Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание) - Александр Берзин

• из-за осознаваемой нами физической потребности

• из-за взвешенной причины

• из чувства склонности это делать

(может быть поддержано эмоцией или установкой)

(может быть поддержано обстоятельствами или влиянием окружающих)

Чувство склонности делать что-либо, не обязательно сопровождаемое желанием это делать

• когда мы не знаем, чем активирована привычка, ставшая причиной появления этого чувства

• когда мы не думаем о физической причине, вызвавшей это чувство

• когда чувство мотивировано лишь эмоцией или установкой

Чувство склонности делать что-либо, сопровождаемое желанием это делать

• когда побуждение возникает из привычки, предпочтения или по физической причине

• до возникновения у нас памятования в отношении этой причины

• одновременно с памятованием в отношении веской причины

• когда эмоция или установка поддерживается осознаваемой мотивацией

Желание делать что-либо, без чувства склонности это делать

• когда осознаем причину того, чтобы что-то делать, и

• побуждение делать это не возникает заранее

• побуждение делать это не возникает из эмоции или установки

Выбор между тем, что мы хотим делать, и тем, что мы чувствуем склонность делать

Предположим, что мы хотим делать что-то одно, но чувствуем склонность делать противоположное. Давайте пока не будем усложнять ситуацию, рассматривая еще и то, что нам необходимо делать. Когда мы принимаем решение делать то, что мы чувствуем склонность делать, вместо того, что мы хотим делать, это значит, что наши привычки, предпочтения, физическая потребность, эмоции, установки или некая комбинация этих факторов могут оказаться сильнее веской мотивации, стоящей за нашим желанием, или эмоциональной силы, стоящей за этой мотивацией. Наше памятование собственных причин того, чтобы что-то делать, также может быть слишком слабым, или обстоятельства и влияние окружающих могут быть слишком подавляющими. Например, несмотря на то, что нам хочется похудеть, мы можем чувствовать склонность съесть кусочек торта. Мы решаем съесть кусочек торта, когда наша привычка, голод, жадность, предпочтение определенного типа тортов, настойчивость хозяина или некая комбинация этих факторов перевешивает наше представление или памятование о том, насколько мы толстые. Если в аналогичной ситуации мы принимаем решение делать то, что мы хотим делать, вместо того, что мы чувствуем склонность делать, это означает, что сила факторов, поддерживающих каждый из вариантов выбора, противоположна.

Мы решаем не делать то, что мы одновременно хотим делать и чувствуем склонность делать, когда внешняя, посторонняя мотивация перевешивает все остальные причины. Например, если мы знаем, что человек, у которого мы гостим, испек торт специально для нас и обидится, если мы не попробуем кусочек, то мы можем решить съесть кусочек торта, несмотря на свое желание и свою склонность придерживаться диеты.

Наконец, взвешенная мотивация может заставить нас что-то делать, несмотря на то, что мы не хотим это делать и не чувствуем склонность это делать. Например, когда мы одновременно не хотим и не чувствуем склонность придерживаться своей диеты, мы все равно можем отказываться есть, когда медитируем на недостатках того, чтобы быть рабом своей жадности. В этом случае наша взвешенная мотивация, стоящая за желанием избежать этих негативных качеств, перевешивает любые причины, по которым мы хотим нарушить свою диету, например раздражение работой.

Делаем то, что нам необходимо делать

Нам необходимо что-то делать, поскольку это полезно нам самим, другим или и нам и другим, из-за физической потребности либо из-за обстоятельств. Например, нам может быть необходимо следовать диете, поскольку потеря веса укрепит наше самоуважение, позволит нам без одышки заниматься спортом со своими детьми или улучшит нашу эффективность на работе. Кроме того, диета может быть нам необходима по состоянию здоровья или из-за того, что нам не подходит еда той местности, по которой мы путешествуем. Мы делаем то, что нам необходимо делать, когда осознаем причины, по которым нам это необходимо делать, убеждены в их справедливости, чувствуем себя мотивированными ими, а также принимаем во внимание и помним об этих трех факторах.

Кто-либо другой также может заставить нас делать то, что нам необходимо делать, даже если мы сами не видим такой потребности. Например, волевая медсестра или родственник могут заставить нас кушать, когда мы больны, даже если мы не испытываем осознанного желания поправляться. Такое обычно происходит из-за физической или психологической слабости. Мы можем бояться этого человека.

