Даруй им покой - Валерия Вэл

И снова рассыпаются стеклышки мозаики, чтобы тут же сложиться в цельную картину.

Маргарет не думала о том, куда бежит. Она бежала не куда-то. Она бежала от чего-то. От чего-то ужасного, случившегося с ней. От горячих капель на ее лице и руках. От такого красивого, бледнеющего, запрокинутого в муке лица. От рук, судорожно цепляющихся за горло. От родником бьющей сквозь слабеющие пальцы крови. Да поможет ему святой Лазарь, покровитель страданий, заступник умирающих… Да поможет…

Она уже не бежала. Она билась в рыданиях на руках Гаррета – всегда оберегающего ее, всегда следующего за ней, в последнее время ставшего ее тенью, ее защитой, ее паладином… Он умолял ее замолчать, и она замолчала. Он отвел ее домой, и она не противилась. Он обещал, что все исправит, и она поверила.

Она даже не хватилась оброненной ею крестильной рубашки Ричарда, оставшейся лежать на земле возле входа в сад.

Эту запачканную кровью рубашку не заметил и идущий в часовню Гаррет.

Впрочем, он был слишком сосредоточен на том, что ему предстояло, а столь целеустремленные люди редко замечают лежащее у них под ногами.

Войдя в часовню, Гаррет равнодушно взглянул на застывшего в кровавой луже Джеффри. Он даже не стал убеждаться, мертв ли тот – живых с такими чернеющими поперек горла ранами не бывает.

Он аккуратно обошел труп, стараясь не наступить в лужу крови, и опустился на колени перед изваянием святого Лазаря. Отодвинул по сторонам вазы с белыми, забрызганными кровью розами. Протянул руку в нишу и повернул скрытый за каменными складками плаща святого рычаг. Одна из каменных плит пола сдвинулась, открывая ведущие вниз ступени.

Спустившись, Гаррет на миг застыл перед низкой тяжелой дверью, потом решительно толкнул ее. Дверь медленно повернулась на тугих петлях, луч стоящего на краю люка фонаря вычертил по каменным плитам светлый треугольник. Где-то далеко за крепостной стеной раздался протяжный стон, переходящий в бессмысленный хохот. Спина Гаррета мигом покрылась липким потом, хоть рассудок подсказал – это всего лишь крик ночной птицы.

Хохот оборвался. Только через распахнутое окно часовни слышен шелест листьев в саду да бьются в стекло фонаря обезумевшие мотыльки. Треугольник света на полу продолжает вытягиваться, достигнув витой ножки стола и носка элегантного ботфорта возле нее. Гаррет поднял взгляд выше – на свисающие с подлокотника кресла четки, опершийся на него локоть в бархатном рукаве, тускло блеснувший позолотой эфес шпаги, висящей на спинке кресла. И еще выше, взглянув в склоненное к груди мертвое лицо с пустыми черными глазницами. Прогнав ненужную дрожь, Гаррет улыбнулся в эти безучастные провалы.

– Прости, что нарушил твое одиночество, брат. Сейчас у тебя появится приятель… можешь сделать его своим подданным. Тебе же трудно без свиты? Ты же привык к роскоши.

Он зажег свечи в стоящем на столе подсвечнике на случай, если тугая дверь вдруг захлопнется сама собой, и снова поднялся в часовню. Завернул тело Джеффри в его же плащ и перетащил в склеп.

Когда он спускал тяжело обмякший труп по ступеням, снаружи снова расхохотался филин. В раздражении Гаррет захлопнул за собой люк, так и не узнав, что спустя несколько мгновений на пороге часовни появилась не дождавшаяся возлюбленного Эрмина…

Не узнав, что спустя еще некоторое время, когда он ворохом старого тряпья собирал с пола часовни кровь, во двор вошел Ральф Броган и поднял злосчастную рубашку.

Когда на камнях не осталось следов крови, в окно уже медленно заползал предрассветный туман. Снова открывать люк и спускаться Гаррет поостерегся – ему стало казаться, что в тумане кто-то может подойти к часовне, войти внутрь или заглянуть в окно. В иные моменты ему чудилось движение в густой дымке, и он вздрагивал, вглядываясь в белую муть за окном, вслушиваясь в предутреннюю тишину, нарушаемую пением птиц.

Он посмотрел на тюк с тряпьем, которым вытирал кровь. Ничего особенного, просто свернутые тряпки. Если кто-то увидит их у него в руках, это можно как-нибудь объяснить. А вот если посторонний заметит ведущий в склеп люк…

Захватив с собой тюк, Гаррет вышел из часовни.

Перед самым рассветом туман еще больше сгустился, гася звуки, делая призрачными очертания стен и башен. В этом тумане Гаррет сам себе казался едва ли не призраком. Властным жестом он приказал поднять решетку, и привратникам не пришло в голову задавать вопросы. Цепи с лязгом стали наматываться на ворот, и решетка поползла вверх…

Отъехав немного от замка, он достал из-под плаща тюк с окровавленными тряпками и выбросил в ручей.

– Вот как-то так это было, милорд. Конь его выдал. Всегда приветствовал его ржанием, и в ту ночь тоже, конюх слышал. Ну и часовня. Труп Джеффри Холла могли спрятать только там – леди Эрмина видела след крови, который тянулся через весь пол, но не к порогу. Да и по времени не успели бы. А кто были поверенными сэра Ричарда в последние его дни, когда строили эту часовню? Вы, отец Джеймс, мистрис Маргарет и Гаррет. Больше он никого не допускал до себя. Вряд ли кто-то еще был посвящен в тайну этой часовни. Стало быть, из всех, кто мог спрятать мертвое тело в склепе, остается Гаррет.

Барон покачал головой.

– Господи… а я ведь боялся, что…

– Что сэр Джеффри погиб от руки вашего друга лорда Грэя?

– Да.

– И боялись, что поединок не был честным, коли понадобилось скрыть его следы? Вы для того меня и наняли, чтобы я по-тихому все выяснил – не хотели оскорбить друга подозрением, если он невиновен. А если виновен, решить дело поединком, без лишних свидетелей, не запятнав ни своей чести, ни его… ведь так, милорд?

Сэр Уильям молча кивнул.

– Уж не ваш ли секретарь навел вас на мысли о виновности сэра Томаса какими-нибудь намеками или рассуждениями?

Барон удивленно вскинул на Дирхарта взгляд.

– Это-то ты откуда знаешь?

– Так от Дэмьена же и знаю. Он был уверен, что убийца – сэр Томас. И он же доказал полную его непричастность.

– Дирхарт, ты теряешь логику.

– Нет, милорд, не я. Ваш секретарь рассказал мне, что следил за сэром Томасом. Тот впрямь дрался на дуэли той ночью с Ральфом Броганом, которого застал со своей сестрой. Она-то потом их и примирила… А предшествующая дуэли ссора по времени совпадает с гибелью сэра Джеффри. Дэмьен думал, что обо всем догадался, только картина у него в голове сложилась шиворот-навыворот.

– Бедный Дэмьен. – Сэр Уильям против воли улыбнулся. – С ним это случается.

– Он хоть пишет-то слева направо? – пробормотал себе под нос Дирхарт.

– Что? – бровь сэра Уильяма поползла вверх.

– Я говорю – он же не знал всего, вот и напутал малость.

Барон снова не