Хоббит - Джон Рональд Руэл Толкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И с каждым днем усиливались добрые чувства гномов к маленькому хоббиту. Больше никаких стонов и ворчания. Они пили за его здоровье и хлопали его по спине; вообще всячески его обхаживали; это было очень кстати, потому что у самого Бильбо настроение было не из лучших. Он не забыл грозную Гору, не забыл о драконе; к тому же он сильно простудился. Три дня он чихал и кашлял и не мог выходить, и даже его речи на банкетах свелись к короткому: «Польшое спасипо».
* * *
А тем временем лесные эльфы с грузом уплыли вверх по реке, и в королевском дворце началось большое волнение. Не знаю, что было с начальником королевской стражи и дворецким. Конечно, пока гномы оставались в Озерном городе, ни слова не было сказано о ключах и бочках, и Бильбо ни разу не надевал кольцо. Но должен сказать, что о многом догадывались, хотя мистер Бэггинс оставался загадкой. Во всяком случае король теперь знал, зачем пожаловали гномы, или думал, что знает, и сказал себе:
– Хорошо! Посмотрим! Все равно без моего ведома никаких сокровищ через Мерквуд им не провезти. Но я думаю, они все плохо кончат, и по заслугам! – Он не верил, что гномы смогут сразиться с таким драконом, как Смог, и убить его, и предполагал попытку кражи или что-то в этом роде – это свидетельствует, что он был мудр, гораздо умнее горожан, хотя и он оказался не совсем прав, как мы увидим в конце. Он разослал своих соглядатаев в город и к самой Горе и стал ждать.
К концу второй недели Торин начал задумываться об уходе. Пока энтузиазм горожан не спал, следовало подумать о помощи. Если откладывать уход и дальше, все охладеют. Поэтому Торин поговорил в бургомистром и его советниками; он сказал им, что он и его спутники должны уйти к Горе.
Впервые бургомистр удивился и даже слегка испугался: он подумал, а не потомок ли Торин древних королей на самом деле. Он никогда не верил, что гномы на самом деле решатся приблизиться к Смогу; считал, что они обманщики, рано или поздно будут разоблачены и изгнаны. Он ошибался. Конечно, Торин на самом деле был внуком Короля-под-Горой, и нет ничего, что остановило бы гнома, который решил вернуть себе свою собственность.
В то же время бургомистр обрадовался, что гномы уходят. Их содержание обходилось дорого, а их прибытие превратилось в сплошной долгий праздник, и поэтому дела простаивали. «Пусть отправляются, потревожат Смога и посмотрят, как он их встретит», – думал бургомистр. Но вслух сказал:
– Конечно, о Торин, сын Трейна, сына Трора! Ты должен вернуть то, что принадлежит тебе. Настал час, о котором говорили с древности. Можешь рассчитывать на нашу помощь, и мы надеемся на твою благодарность, когда ты вернешь себе королевство.
И вот однажды – стояла уже поздняя осень, дул холодный ветер, опадала листва – три лодки, нагруженные гребцами, гномами, мистером Бэггинсом и припасами, отплыли от Озерного города. Лошадей и пони отправили по берегу кружным путем, и они должны были ждать на месте высадки. Со ступеней главного зала, ведущих прямо в озеро, бургомистр и его советники попрощались с путниками. На причалах и в окнах домов пели. Большие белые весла окунулись в воду, и лодки двинулись на север. Начался последний этап путешествия. И только Бильбо был совершенно несчастен.
Глава одиннадцатая
На пороге
За два дня пути пересекли Долгое озеро и вышли в речку Бегущую; отсюда уже хорошо была видна впереди высокая и мрачная Одинокая Гора. Течение было сильное, поэтому путники продвигались вперед медленно. На третий день пути, проплыв несколько миль вверх по реке, они причалили к левому берегу и высадились. Тут их ждали лошади с продовольствием и необходимыми вещами и пони для них самих. Сколько могли, гномы навьючили на пони, а остальное сложили под навесом. Но горожане не захотели оставаться даже на ночь так близко от Горы.
– Подождем, пока сбудется то, о чем говорится в песнях, – сказали они. Здесь, в дикой местности, легче было поверить в Смога и труднее – в Торина. Но запасы не нуждались в сторожах, потому что местность необитаема. Сопровождающие быстро ушли, направившись вниз по реке и по тропе на берегу, хотя наступала ночь.
Путники провели ночь в холоде и одиночестве, и настроение их упало. На следующий день они пошли дальше. Балин и Бильбо ехали позади, ведя с собой тяжело нагруженных пони; остальные двигались немного впереди, прокладывая тропу в этой лишенной дорог местности. Двигались они на северо-запад, отклоняясь от Бегущей реки и все больше приближаясь к южному отрогу Одинокой Горы.
Двигались молча и осторожно. Путешествие оказалось утомительным. Никакого смеха, и песен, и звуков арф; гордость и надежда, охватившие гномов при звуках старинных песен, сменились унынием. Все понимали, что они приближаются к концу пути и что конец этот может быть ужасным. Земля вокруг стала пустынной и безжизненной, хотя Торин говорил, что когда-то она была зеленой и прекрасной. Травы было мало, а вскоре не стало деревьев и кустов, только сломанные стволы и почерневшие пни. Они вступили в местность, известную как Драконье Запустение, к тому же кончалась осень.
* * *
Тем не менее отрогов Одинокой Горы они достигли, не встретив никакой опасности и не заметив никаких следов дракона, кроме опустошения, которым он окружил свое логово. Перед ними, мрачная и безмолвная, возвышалась Гора. Первый лагерь разбили с западной стороны большого южного отрога; отрог кончался холмом, который назывался Рейвенхилл – Вороний Холм. Когда-то здесь располагался наблюдательный пункт. Но путники не решились подняться на холм: слишком он был открыт.
Прежде чем искать на западных склонах Горы потайную дверь, на чем были основаны все их надежды, Торин отправил разведывательную экспедицию на юг, к Главным Воротам. В нее он включил Балина, Фили, Кили и Бильбо. Они прошли под серыми тихими утесами до основания Рейвенхилла. Здесь река, сделав широкую петлю по долине Дейла, отворачивалась от Горы, устремляясь в озеро; течение здесь было шумным и стремительным. Над потоком возвышались крутые и высокие голые каменные берега; с них разведчики увидели в долине, покрытой тенью Горы, серые руины древних
