Капитул Дюны - Фрэнк Герберт

Она взглянула на глазок видеокамеры, но не проявила своего беспокойства. Сестры могут знать, что эти видения не представляют непосредственной опасности… может быть, только для Сциталя.

Она опустилась на корточки рядом с ним и положила руку ему на плечо.

— Они что-то сделали с твоим телом в своем чане?

— Нет!

— Но ты же сам сказал…

— Мое тело — это просто новый багаж для нового путешествия. Биохимия и строение его такое же, как и всегда. Что-то стало с моим разумом.

Это взволновало ее. Мурбелла знала, как Сестры относятся к диким дарованиям.

— Будь проклят этот Сциталь!

— Я найду ответ, — сказал он.

Он закрыл глаза и услышал, как Мурбелла встала. Рука ее соскользнула с его плеча.

— Может быть, тебе не следует этого делать, Дункан.

Ее голос прозвучал словно откуда-то издалека.

Память. Где прячется эта таинственная вещь? Глубоко в исходных клетках? До сего дня он думал о своей памяти, как об инструменте ментата. Стоя перед зеркалом, он мог вызвать в ней образы из любого момента любой из своих многочисленных жизней. Он мог подойти поближе, изучить каждую морщинку. Мог посмотреть на женщину, стоявшую позади него, — в зеркале два лица, и его лицо исполнено невысказанных вопросов.

Лица. Последовательность масок, разных видов его самого, того, что он называет своим «я». Лица несколько неуравновешенны. Иногда волосы седые, иногда завиваются, как локоны черного каракуля из его нынешней жизни. Иногда лицо веселое, иногда печальное, ищущее ответа в мудрости, спрятанной в глубине сознания, мудрости, нужной для того, чтобы встретить наступающий день. За всеми этими масками есть нечто, объединяющее их, — способность наблюдать и обдумывать увиденное. За ними стоит тот, кто принимает решения. Тлейлаксианцы вволю натешились над этой способностью.

Айдахо почувствовал, что кровь толчками пульсирует у него в висках. Значит, опасность близка. Именно это ему предстоит испытать… но причиной станут не тлейлаксианцы. Причина кроется в нем самом.

Вот что значит быть живым.

Не память из других жизней, не то, что сделали с ним тлейлаксианцы, не все то, что изменило его сознание хотя бы на йоту.

Он открыл глаза. Мурбелла стояла рядом, но взор ее был затуманен. Вот как она будет выглядеть, когда станет Преподобной Матерью.

Эта перемена не понравилась ему.

— Что будет, если Бене Гессерит проиграет? — спросил он.

Она не ответила, но он кивнул в знак согласия с самим собой. Да, это самое худшее допущение. Общину Сестер спустят в сточную канаву истории. И ты не хочешь этого, моя возлюбленная.

Он увидел согласие в ее лице, прежде чем она отвернулась и оставила его одного.

Айдахо посмотрел на глазок видеокамеры.

— Дар, мне надо поговорить с тобой. Дар.

Ни один из механизмов, окружавших его, не отозвался. Но он и не ожидал другого ответа. Но он все же знал, что сможет поговорить с ней и ей придется его выслушать.

— Я подошел к нашей проблеме с другой стороны, — заговорил Дункан. Он живо вообразил себе шорох записывающих устройств, которые заносят его слова на ридулианские кристаллы. — Мне удалось проникнуть в психику Досточтимых Матрон. Я знаю, что мне это удалось. Мурбелла ответила мне в резонанс.

Это насторожит их. Он имеет свою личную Досточтимую Матрону. Иметь не вполне подходит к данному случаю. Он не имел Мурбеллу. Даже в постели. Они имели друг друга. Они подходили друг другу так же, как подходили друг другу люди из его сегодняшнего видения. Может быть, именно это он и увидел утром? Двое пожилых людей, прошедших тренировку у Досточтимых Матрон?

— Теперь я перехожу к другой проблеме, — сказал он. — Как можно победить Бене Гессерит.

Перчатка брошена.

— Эпизодами. — Одраде очень любила использовать это слово.

— Именно так можно увидеть, что происходит с нами сегодня. Даже самые мрачные допущения необходимо просеивать через основание. Рассеяние имеет такие масштабы, которые превращают в мелкую возню все, что мы делаем.

Вот оно! В этом его ценность для Общины Сестер. Такой подход позволяет лучше рассмотреть, кто такие Досточтимые Матроны. Они вернулись назад, в Старую Империю. Подруги по несчастью, карлицы. Он знал, что Одраде все поймет. Белл заставит ее это сделать.

