Отныне только легкий флирт - Беверли Терри

– Поехали, дорогая, не терзайся! – Ник обнял ее одной рукой и усадил в машину. – Убиваться по этому поводу…

– Знаю, уже слышала: бесполезно! – Холли почувствовала, как в ней нарастает раздражение. Она скользнула на сиденье и с силой захлопнула дверцу машины. Девушка вся кипела от злости. Ник что, полагает, что ей следует делать вид, будто ничего не произошло? Санни за решеткой, приютские старики понимают, что она не смогла отстоять их интересы, Ник же, каждый вечер встречаясь с ней, тем не менее не пропускает ни одной юбки. Все хуже некуда!

Ник обошел машину и сел за руль. Он видел, что Холли расстроена, и все из-за собаки.

– Не хочешь ли еще куда-нибудь поехать? – спросил он.

– Домой, только домой! – отрубила она.

Уже вырулив на шоссе, он осторожно прочистил горло.

– Завтра я улетаю на четыре дня в Калифорнию – там проводится конференция банкиров. Узнал об этом только сегодня днем. Сразу после нее состоится совещание по новой системе компьютеризации учета инвестиций. – Ник придерживал эту новость, понимая, что она может огорчить Холли, но ведь, в конце концов, надо же ей сообщить об отъезде! Обескураженный ее молчанием, он добавил: – Я знаю, в выходные состоится ваша первая агитационная акция, но что поделаешь, представитель нашего банка не может ехать, и я вынужден его заменить.

Холли долго молчала, но потом спросила безразличным тоном:

– И когда ты думаешь вернуться?

– В среду, но так поздно ночью, что точнее будет сказать – в четверг утром. – Судя по ее реакции, вернее, по полному ее отсутствию, он с таким же успехом мог бы сказать «через пять лет».

Глядя из бокового окна в безлунную ночную тьму, Холли чувствовала себя потерянной. Ник оглушил ее своей новостью. В дополнение ко всем прочим несчастьям Ник еще бросает ее!

Они подъехали к дому Холли. Ворота не были заперты. Теперь излишние предосторожности были ни к чему – ведь Санни здесь больше нет. Холли порылась в сумочке, доставая ключ от входной двери. Ник стоял за ее спиной. Отчего-то колени девушки задрожали и в горле встал комок. Так-то она борется за него! Вот он уезжает – и какие же воспоминания увозит с собой? О том, как она носилась с ним в танце, в сердцах хлопнула дверцей машины и была холодна, как айсберг. Достаточно ли этого, чтобы завоевать его сердце? Затаив дыхание, она повернулась к нему лицом.

Она не успела и рта раскрыть, как он произнес мягко:

– Я буду скучать по тебе.

– Ник… – Волна чувств, захлестнувших Холли, не позволила ей договорить. Она подняла голову, и Ник обнял ее и поцеловал. Он уезжает! – стучало в ее мозгу. Она этого не вынесет. Внезапно ею овладело какое-то безумие. – Я не хочу, чтобы ты уезжал, ты не должен уезжать, не должен, не должен! – твердила она и, вскинув руки, обняла Ника за шею, осыпая его горячими, отчаянными поцелуями.

Ник был изумлен. До этого момента она вела себя настолько холодно, что он не был уверен, позволит ли она поцеловать себя на прощание. И вдруг такая пылкость… В чем же дело? Холли прижалась к нему еще теснее. И кого она целует: его, Ника Донохью, или мужчину, созданного ее воображением?

– Ник, Ник! – Вот как ей следовало себя вести, а она вместо этого разыгрывала из себя девицу, которой никакие серьезные отношения не нужны! Ноги ее подкосились, и если бы Ник не поддерживал ее, она бы упала. Холли как бы погрузилась в него, всем своим существом ощущая его сильное тело. Будь что будет, он должен знать! – мелькнула в ее голове мысль.

А у Ника голова пошла кругом. Он тысячи раз представлял себе, как обнимает Холли – вот так, не просто как друг. Но того, что это будет похоже на какой-то приступ безумия, никак не ожидал. Что с ней? Почему такое отчаяние? Она, конечно, расстроена из-за Санни. Возможно, нервный срыв толкнул ее в его объятия. Но за кого, черт возьми, она его принимает?

– Не уезжай! Не уезжай! – шептала она, гладя руками его спину, осыпая поцелуями лицо и с безоглядной решимостью прижимаясь к нему.

Нику хотелось сполна насладиться тем, что девушка так щедро предлагала ему, но его заставило остановиться внезапно заявившее о себе чувство ответственности. Видит Бог, Холли заслуживает лучшей участи! Ведь она считает его прожигателем жизни.

– Холли?! – произнес он охрипшим голосом, удерживая ее руки и мягко отстраняя от себя. – Уже поздно, дорогая, ты устала. Мне лучше уйти.

Девушка словно окаменела.

– Мы поговорим потом, когда я вернусь, – сказал он. – Я буду тебе звонить. – В тусклом свете фонаря он не мог видеть выражение ее лица. Протянув руку, он погладил ее мягкие вьющиеся волосы, такие шелковые на ощупь. Все в ней такое милое, такое теплое, она – сама жизнь. Она создана для любви, любви настоящей – неужели она не понимает? Если так, он заставит ее это понять. Ему не нужна одна ночь. Он хочет быть с ней всегда, до конца своих дней. О Господи, как неудачно, что он уезжает! У истинного Ника Донохью есть что предложить этой женщине, и, возвратившись домой, он сможет ее в этом убедить.

Преодолевая желание обнять ее и притянуть к себе, рискуя порвать тонкую ниточку, что протянулась между ними, Ник наклонился и поцеловал Холли в лоб. Понимая, что медлить нельзя, иначе решимость может изменить ему, он быстро повернулся, сбежал с крыльца и исчез в ночи.

Часы летели, а Холли все никак не могла заснуть. Что за глупость взять и броситься Нику на шею! Когда он сказал, что будет скучать по ней, он произнес эти слова так, что ей почудилось, будто он испытывает какое-то особое чувство к ней. А как он ответил на ее первый поцелуй! Холли, рыдая, била по подушке кулаком. Надо же быть такой дурой – принять доброту и сочувствие за желание!

Она повернулась на другой бок, в который раз взглянула на часы и попыталась лечь поудобнее. Ах, если бы можно было убежать куда глаза глядят и спрятаться, чтобы больше не было на свете Холли Веббер! Холли Веббер, теряющей рассудок, когда дело доходит до мужчин. Истинная дочь своей матери!

В комнате было жарко. Постель вся скомкана. Холли встала, оправила простыни, взбила подушку и легла, глядя в потолок и надеясь уснуть. Но рыдания снова подступили к горлу. Ник попросту убежал от нее! Она все испортила, напугала его. До Калифорнии далеко, но он, верно, спасаясь от нее, охотно уехал бы и дальше.

О Боже! И Холли продолжала метаться по постели, пряча разгоряченное лицо в подушки. Не так давно ей казалось, что она любит Рейнольдса. Как она страдала из-за того, что он отверг ее! Но что эти страдания по сравнению с тем, что она испытывает сейчас! Она потеряла Ника!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На следующий день, стараясь забыть о злосчастном вечере с Ником, Холли с головой ушла в подготовку приютского банкета. Она посетила радиостанцию, редакцию «Кроникл» и даже телевизионную студию. Все средства массовой информации согласились осветить предстоящую агитационную акцию.