами.

— Это не все, — решился вставить я. — Дело в том, что я, ко всему прочему, очень люблю детей.

— Простите меня, Калверт, — сказал Дядюшка Артур. — Но я не хотел вас обижать. Надеюсь, вы понимаете. Если Шарлотта сочла все это настолько важным, чтобы подняться наверх и извиниться, тогда и мне пришлось назвать вещи своими именами.

— Шарлотта поднялась наверх совсем не поэтому, — сказал я желчно. — Просто ее распирает от любопытства: так ей хочется знать, куда мы движемся…

— Вы не возражаете, если я закурю? — спросила она.

— Только не чиркайте спичкой у меня перед глазами.

— Вы угадали, — призналась она, закурив сигарету, — меня действительно мучает любопытство, однако я знаю, куда мы плывем. Вы сами назвали Лох-Хоурон. Мне бы хотелось знать, что здесь вообще происходит. В чем состоит эта роковая тайна: что означает постоянное появление и исчезновение с «Шангри-Ла» незнакомых людей? Что за важное дело, которое оправдывает убийство троих человек? И что вы здесь делаете, кто вы? Откровенно говоря, сэр Артур, я не верила, что вы — уполномоченный ЮНЕСКО. Теперь я знаю это абсолютно точно. Мне кажется, настала пора раскрыть карты.

— Не говорите ничего, — посоветовал я.

— Почему, черт бы вас побрал? — засопел сэр Артур. — Леди права, и она довольно глубоко втянута в эту авантюру. Неважно, хотела она этого или нет. И потому имеет право знать! Тем более что через день-два это все равно станет достоянием общественности.

— Вы об этом не думали, когда угрожали Макдональду увольнением и тюрьмой в том случае, если он нарушит государственную тайну.

— Я это сделал по той причине, чтобы он не нарушил наших планов, заговорив об этом в неподходящем месте, — сухо отпарировал сэр Артур. — А леди… точнее говоря Шарлотта, не в состоянии этого сделать. Только не надо ничего воображать, — быстро продолжил он. — Шарлотта — наш старый друг. Женщина, достойная доверия. Она может обо всем знать.

— У меня такое чувство, — сказала спокойно она, — что мистер Калверт меня недолюбливает… Или, быть может, он нетерпимо относится вообще ко всем женщинам?

— В данный момент это не имеет никакого значения, — парировал я. — Я только осмелился напомнить адмиралу о его собственном приказе. Никогда, никогда, никогда не болтай. Я забыл, сколько было этих «никогда». Не говори никогда, никому, ничего… Разве только наверняка, в крайнем случае, если это будет действительно необходимо. В данном случае ни то ни другое.

Дядюшка Артур опять раскурил одну из самых своих вонючих сигар, показывая тем самым, что полностью игнорирует мои слова. Он придерживался той точки зрения, что его приказы не распространяются на членов британской аристократии, которые в милой светской беседе могут поверять друг другу какие угодно тайны.

— Речь идет об исчезнувших кораблях, дорогая Шарлотта, или, точнее говоря, о погибших и пропавших кораблях, — заговорил он. — Их было пять, не считая маленьких суденышек, которые частично пропали, частично затонули. Я сказал, что больших кораблей было пять. Пятого апреля этого года исчез пароход «Холивуд». Это случилось на Южном побережье Ирландии. Речь шла о пиратском нападении. Команда корабля была доставлена на берег и содержалась под арестом. После того как людей продержали под замком два или три дня, они без всяких неприятностей были отпущены на свободу. О самом пароходе больше никто никогда не слышал. «Холивуд» бесследно исчез. Двадцать четвертого апреля в канале Сен-Джордж исчезло моторное судно «Антара». Семнадцатого мая то же самое случилось с дизельным судном «Хэдли Пионир», но уже на северном побережье, а шестого августа исчез пароход «Харрикейн Сирей», портом отправления которого был Клайд. И последнее: в прошлую субботу, почти сразу после выхода из Бристоля, исчез «Нантсвилл». Во всех случаях команды судов оставались целыми и невредимыми. Но эти пять случаев объединяет не только это. На борту всех перечисленных кораблей был очень ценный, переправляемый втайне груз. На борту «Холивуда» находилось два с половиной миллиона фунтов южно-американского золота. На «Антаре» было на полтора миллиона фунтов стерлингов неотшлифованных бразильских алмазов, предназначавшихся для промышленных целей. На борту «Хэдли Пионир» было почти два миллиона отшлифованных и необработанных изумрудов из рудников Мюцо в колумбийских Андах. «Харрикейн Сирей» на маршруте Роттердам — Нью-Йорк с промежуточным пунктом Глазго имел на борту более чем на три миллиона фунтов алмазов, из которых большинство было обработано. И последний корабль — «Нантсвилл»… — Дядюшка Артур чуть не подавился слюной, — имел на борту золотые слитки стоимостью восемь миллионов долларов: резервы, запрошенные министерством финансов Соединенных Штатов. Мы не имели ни малейшего представления, от кого бандиты получают сведения. Выбор судна, дата отправления и остальные детали хранились в глубокой тайне, тем не менее у пиратов имелась полная информация. Калверт сказал, что нашел ее источник. После того как исчезли первые три корабля, а вместе с ними и драгоценности почти на шесть миллионов фунтов, стало ясно, что речь идет об отлично организованной банде, тщательно готовящей свои преступления.