Где-то в глубинах необъятной вселенной суд присяжных вынес обвинительный вердикт Досточтимым Матронам. Суд и его служители не пощадили охотниц. Он подозревал теперь, что люди из его видения были членами жюри присяжных. И если они действительно лицеделы, то это не лицеделы Сциталя. Те два человека, скрытые сияющей сетью, могли принадлежать только самим себе.

***

Главный порок управления проистекает из страха коренных внутренних перемен, который возникает, несмотря на очевидную необходимость таких перемен.

Первый утренний глоток меланжи всегда бывал для Одраде особенным. Плоть вела себя как изголодавшийся человек, вонзивший зубы в сладкий плод. Потом следовало медленное, проникающее во все поры и немного болезненное восстановление сил.

Страшная вещь — меланжевая зависимость.

Она стояла у окна и ждала, когда меланжа начнет действовать в полную силу. Управление Погодой сумело и этим утром вызвать дождь. Ландшафт, чистый и омытый дождем, казался погруженным в романтическую дымку, все углы и линии были нарочито подчеркнуты, выявляя суть вещей, подобно старым воспоминаниям. Одраде распахнула окно. Свежий холодный и влажный воздух пахнул ей в лицо, нахлынули воспоминания. Такое чувство бывает, когда найдешь в чулане старую, дорогую когда-то вещь.

Она сделала глубокий вдох. Запах прошедшего дождя! Одраде вспомнила прежнее чувство полноты жизни и успокоения, которое вызывала в ней падающая с неба вода. Но на этот раз чувства были иными. После дождя на губах появился привкус песка. Одраде не нравился этот привкус. Природа посылала весть о том, что ей не по нраву дожди и что она жаждет, чтобы все дожди кончились на этой планете раз и навсегда. Этот дождь не успокаивал и нес с собой ощущение полноты бытия. Он был признаком грядущих перемен.

Одраде закрыла окно. Сразу же вернулись знакомые запахи жилища, среди которых доминировал запах шира, который был имплантирован всем, кто знал местоположение Капитула. Она слышала, как вошла Стрегги и потрескивание карты — Пустыня снова изменила свою конфигурацию.

Движения Стрегги были ловки и расчетливы. Недели тесного общения доказали Одраде, что она не ошиблась в выборе. Надежна. Не блистает дарованиями, но понимает Верховную Мать с полуслова. Посмотрите, как спокойны и несуетливы ее движения. Надо примерить понятливость Стрегги к нуждам Тега, тогда он с меньшим трудом достигнет высот в обучении. Рабочая лошадь? Нет, нечто гораздо большее.

Действие меланжи достигло своего пика и начало понемногу уменьшаться. По отражению Стрегги в оконном стекле было видно, что девушка ждет указаний. Она была терпелива, зная, что эти утренние минуты отданы Пряности. Стрегги только предстояло познать действие меланжи.

Мне бы хотелось, чтобы она легко перенесла испытание.

Преподобные Матери в большинстве своем следовали учению и редко задумывались о своей меланжевой зависимости. Одраде же каждый день с содроганием думала о том, что значит эта зависимость. Ты принимаешь меланжу в течение дня, следуя требованиям организма, следуя паттерну, заложенному в прежних тренировках. Дозы были небольшими, достаточными лишь для того, чтобы поддерживать уровень обмена веществ на пике работоспособности. Биологические потребности удовлетворялись с меланжей гораздо эффективнее. Меланжа придавала пище некоторую пикантность и улучшала ее вкус. Если не считать нападений и несчастных случаев, то меланжа продлевала жизнь и улучшала ее качество. Но это была самая настоящая наркотическая зависимость.

Тело восстановилось. Одраде сморгнула и посмотрела на Стрегги. Она просто воспринимала необходимость данного утреннего ритуала для Верховной Матери. Обращаясь к отражению Стрегги в створке окна, Одраде заговорила:

— Ты не слышала о меланжевой абстиненции?

— Слышала, Верховная Мать.

Несмотря на предостережение о том, что осознание зависимости надо держать на замке даже от себя, Одраде чувствовала присутствие и почувствовала гнев и негодование. Подготовка ума еще в послушничестве и закрепление в виде испытания Пряностью постепенно размывалась Другой Памятью и жизненным опытом. Наставление старших гласило: «Абстиненция ликвидирует суть вашей жизни, и если она случится в среднем или пожилом возрасте, то может оказаться смертельной». Как мало теперь это значило для Одраде.

— Абстиненция исполнена для меня большого значения, — сказала Одраде. — Я — одна из тех, кому утренняя доза меланжи причиняет боль. Я уверена, что тебе говорили, что это иногда случается.