Одна, но пагубная страсть - Татьяна Полякова

Верка на голову выше меня и весит килограммов сто двадцать, но при этом отличается исключительной подвижностью. На месте ей не стоялось, а молчать она просто не умела. Находясь поблизости, Матвей, как и я, чувствовал себя неуверенно и явно с беспокойством думал о том, что если не побережется, то будет смят и раздавлен. Интерес к своей особе он явно не приветствовал и все норовил отодвинуться от хозяйки хоть на полшага.

— А Матвей что, твой приятель? — ухмыльнулась Верка.

Тут Матвей опередил меня с ответом:

— Мы решили пожениться.

Я помрачнела, а Верка ахнула, так всплеснув руками, что едва не сшибла меня с ног:

— Серьезно? Здорово!

— Он шутит, — вмешалась я.

— Ничего себе шутки… Я бы на твоем месте сразу в загс побежала. За базар отвечать надо, — сурово подытожила она.

— Я готов хоть сегодня, — упрямился Матвей. — Но Катя упорно видит во мне одни недостатки.

— Ну, если она с таким парнем в загс не спешит, значит, есть причина, — приняла мою сторону Верка. — Проходите, я вас чаем напою, и поговорим. У меня выходной, времени сколько угодно.

Мы прошли в кухню, которая показалась неестественно маленькой, когда там появились две такие крупные личности, как хозяйка и ее гость, мой спутник, однако, несмотря на это, разместились мы с удобствами. И чай Верка заваривать умела, а к чаю были пирожные и мармелад.

— Наташка мне звонила, — рассказывала Верка, потчуя нас. — Рыдала в голос: Диму убили. Про Геленджик и сломанную ногу даже не сказала, видно, совсем ее подкосила гибель возлюбленного. Я собираюсь на похороны. Хоть мы и виделись пару раз, но долг отдать надо. В конце концов, Дима принимал участие в моей судьбе, на работу устроил.

— К мужу своей сестры? — спросила я.

— Конечно. Я там почти год проработала, но шеф таким засранцем оказался, пришлось уйти. Дима, конечно, не виноват, он ведь хотел как лучше.

— Давно ты ушла от Павлова?

— От Павлова-то? Да уж года полтора.., точно, в октябре полтора года будет. А на свое место подругу устроила. Ритку Сорокину. Так она этого хмыря быстро к рукам прибрала.

— В каком смысле? — нахмурилась я.

— В буквальном. Он у нее пикнуть не смел, каждый час отзванивался, и никаких тебе баб.

— Постой, у него же жена…

— Конечно, жена, но Ритке на это было плевать. Ей двадцать восемь, особой красоты нет, и претенденты на руку в очереди не стоят, пора устраиваться, а с женой Павлов жил плохо. Стерва она. Это он так говорил. Понятное дело, когда у самого баб как грязи, не скажешь, что жена ангел, а я, мол, скотина. Мужики сразу ищут виноватого, вот и выходит, что супруга — стерва.

— А ты с ней знакома?

— С Алиной? Виделись, но все больше по телефону общались. У нее проблемы со здоровьем, о нем она и думала, а на мужа давно рукой махнула. Горбатого могила исправит.

— А Ритка, значит, смогла прибрать его к рукам.

— Точно. Жениться обещал. Клялся, что с женой разведется, ребенка просил родить. Но Ритка не дура. Сначала, говорит, роспись, а уж потом ребенок.

— И он согласился?

— Ага. Баба она железная, слово держит. Да не повезло ей: думала платье шить подвенечное, а жениха как раз того, застрелили. Не судьба.

— А вы почему ту работу оставили? — спросил Матвей, с моей точки зрения совсем некстати, но остановить Верку теперь не было никакой возможности.

— Так он и ко мне подкатывал. То по заднице хлопнет, то за грудь ущипнет. Конечно, деньги платил приличные, и я поначалу терпела, так он совсем распоясался — вроде как я за те же деньги еще и ублажать его должна. И что обидно: он как будто даже считал, что это само собой разумеется. Ладно бы ухаживал там, цветы и прочее такое, а то вызовет в кабинет и паскудно так улыбается, и все с намеками. Я сначала отшучивалась, а потом терпение кончилось. Хлопнул он меня однажды по заднице, а я его за шиворот взяла и тряхнула малость. После этого присмирел, зато начал придираться. То ушла на пять минут раньше, то говорю громко, то цветок не полила. Стало ясно: надо увольняться. А место-то хорошее, в смысле зарплаты, ну, я Ритку и подсватала. Ей что ни мужик, все чистое золото. Она как поняла, что с женой у Павлова нелады, сразу смекнула, что устроиться можно неплохо.

— А ты чего же растерялась? — улыбнулась я.

— Нет, я замуж только по любви. Мне банкир не банкир, а если бабник, то веры ему никакой. Семья — это святое, а с таким мужем одна морока.

— Правильно, — похвалил Матвей, хоть его и не спрашивали.

— Как думаешь, за что могли убить твоего бывшего шефа? — решила я перейти к интересующей меня теме.

