Полное собрание стихотворений - Семен Надсон

Первая половина 1885

«Шипя, взвилась змеей сигнальная ракета…»*

Шипя, взвилась змеей сигнальная ракета,И целый дождь огней пролился в вышину;Вот яркая волна пурпурового светаВорвалась в нежную, лазурную волну.Вот мечут искрами колеса золотые,И под водой пруда и в сумраке аллейБлестят, звено к звену, гирлянды огневыеМгновенно вспыхнувших несчетных фонарей.Весь озарился сад; в причудливом сияньиМелькают статуи, как будто смущены,Что дерзкая толпа в крикливом ликованьиСпугнула с их очей полуночные сны.Клубами вьется дым… Гремит, не умолкая,Зовущий, томный вальс. А в ясных небесах,Свой вечный, гордый путь над миром совершаяПлывет немая ночь в серебряных лучах…

Плывет немая ночь и, полная презренья,Глядит, как в глубине, зияющей под ней,Бессильный человек, ничтожный раб мгновенья,Пытается затмить лучи ее огней…

Первая половина 1885

Страничка прошлого*

Из одного письма

Вчера, старинный хлам от скуки разбирая,Я бегло перечел забытый мой дневник.О детство светлое, о юность золотая,Как показался свеж мне чудный ваш язык!Толпою поднялись знакомые виденья,И из поблекших строк отрывочных листовПовеяли мне вновь былые впечатленья,Раздался вновь аккорд замолкших голосов.

Я вспомнил и о вас. Мы целыми годамиТеперь не видимся: у вас своя семья,А я, – я, как челнок, подхваченный волнами,Судьбою занесен в далекие края;Скитаюсь здесь и там, бесстрастно наблюдаю,Брожу у чуждых скал, внемлю чужим волнамИ тихой грезою порою улетаюПод сень родных лесов, к покинутым полям.Но что бы ни было, а я надеюсь свято,Что счастье наконец столкнет нас с вами вновь.Вы так мне дороги! Я отдал вам когда-тоВпервые грудь мою согревшую любовь…

В тот год у вас в семье я лето проводил.Вы, только что простясь со школьною скамьею,Дышали свежестью нерасточенных сил,Весельем юности и нежной красотою.Свет, этот душный свет, с тоской его балов,С моралью узкою и черствостью холодной,Не наложил еще стесняющих оковНа ваш душевный мир, беспечный и свободный.Вы были веселы – без злости, хороши –Без вычурных прикрас и милы – без кокетства;Поэзия едва проснувшейся душиСоединялась в вас с неведением детства;Но и тогда ваш взгляд нередко поражалВ минуты тихих дум своею глубиною,А я – ребенком был и тщательно искалХоть признака усов над верхнею губою.Я жаждал их для вас!.. О, как я вас любил,Как я завидовал мучительно и больноВсем, кто на вас смотрел, кто с вами говорилИ с кем встречались вы иль вольно, иль невольно!Мне живо помнится ваш голос, смех грудной,Блеск голубых очей, ресницами прикрытый,Румянец нежных щек и бледно-золотойПленительный загар, поверх его разлитый…Как много я о них элегий написал!Как много пышных лип в аллеях полутемныхБез сожаления ножом я истерзал,Ваш вензель выводя в приливе грез влюбленных!Но мысль признаться вам иль робко поднестиПлоды моих немых и тайных вдохновений –Тогда и в голову не смела мне прийти, –Так нерешителен и скромен был мой гений…В те дни охотнее о смерти я мечтал,Но тщетно вдоль ручья я омутов искал:Везде каменья дна в нем явственно сквозили,А в летние жары он так пересыхал,Что даже куры вброд его переходили…

А то иные сны мне грезились порой:Как будто ночь вокруг… Угрюмо ветер злится…Наш дом безмолвно спит, окутан темнотой…Всё глухо, всё мертво, – и только мне не спится.Вдруг голоса, шаги… Всё ближе… В дверь стучатДымятся факелы… ножи в руках сверкают….Все в масках бархатных, все шпорами гремят,И вот уж ворвались, разят и убивают!..Их атаман, грозя железною рукой,Схватил вас за косу и «демонски» смеется…Но… «О моя любовь! он здесь, защитник твой!»Удар… еще удар – и враг уж не проснется!Потом… Но вам самим не трудно угадатьВсех этих ужасов счастливую развязку.Кто избежал из нас страстишки превращатьПорой свою судьбу в трагическую сказку?..

