Дева и Змей - Наталья Игнатова

Сегодня она была в платье непривычного фасона — в Москве такие еще не носили. Короткая юбка почти не прикрывала колени, а странный покрой, прямой, лишь немного зауженный в талии, отчего-то делал фигуру похожей на кукольную. Бумажная куколка в бумажном платьице. Нет, все дело, конечно, в юбке. То есть, в ногах. То есть, хватит пялиться, надо иногда и по сторонам поглядывать.

С вышки оба наблюдали одно и то же: под ногами город, а за городом — там, где Змеиный холм обзор не застит [26], — поля и лес, бесконечный и непроглядный.

Даже в темноте, когда небо на востоке и юге светилось, озаряемое огнями Берлина и пригородов, на западе были видны только звезды. Черное небо, белые звезды, и ни огонька на земле, если не считать залитого электрическим светом Ауфбе.

Возможно ли такое? Возможно ли, чтобы в крохотной, тесной империи нашлась заповедная область с одним-единственным городком на, может быть, сотни километров? Городком, к тому же, не отмеченным ни на одной доступной простому туристу карте. Не потому ли, что есть здесь нечто, чего туристам и вообще проходимцам знать не следует? Курт вполне допускал, что где-нибудь в лесах, неподалеку можно наткнуться на забор с колючей проволокой и патрульных солдатиков с овчарками на поводках. Какой-нибудь “Ауфбе-13” запросто мог притаиться среди холмов.

А заодно дать пищу для слухов и суеверий?

Опять не сходилось.

Легенда о Змее-под-Холмом датировалась концом пятнадцатого века, и маловероятно, что в Германии были тогда закрытые заводы. К тому же, как ни прячь, а шила в мешке не утаить. И не бывает таких заводов, сколь угодно закрытых и секретных, о которых не подозревали бы жители окрестностей.

Ну и что?

Хороший вопрос. Найти бы еще на него такой же хороший ответ.

И ведь в первый день, в первые минуты знакомства Элис показалась ему необыкновенно красивой, и слегка сумасшедшей. А сейчас? А сейчас она по-прежнему кажется самой красивой из всех девушек, что были и что будут еще. А вот сумасшедшей — нет, сумасшедшей Курт ее уже не считает. Она нормальнее многих, Элис Ластхоп, и мало того, ей еще и дано больше, чем многим. Вот уж, наверное, кто не попался бы на обманку в Вотерсдорфе, сразу разглядев чудовищ под человеческими личинами фей. И почему, спрашивается, ты, Курт Гюнхельд, думаешь сейчас об Элис, а не о том, как покорректнее сформулировать свою просьбу на завтрашней встрече с Жоркой?

Курт знать не знал, до чего же сходны его мысли и чувства с мыслями и чувствами Эйтлиайна, крылатого принца. С той лишь разницей, что принц безоговорочно признавал Элис прекраснейшей из фей, и размышлять ему подобало не о встречах со школьными друзьями, а о судьбе мироздания.

Эйтлиайн

Гиал ушел. А я вспомнил, о чем забыл, о том, что связывает для меня легенду о Жемчужных Господах, Закон и источники Силы. Правда, это было даже не легендой, а сказкой, рожденной чьим-то разумом или фантазией. Интересно, кому же из фейри недоставало волшебства в окружающем мире? Зачем понадобилось придумывать что-то сверх того, что уже есть, и что мы безуспешно пытаемся познать с начала Творения?

Первыми эту сказку начали рассказывать племена Сумерек. Неизвестно отчего они считают себя родственными Закону, возможно, от того, что не способны влиять на вечную борьбу между Полуднем и Полуночью, а, следовательно, не могут и оскорбить Закон. Как бы там ни было, порою на дорэхэйт находит стих, и они пытаются реабилитировать разрушительную силу в глазах других народов. Вот и сказочка о Кристалле всегда казалась мне одной из таких попыток.

Гласит она, что Закон — это не только кара, не только меч, разрушающий миры. Есть Закон карающий, но есть и Закон воздающий.

Ну да, ну да. По заслугам и сразу за всё.

Вообще, когда заходит речь о Законе, ничего доброго в голову не идет. И, однако, рассказывают, будто бы мирам, где Полдень и Полночь пребывают в идеальном равновесии, где борьба между силами ведется как на ринге — вежливая и по правилам, а подданные обеих сторон по-рыцарски обходятся друг с другом, будто таким мирам Закон дарует благодать. В просторечии: Кристалл.

Кристалл. Сгусток силы. Тоже, своего рода источник, как Сияющая-в-Небесах, или Владыка Темных Путей, только Кристалл может питать кого угодно, и Полдень, и Полночь, и даже, говорят, Сумерки, несмотря на то, что сумеречные народы всегда обходились без источников, они — сами по себе Сила.

Дед всегда считал благодать Закона сказкой. Дед погиб от руки Звездного, и, наверное, у него были причины относиться к Закону предвзято. Я тоже полагаю, что Кристалл — выдумка сумеречных племен. И если бы Гиал не спросил, даже не вспомнил о нем. А так… вспоминал. Все равно, пока в небесах над замком горит закат, я и пошевелиться не могу, только и остается, что думать.

Согласно легенде, Кристалл может быть чем угодно, или кем угодно. Самоцветным камнем, непохожим на другие, (собственно, отсюда и название), смертным, не похожим на других смертных, фантастическим животным или растением. Я понимаю, придумывали бы это смертные, тогда подобных признаков было бы достаточно, но как повернулся разум фейри, чтобы придумать “фантастическое” животное? Это какое, скажите на милость? Фантастичней василиска? Загадочней Единорога? Невероятнее дракона? И как отличить смертного, не похожего на других, когда все они разные? Что это вообще значит, “смертный источник Силы”? Или Кристалл предпочитает облик смертного, будучи бессмертным? Довольно глупо… во всяком случае, надо мной по этому поводу многие смеются. Некоторые — один раз, но кое-кто до сих пор живехонек.

Да и можно ли вообще говорить о предпочтениях “благодати”, предмета , пусть даже и наделенного формой мыслящего существа? Ведь Кристалл даже не может быть сам по себе, он обязательно должен принадлежать кому-то, у него должен быть хранитель, и хранитель этот стоит в стороне от борьбы сил. К тому и ведет сказка. Благодать Закона доступна только народам Сумерек, и только от них зависит как и куда направлять подаренную силу, забирать ее без остатка на свои нужды или делиться с Полуднем или Полуночью. Какие могут быть нужды у сумеречных народов? Не представляю. И Кристалл не представляю тоже.

Хотя сейчас и здесь нам не помешала бы благодать Закона, мир накренился и скользит в пропасть, а появись у сумеречных племен Кристалл, я убедил бы их помочь Полуночи и задержать неотвратимое падение. Однако именно потому, что мир накренился, не видать нам от Закона подарков, кроме одного — последнего: дозволения уничтожить наш мир нашими методами.

…Элис прошла на кухню, задумчиво огляделась, налила себе стакан сока и направилась на веранду. По пути захватила, не глядя, дамский журнал, один из многих: Элис обязательно покупала такие журналы в фойе любого отеля, где останавливалась. Оправдывала свой интерес тем, что, мол, в разных странах женщины обсуждают между собой разные проблемы, а это познавательно, хотя и успела уже убедиться, что “проблемы” ставятся одни и те же, и набор довольно беден. Главные темы: что такое мужчины, какие они свиньи, и как сделать, чтобы они всегда были рядом. Что уж греха таить, Элис нравилось иногда почитать надуманные и романтические историйки, излагаемые на глянцевых страницах. Почитать и порадоваться, что к ней все эти глупости отношения не имеют. Никаких проблем во взаимоотношениях с противоположным полом Элис не знала. А Курт — не в счет.