— Не знаю, — вздохнула Верка. — Много чего болтали. Со мной он проблемами, понятное дело, не делился, а человек был так себе. Могли быть враги у него, и серьезные.

— Дима намекал, что Павлов связан с криминалом, — робко заметила я.

Матвей взглянул укоризненно, а Верка пугливо огляделась, точно проверяя, не стоит ли кто за спиной.

— Я вам все расскажу, но только по большому секрету. Никому ни словечка, поняли? — Она подалась вперед и зашептала:

— Дима совершенно прав. Павлов в криминале был по самые уши. Проворачивал малозаконные операции, а говоря попросту, деньги отмывал. Да и много чего другого на нем висело. Но этого ему показалось мало, и он решил своих дружков кинуть — спер у них деньги, причем немалые. Воровал с умом, длительное время, не наглел, но они, видно, все равно узнали.

— Говорят, банк ему уже не принадлежал, и денег он после себя не оставил, — тоже перешла я на шепот.

— Я думаю, он в бега собрался. Почувствовал, что жареным запахло, вот и решил начать новую жизнь вдали от родных мест. Но и те, — Верка неопределенно мотнула головой, — не дремали. Вот и вышло…

— Значит, его бандиты убили?

— Ага. Убили его на даче, и по всему видно, что он как раз намеревался смыться. И Ритку в отпуск отправил, она к родителям уехала. Не знаю, может, нарочно от нее избавился, чтоб одному улизнуть, или у них договоренность была, но точно знаю, что куда-то намылился. Но не повезло, лихие ребятишки не любят, когда с ними шутки шутят.

— А не мог он какие-нибудь компрометирующие документы отдать на хранение Диме? — спросила я в глубоком раздумье.

— Шутишь? Да он Диму терпеть не мог. Они как раз перед моим увольнением здорово поскандалили. Диме нужен был кредит, и Павлов такие условия предложил, что только держись, а у Димы, видно, вилы, и он на родственника надеялся. Тот знал, что деваться ему некуда, вот и загнул. Короче, Дима ему рожу разбил, обозвал козлом и крохобором и больше к нам ни ногой. И к сестре не ездил, она к нему приезжала. Когда у Павлова юбилей был, Дима его даже не поздравил, расплевались они по полной.

— А кто из криминальных авторитетов использовал ваш банк? — спросила я.

Верка укоризненно покачала головой, — Ну разве о таком болтают?

— Но ты ведь что-то слышала? Например, фамилию Сахаров?

Уж очень удобной казалась мне эта версия: Аркадий человек Сахарова, значит, тот как раз и… Но Верка мгновенно лишила меня надежды на близкую победу.

— И никакой не Сахаров. Там много всякого жулья понабралось, но самый главный у них некто Ремизов. Слыхала?

— Нет, — покачала я головой. Впрочем, я и о Сахарове до недавнего времени ничего не слышала.

— То-то, — кивнула Верка. — Интересный тип. А уж хитрый! Сидит себе тихонечко, по всем статьям бизнесмен и джентльмен. Но свои делишки они с Павловым прокручивали, еще когда Ремизов был обычным бандитом. Это он сейчас ого-го…

— Чего «ого-го»? — не поняла я.

— Как чего? — удивилась Верка. — Сейчас он птица высокого полета. Говорят, запросто к губернатору заглядывает. Всеми уважаем, наживает свои миллионы и торопится забыть юношеские ошибки. Вот, говорят, Ремизова-то Павлов и обокрал. Давно еще, но тот узнал и…

— Но если давно, зачем же убивать?

— А у таких типов это дело принципа. Они и через десять лет убьют за милую душу. Может, были у него какие подозрения, а потом он убедился: точно, украл деньги, гнида, и все.

— Слушайте, откуда у вас такие сведения? — не выдержал Матвей. — Неужели ваш Павлов все это рассказывал?

— Да не Павлов, мент один. Он дело вел, ну, убийство Павлова расследовал. А у нас тогда с ним любовь вышла. Мне же интересно, как-никак я на Павлова часть жизни угробила, и далеко не худшую часть, а сколько он мне крови попортил… Я и проявила интерес.

— И что Ремизов? — поторопила я. — Его арестовали?

— Ну, ты, Катюха, даешь! Он же к губернатору… И потом, доказать же надо, что он к убийству причастен, а как докажешь, если они с Павловым последние пять лет даже не виделись. И никаких тебе общих дел, одни неподтвержденные слухи. На юбилей Павлову он телеграмму прислал, а поздравить приезжал его зам. Я вам сейчас фотографию покажу. — Верка метнулась к шкафу и принялась искать альбом, продолжая рассказывать:

— Короче, ничего у моего мента тогда не выгорело. Видит око, да зуб неймет. В смысле, знал он, что Ремизов тот еще типчик, только хрен наручники на него наденешь. Опять же, Ремизов тот — хитрый чертяка. Время прошло, он мигом перестроился, и теперь порядочнее его вряд ли кого сыщешь. Это мой так говорил.