За нашим желанием делать что-либо могут стоять бессознательные мотивации, возникающие из беспокоящих установок, таких как тщеславие. Однако они не поддерживают нашу необходимость делать то, что мы хотим делать. Вместо этого, они подпитывают наше чувство того, что мы должны это делать, например, тщеславие заставляет нас чувствовать, что мы должны сесть на диету. С другой стороны, некоторые установки, такие как чувство долга, семейная честь или национальная гордость, тоже могут заставить нас чувствовать, что нам необходимо что-то делать или что мы должны что-то делать. Последнее зависит от того, смешиваем ли мы свое воззрение с заблуждением или нет. Более того, эти установки являются созидательными, разрушительными или нейтральными в соответствии с этическим статусом того, что нам необходимо делать, или того, что мы должны делать. Семейная честь может вести к помощи нуждающимся, убийству из мести или к проживанию в определенном районе.

Сначала нам может быть необходимо сознательно мотивировать себя и тренировать волю к тому, чтобы делать то, что нам необходимо делать. Затем, после того как мы сформировали новые привычки, мы в состоянии спонтанно делать то, что нам необходимо делать, и даже чувствовать склонность и желание это делать.

Отчужденность от того, что мы хотим делать, или от того, что мы чувствуем склонность делать

Иногда мы чувствуем, что должны подавлять в себе то, что мы хотим делать, или то, что мы чувствуем склонность делать, и не "позволять" себе это делать. Обычно мы при этом расстраиваемся. В других ситуациях, в качестве награды, мы "позволяем" себе делать что-либо, что мы одновременно хотим делать и чувствуем склонность делать, но в потакании чему мы обычно себя ограничиваем. При этом, фактически делая то, что мы временно позволяем себе делать, мы зачастую чувствуем иррациональное беспокойство, что кто-то поймает нас и накажет. Мы обнаруживаем, что нам сложно расслабиться и получать удовольствие от того, что мы делаем.

Кроме того, иногда мы чувствуем, что нам следует заставлять себя делать что-то, что, как мы знаем, мы должны делать, но что мы не хотим и не чувствуем склонность делать. При этом мы зачастую испытываем недовольство. Более того, часто, делая то, что мы чувствуем склонность делать, а не то, что, как мы знаем, мы должны делать, мы чувствуем, что не в состоянии себя контролировать. Подобные переживания часто сопровождаются чувством вины.

Все такие формы отчужденности от собственных желаний, чувств и от самих себя возникают из двойственных видимостей. Это видимости "меня" и того, что я хочу делать, "меня" и того, что я склонен делать, "меня" и того, что мне необходимо делать, и "меня" и того, что я фактически делаю. В каждом из этих случаев, "я" и выбранный вариант действия кажутся нам прочными сущностями. Следовательно, мы воспринимаем различные кажущиеся прочными конфликтующие "я" сражающимися за контроль с каждым из остальных прочных "я" и с прочными сущностями того, что эти "я" хотят, что им необходимо, что они делают или чувствуют склонность делать. Когда мы отождествляем себя с одним из таких "я", кажущимся нам "плохим", мы чувствуем вину как "плохой" человек, желающий делать, чувствующий склонность делать или делающий что-то дурное. Отождествляя себя с одним из "я" как с "хорошим" человеком, который должен постоянно контролировать происходящее, мы чувствуем напряженность из-за необходимости быть полицейским. Мы никогда не бываем непринужденными с самими собой. Чтобы преодолеть эти эмоционально беспокоящие шаблоны нам нужна мудрость недвойственности.

Процесс принятия решения

Решения представляют собой результат сложного взаимодействия умственных факторов, которое происходит без участия некоего прочного "я" в нашей голове, принимающего эти решения. Это верно, несмотря на то, что голос в нашей голове, беспокоящийся о том, какое принять решение, заставляет этот процесс выглядеть так, будто существует обнаружимый оратор, который волнуется и выбирает. Когда мы решаем, к примеру, съесть кусочек торта, все что происходит – это лишь видение торта, сопровождаемое умственными факторами распознавания и намерения. Эти два умственных фактора обусловлены взаимодействием и сравнительной важностью: