Даруй им покой - Валерия Вэл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Привратник уже отворял боковую калитку, когда из-под арки почти бегом появился Коул. Заметив готового вскочить в седло Дирхарта, он с облегчением перевел дух. Снова бросив повод Джону, Дирхарт сделал шаг ему навстречу. Несколько мгновений они молча стояли друг напротив друга.
– Я только что от барона, – наконец сказал Коул. – Требовал объяснений.
– Требовал?
– Именно. – Коул зло скривил надменный рот. – Именно требовал.
– И что?
– Чуть не закончилось дуэлью.
Они снова замолчали. За их спинами привратник сделал нетерпеливое движение, но, поймав взгляд держащего под уздцы лошадей Джона, едва не вжался в стену, примирительно кивнув.
– Мы друзья, Дирхарт. Помни это, – снова нарушил молчание Коул. – И мы еще встретимся. Обязательно.
Молча шагнув к другу, Дирхарт крепко обнял его.
Свет факела испуганно метался под низкой аркой. Джон облегченно вздохнул только тогда, когда копыта их коней, простучав по мосту, коснулись мягкой земли. Выехав из-под тени башен, Дирхарт резко развернул Гнедого, нервно заплясавшего на месте.
– Святой потрох! Да чтоб вас…
Слушая последовавший поток ругательств, Джон подумал, что не потеряй давно Господь интерес к тому, что творится на земле, сейчас с небес бы сорвалась молния.
Когда череда богохульств и проклятий иссякла, Дирхарт снова развернул коня и поехал прочь от замка. Глядя в его лицо, в котором чувствовалась лишь усталость, но не осталось раздражения, Джон решился спросить:
– Кого это вы так, господин?
– А… никого. Все они жертвы. Тут не человеческий суд нужен.
– Божий?
Дирхарт вздохнул.
– И не суд даже… Милость божья им нужна.
Он повернулся к Джону, и тот, взглянув в светлые глаза, подумал, что его господину в этот момент милость божья нужна не меньше.
– Джон, не спрашивай меня больше об этом. Не могу…
VII
Мотыльки летят на свет
Третий день они сидели в придорожной гостинице. От замка барона Донована полдня пути или того меньше… Третий день Дирхарт неотрывно смотрел в кружку перед собой, однако ж хмель его не брал. Джон молча хмурился. От такого пития легче не станет, наоборот, хуже бы не было… Он уже почти решился сказать господину, что бесполезно ждать, мистрис Маргарет не появится. И что с самого начала это было ясно как божий день. Разозлится? Пусть так. В первый раз, что ли? Все лучше, чем молча сидеть тут, пить и не пьянеть.
Джон действительно уже почти решился, когда Дирхарт, бросив очередной взгляд в окошко перед собой, скривил губы в злой усмешке, передвинув во рту свою вечную соломинку. По дороге ехал одинокий всадник. И по мере того, как он приближался, усмешка Дирхарта становилась все более ядовитой, но и горькой одновременно.
Переступивший порог гостиницы Роберт Салливан оглянулся в поисках какой-нибудь прислуги. Когда его взгляд натолкнулся на сидящего в дальнем углу и не спускающего с него глаз Дирхарта, он едва заметно вздрогнул, однако в следующий момент на его лице появилось облегчение, которое он даже не попытался скрыть. Не глядя больше по сторонам, он быстрым шагом подошел и без приглашения опустился на скамью напротив.
– Я говорил вам, что навел о вас справки? Я знаю, какие поручения вы обычно исполняете.
Он замолчал, потом отцепил от пояса кошелек и положил перед Дирхартом.
– Я не хочу, чтобы убийца моей дочери продолжал жить на этом свете.
– Вы уверены, что знаете, кто это? – спросил Дирхарт, не взглянув на кошелек.
– Я уверен, что вы знаете. Остальное не важно.
Дирхарт молчал, от пристального взгляда блекло-серых глаз Салливану стало неприятно, будто он сам совершал сейчас преступление. Сидящий напротив наемный убийца молчал, не глядя на лежащие перед ним деньги. Наконец Салливан не выдержал:
– Что-то еще?
– Я должен попасть в замок. А мне туда путь заказан.
– Попадете.
Дирхарт кивнул и поднялся. Избавившись наконец от беспокоящего его бесцветного взгляда, Салливан встал следом.
Кошелек остался лежать на столе рядом с недопитой кружкой.
Джон смотрел вслед удаляющимся всадникам. Он прекрасно знал, чем порой не гнушается зарабатывать его господин. Знал, и его это не особо заботило, а если положа руку на сердце, то не заботило вовсе. Но в этот раз… в этот раз словно маленький червячок точил душу.
Покидая гостиницу, Дирхарт пропустил вперед баронского сенешаля и, остановившись в дверях, указал Джону на лежащий возле кружки пива кошелек:
– Возьмешь себе, если что. На первое время хватит.
По направлению к замку удалялись двое всадников.
Возьмешь себе, если что…
Всадники становились все меньше и меньше. Вот они почти неразличимы. Две движущиеся точки. Отсюда и не поймешь уже, который из них Дирхарт.
Возьмешь себе, если что.
Если… что?
* * *К замку всадники подъехали уже затемно. Ворота были заперты, и они воспользовались боковой аркой с низким сводом и такой тесной, что из седла легко можно было достать рукой и до стены, и до потолка. Привратник, равнодушно поклонившись, запер за ними тяжелую дверь, и у Дирхарта возникло ощущение захлопнувшейся за спиной ловушки. Ощущение, которое он тут же отогнал. Он чувствовал себя идущей по следу гончей, опьяненной запахом крови. Рассудок голосом Джона говорил, что надо было убираться подальше от замка, раз уж повезло быть выгнанным оттуда живым и невредимым, однако он отмахивался от него, корил себя за это, но ничего не мог поделать. И вот он снова в замке. В замке, где бесследно сгинули двое родовитых дворян, один из которых ко всему прочему был здесь хозяином, так что уж говорить о безродном авантюристе, горевать о котором будет разве что оставшийся в придорожной гостинице слуга… Но гончая упрямо шла по кровяному следу.
Дирхарт искоса взглянул в каменное лицо Салливана. Нет, играть памятью дочери он бы не стал. Пока все шло по-честному. Сенешаль уловил его взгляд и повернулся.
– Вы неплохо ориентируетесь в замке. Мне оставить вас?
– Да.
Часовня едва виднелась на фоне листвы, черное на черном. Дирхарт зажег фонарь и закрыл его полой плаща. Где-то за крепостной стеной раздался далекий крик, рассыпавшийся отрывистым хохотом безумца. Дирхарт подумал, что пару месяцев назад другой, стоя на пороге часовни, мог вздрогнуть от этого внезапного крика ночной птицы. Хохот оборвался, лишь звенели в траве кузнечики и тихонько шелестела листва. Дирхарт толкнул дверь, и та послушно повернулась на петлях, впуская его внутрь. Он почти ожидал увидеть на каменных плитах темные кровавые следы. Сердце забилось чаще. Гончая, идущая по кровяному следу… да, именно так он себя и ощущал.
Разумеется, сейчас внутри часовни царила чистота. Луч фонаря выхватил из темноты скорбный лик святого Лазаря. Из-за неверного света казалось, что изваяние шевельнулось в нише, чуть подавшись в сторону незваного ночного гостя. Дирхарт снова ощутил тающее на границе сознания беспокойство,