Однако день за днем спокойно уходил,А подвига свершить мне всё не удавалось…Уж август наступал и тихо золотилПоля, и сад, и лес… Печально обнажаласьГустая глушь его. Короче стали дни,По зорям над ручьем туманы колыхались,И падающих звезд мгновенные огниВсё чаще в небесах, как искры, загорались…Угрюмая пора! Она вдвойне тяжкаТому, кому грозят, как тесные вериги,В бездушном городе вседневная тоскаИ школьной мудростью напичканные книги.Однажды – это был бесцветный, мутный день –Я по саду бродил. Вдруг предо мной мелькнулаПолувоздушная, знакомая мне теньИ в смутном сумраке беседки потонула…То были вы, – да, вы!.. Я сразу вас узнал…Вас ждали… В шепоте привета разгадалЯ скоро молодой, певучий бас соседа…Потом опять ваш смех… Он обнял вас рукой…Вот поцелуй звучит, за ним вослед другой, –И тихо полилась влюбленная беседа…

О, верьте, – я ее подслушать не хотел!Но я был так смущен, что в этот миг проклятыйНе только двигаться, но и дышать не смел,Безмолвным ужасом и горестью объятый.Он грустно говорил, что в шуме городскомВы позабудете его простые речиИ в этом уголке, уютном и немом,По теплым вечерам условленные встречи;Что вы – красавица, что впереди вас ждутТолпы поклонников и сотни наслаждений, –А он – бедняк-студент, его дорога – труд,Его судьба – нужда да тяжкий крест лишений…Вы в верности клялись, он снова возражал,Потом над чем-то вдруг вы оба рассмеялись,Потом он обнял вас, опять поцеловал,Промолвил вам: «Прости», вздохнул, – и вы расстались..

Как этот страшный день тогда я дотянул –Не помню… Кажется, я наглупил немало…В ушах моих стоял какой-то смутный гул,А сердце от тоски, как птица, трепетало.Я плакал, проклинал, хотел его убить,Потом себя убить, а вам письмо оставить,В котором я б молил «простить и позабыть»И подавал совет «не лгать и не лукавить».И весь нелепый вздор романов прежних дней,Смешавшись с искренним, вдруг вспыхнувшим страданьем,Забушевал в груди обиженной моейИ пищу дал мольбам, упрекам и стенаньям…За чаем, вечером, мы встретились. На вас,Пунцовый от стыда, я долго не решалсяПоднять заплаканных и покрасневших глаз,Потом взглянул на миг – и громко разрыдался…Пошли расспросы, шум: «Не болен ли?», «О чем?»Вы с милой ласкою воды мне предлагали, –Я успокоился, затихнул, – и потомМой взрыв все нервности согласно приписали.Я им не возражал, – но долго я не могСпокойно видеть вас, тоскуя втихомолку…К несчастью, в будущем суровый ваш урокПринес душе моей не очень много толку,Но – это в сторону.                    Вот мой простой рассказ.Я был бы рад, когда б повеял он на васОтрадой прошлого.

Первая половина 1885

Ницца

«Я пригляделся к ней, к нарядной красоте…»*

Я пригляделся к ней, к нарядной красоте,Которой эта даль и этот берег полны,И для меня они теперь уже не те,Чем были некогда, задумчивые волны;Не тот и длинный ряд синеющих холмов,И пальм развесистых зубчатые короны,И мрамор пышных вилл, и пятна парусов,И вкруг руин – плюща узоры и фестоны.Я больше не дивлюсь, я к ним уже привык;Но чуть в груди моей замолкло восхищенье, –Природы снова стал понятен мне язык,И снова жизни в ней услышал я биенье.Я не спешу теперь разглядывать ее,Как незнакомую красавицу при встрече,Но, словно друг, в ее вникаю бытиеИ слушаю давно знакомые мне речи –Те речи, что слыхал на родине моей,Когда один, с ружьем, бывало, в полдень мглистыйБродил в болотах я, терялся средь полейИль лесом проходил по просеке тенистой.

Первая половина 1885