Камешек в небе. Звезды как пыль - Айзек Азимов

— Почему же?

— Как мы выйдем отсюда? Даже если мы захватим секретаря и убьем его, снаружи нас будут ожидать сотни других. Неужели вы этого не понимаете?

Но Шварц торопливо вмешался:

— Я держу его.

— Кого? — этот вопрос задали все трое одновременно.

— Секретаря. Думаю, это его Прикосновение Разума.

— Не позволяйте ему уйти. — В своих попытках вырваться из неподвижности Алварден почти скатился с возвышения и, скребя по полу полупарализованной ногой, делал бесплодные попытки подняться.

Пола крикнула:

— Вы ушиблись! — и внезапно обнаружила, что путы на ее ноге скрипнули, когда она попыталась приподняться на локте.

— Нет, нет, все в порядке. Держите его крепче, Шварц. Вытащите из него всю информацию, какую только сможете.

Шварц подался вперед с такой силой, что у него заболела голова. Он посылал вперед щупальца своего мозга слепо, неуклюже, подобно тому, как ребенок упорно тянется за игрушкой, которую ему не достать. До сих пор он брал то, что находил, но теперь он искал…

С трудом нащупал он какие-то обрывки.

Триумф! Он уверен в результате… Что-то насчет космических пуль… Он начал… Нет, не начал. Собирается начинать.

Шент застонал.

— У них есть автоматически управляемые орудия для передачи вируса, Алварден. Нацелены на различные планеты.

— Но где они находятся, Шварц, — настаивал Алварден. — Ищите, дружище, ищите…

— Есть здание, которое я… не… ясно вижу… пять ответвлений… звезда… название Слу, может быть…

Вновь вмешался Шент.

— Это оно. Клянусь всеми звездами Галактики, это оно — храм Секлу. Он со всех сторон окружен радиоактивными рвами. Кроме Древних, туда никто никогда не входил. Это неподалеку от того места, где встречаются две реки, Шварц?

— Я не вижу… да… да… да…

— Когда, Шварц, когда? Когда они будут запущены?

— Я не могу различить день… очень скоро… скоро… Его разум просто разрывается от насыщенности этим… Это будет очень скоро. — Его собственная голова едва не раскалывалась от усилий.

Алварден горел, как в огне, когда ему удалось, наконец, приподняться на руках и коленях, хотя они подламывались под ним.

— Он идет?

— Да, он у двери.

Голос его осел и замер, когда двери отворились.

Голос Вялкиса был полон холодной насмешки, в нем звучала вера в успех и триумф.

— Доктор Алварден, не лучше ли вам вернуться на ваше место?

Алварден посмотрел на него снизу вверх, сознавая жестокую унизительность своего положения, но отвечать было нечего. Медленно позволил он своим сочащимся болью конечностям опустить его тело на пол. Он ждал, тяжело дыша. Если бы подвижность его конечностей была чуть большей, если бы он мог совершить рывок, если бы выхватить у него оружие…

С пояса, придерживающего одеяние секретаря, свисал полновесный бластер, способный расчленить человека на атомы в неописуемо короткий промежуток времени.

Секретарь наблюдал за четырьмя распростертыми перед ним людьми с чувством кровожадного удовлетворения. Девушку он был склонен игнорировать, но остальные представляли собой огромную удачу. Землянин-предатель, имперский агент и таинственное существо, за которым они следили два месяца. Были ли другие?

Собственно, были еще Энниус и Империя. Их руки, воплощенные в этих шпионах и предателях, были связаны, но где-то оставался активно действующий мозг — возможно, чтобы посылать другие руки.

Секретарь стоял в свободной позе, небрежно держа руки так, чтобы в случае надобности быстро вернуть их к оружию. Он заговорил спокойно и мягко:

— Настало время все поставить окончательно на свои места. Между Землей и Галактикой идет война — еще необъявленная, и с вами будут обращаться так, как полагается в подобных обстоятельствах. Естественно, разумным наказанием для шпионов и предателей является смерть.

— Только в случае легально объявленной и ведущейся войны, — резко бросил Алварден.

— Легально ведущейся? — переспросил секретарь, и доза насмешки в его голосе значительно увеличилась. — Что это значит — легально ведущейся? Земля всегда была в состоянии войны с Галактикой, независимо от того, позволяла ли нам наша вежливость объявлять об этом или нет.

— Не обращайте на него внимания, — вежливо сказала Пола Алвардену. — Пусть себе высказывается, и покончим с этим.

Алварден послал улыбку в его направлении.

Вялкис мягко рассмеялся. Несколькими неторопливыми шагами он сократил расстояние между собой и сирианским археологом до минимума. Столь, же неторопливым жестом он поднял мягкую руку, положил ее на широкую грудь археолога и толкнул его.

Пытаясь воспользоваться не желающими ему подчиниться руками, пытаясь напрячь не желающие действовать мускулы, Алварден упал.

Пола вскрикнула. Борясь с собственной плотью и костями, она стала медленно спускаться со своего возвышения.

Вялкис позволил ей подползти к Алвардену.

— Ваш любовник, — сказал он. — Ваш сильный любовник! Чего же ты ждешь? Обними покрепче своего героя и забудь в его объятиях потоки крови и пота биллионов землян. Вон он лежит бесстрашный и храбрый, поверженный на землю рукою землянина.

Теперь Пола была на коленях возле Алвардена, и пальцы ее мягко скользили по его волосам, ища следы крови и переломов. Глаза Алвардена медленно раскрылись, губы беззвучно произнесли:

— Ничего!

— Он трус, — сказала Пола, — кто еще станет драться с парализованным человеком и радоваться победе? Поверь мне, дорогой, немногие земляне таковы.

— Я знаю, иначе ты не была бы землянкой.

Секретарь выпрямился.

— Как я уже сказал, ваши жизни в наших руках, но все равно кое-что еще можно изменить. Вас интересует цена?

Пола гордо сказала:

— Вы бы на нашем месте этим интересовались. Я знаю.

— Ш-ш, Пола, — дыхание еще не совсем вернулось к Алвардену. — Что вы предлагаете?

— О, — сказал Вялкис, — вы хотите себя предать? Как сделал бы я, например? Я, низкий землянин?

— Вам лучше знать, кто вы такой, — отпарировал Алварден. — Что же касается остального, то я себя не продаю, я покупаю ее.

— Я отказываюсь от перспективы быть купленной, — сказала Пола.

— Трогательно, — усмехнулся секретарь. — Унижать наших женщин-землянок — и все еще играть в жертвоприношения.

— Что вы предлагаете? — повторил Алварден.

— Очевидно, о ваших планах было сообщено. Как об этом узнал доктор Шент, понять трудно, но как это достигло ушей Империи — озадачивает. Я бы хотел узнать именно то, что известно Империи. То, что узнали вы, Алварден.