Франко. Краткая биография - Габриэлла Эшфорд Ходжес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После смерти ее вождя фаланга раскололась на две группы: тех, кто поддерживал нового лидера, назначенного партией, Мануэля Эдилью, и тех, кто последовал за группой легитимистов, главным образом друзей и сторонников Хосе Антонио, которую возглавляли Агустин Аснар и Санчо Давила. Но неосторожная фраза Эдильи, что он предпочел бы «раскаявшихся марксистов» «хитроумным правым, развращенным политикой и касикизмом», не добавило ему популярности. А его хвастливое заявление перед итальянцами и немцами, что фаланга будет терпеть Франко в качестве главы государства, только пока идет война, быстро дошло до ушей каудильо. Трудно было сказать про генералиссимуса нечто более для него обидное, ведь дискредитировался образ Франко как всемогущего правителя.
В результате Серрано Суньер и Франко легко переиграли наивного Эдилью, безвольного и умеренного графа де Ро-десно, нового лидера карлистов, и многочисленных пользующихся известностью монархистов, убеждая каждого из них, что тот будет на первых ролях в единой партии, если только поддержит каудильо. После предварительных переговоров с различными представителями лагеря националистов Франко отошел от непосредственных контактов, предоставив каждому из этих политических лидеров нервно строить догадки насчет их собственного будущего. Он продолжал участвовать во всех политических событиях, но охотно позволил Серрано Суньеру быть главным архитектором единой партии, а затем и франкистского государства, использовав своего родственника в качестве громоотвода для соперников и недовольных. И тот, понимая, что личная власть Франко должна опираться на официальную государственную структуру, подпитываемую политической поддержкой народа, немедленно взялся за дело. Заодно он попытался обучить обладающего политическим инстинктом, но не слишком изобретательного в интригах каудильо тонкому искусству политики. На самом же деле крестьянская скрытность и элементы психопатии в характере Франко гораздо больше соответствовали менталитету националистов, чем интеллектуальная изощренность Серрано Суньера, зачастую внушавшего как личное, так и политическое недоверие многим сторонникам генералиссимуса.
Но на текущий момент Франко сознавал, что для упрочения власти ему необходим этот деятель с хорошо подвешенным языком, и каудильо обращался к нему за поддержкой и советами. Впрочем, вскоре возобладает его личная подозрительность к Серрано Суньеру. Относясь чрезвычайно ревниво к его высокому происхождению, приятной внешности и светским манерам, Франко готов был отставить своего родственника в сторону, как только тот перестанет быть полезным в политическом отношении. Однако здесь ему приходилось действовать с осторожностью. Жена каудильо, донья Кармен, была очень счастлива, когда ее привлекательный зять оказался в фаворитах у мужа, заменив в этом качестве бездарного Николаса.
Между тем разгорелась настоящая война между двумя группами фалангистов. Обе стороны вооружили своих сторонников, пытаясь захватить главенство в партии, что предоставило штабу Франко превосходный предлог для вооруженного вмешательства и передачи всей полноты власти генералиссимусу. Все началось 16 апреля в Саламанке, когда легитимисты, возглавляемые Аснаром, отстранили Эдилью от руководства партией. В отместку тот отправил группу своих людей с целью захватить штаб партии и арестовать самого Аснара и его сторонников. В последовавшей затем перестрелке были убиты два фалангиста. 18 апреля Эдилью избрали главой фаланги, и он счел себя победителем, но его ликование оказалось недолгим. Когда Эдилья бросился к Франко, чтобы сообщить каудильо радостную новость, тот вытолкал его на балкон, где триумфально объявил о слиянии фаланги и партии карлистов перед весьма своевременно собравшейся толпой и микрофонами многочисленных радиостанций. Сжав лидера фаланги в горячем объятии, он создал у всех присутствующих впечатление, что Эдилья передает руководство своей партией Франко.
19 апреля политический триумф каудильо был освящен официальным декретом об объединении, согласно которому фаланга, карлисты, СЭДА и «Испанское обновление» сливались в одну партию с непомерно длинным названием — «Испанская фаланга традиционалистов и хунт национал-синдикалистского наступления». Очень скоро эта партия стала именоваться попроще — «Движение» (позднее «Национальное движение»), а иногда — «фаланга». Франко стал ее единым лидером. Армейские офицеры ясно заявили, что все политические партии теперь подпадают под контроль военных, а «Движение» находится под полной властью генералиссимуса. Местным отделениям как фаланги, так и карлистов было Приказано «ориентировать свою текущую пропаганду на интеграцию «Движения» и на прославление каудильо». Став генералиссимусом, то есть верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами, главой государства, главой правительства и национальным лидером вновь созданной единой партии фаланги, Франко получил власть, сравнимую со статусом Гитлера и намного превышающую полномочия Муссолини.
Слишком поздно осознав смысл всего происшедшего, Эдилья отказался от предложенной ему утешительной премии в виде членства в исполнительном комитете новой партии, политической хунте, и попытался мобилизовать свои быстро уменьшающиеся силы, чтобы выступить против каудильо. Франко среагировал немедленно. 27 апреля по его приказу Эдилью арестовали, судили за целую серию разнообразных преступлений и приговорили к смерти. А когда верный сторонник фаланги Дионисио Ридруэхо пришел к каудильо, чтобы возразить против смертной казни, Франко удивился: «Неужели они арестовали Эдилью? Мне еще не доложили об этом… Несомненно, они нашли что-нибудь криминальное против него». Являлось ли это чисто политической уловкой или же Франко действительно сумел убедить самого себя, что отправление правосудия принадлежало благородной и непогрешимой военной власти, на которую он не мог напрямую воздействовать, но такая позиция была очень удобной. Как-то во время войны его друг детства, Алонсо Вега, спросил Франко, что случилось с одним их общим приятелем, и каудильо коротко ответил: «Его расстреляли националисты», словно он не имел к ним никакого отношения. За Эдилью хлопотала и Пилар Примо де Ривера (сестра Хосе Антонио), умоляя донью Кармен вступиться за него перед своим мужем, но тот с каменным выражением лица заявил жене, что «решил пресекать на корню любые действия, направленные против него или его правительства, расстреливая всех виновных». И только когда брат Николас заметил, что в политическом отношении было бы вредно «сделать мученика из ничтожества», Франко согласился, чтобы смертную казнь заменили на тюремное заключение. Проведя в камере четыре года, Эдилья так и не был осужден за вменяемые ему преступления вплоть до мая 1947 года.
Суровая реакция Франко на непокорность Эдильи эффективно покончила с любым сопротивлением его плану — стать абсолютным правителем в зоне, контролируемой
