Небесная Роза - Вирджиния Спайс

– Я не ослышалась, эфенди? – с надеждой переспросила Джулиана. – Ты сказал, что пройдет больше месяца, прежде чем… меня заставят делить с ним постель? Это правда? Господи, какое счастье!

Наивная радость пленницы вызвала на лице аль-Беккара насмешливую улыбку.

– Только не надейся, глупая женщина, что за это время тебе удастся сбежать из гарема, – язвительно проговорил он. – Это абсолютно невозможно. Ты должна смириться, иначе попадешь в беду. Как только тяжелые двери гарема захлопнутся за твоей спиной, дороги назад уже не будет. Такова твоя судьба, Небесная Роза. Ее дал тебе всемогущий Аллах, и изменить ничего нельзя.

– У вас на Востоке это называется кисмет, да, эфенди? Случается то, что предначертано заранее, так говорят в вашей стране. А вот древние римляне, к твоему сведению, Ахмед-эфенди, придумали другое изречение: жить – значит бороться. И клянусь тебе, проклятый изверг, по чьей вине я должна вынести столько страданий, – с неожиданней ненавистью, порожденной отчаянием, воскликнула Джулиана, – ты еще услышишь обо мне! Когда-нибудь придет и мой день! Запомни одно: надежда вырваться из проклятой западни, в которую забросила меня злая судьба, будет жить в моем сердце до тех пор, пока оно не перестанет биться в этой груди! И я буду бороться за свою свободу всеми возможными способами – если не силой, то хитростью и чарами красивой женщины. И когда-нибудь он настанет, этот светлый день, – день, когда мои ноги коснутся английской земли!

– Если только раньше тебе не отрубят голову за твое упрямство, наглая дрянь! – в ярости крикнул работорговец. – Прикуси свой дерзкий язык, пока я не приказал вырвать его из твоего горла, и хорошенько запомни: если ты не понравишься нашему великому правителю, сегодня вечером я прикажу бить тебя палками по ступням ног до тех пор, пока ты не охрипнешь от крика… А, я вижу, в твоих прекрасных глазах уже заблестели слезы раскаяния! – аль-Беккар злобно рассмеялся в лицо своей несчастной жертве. – Предупреждаю тебя: не вздумай разрыдаться и испортить свое лицо. Будь веселой и очаровательной, Небесная Роза, даже если в душе у тебя бушует настоящий ад. Помни о наказании, которое тебя ждет, если ты не сумеешь понравиться бею! Помни об этом, христианская сука, не забывай мои слова ни на одну минуту! Дверь за работорговцем с грохотом захлопнулась. Темнокожие служанки тотчас принялись за прерванную работу, а Джулиана, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу рыдания, отчаянно проклинала свой длинный язык и ругала себя последними словами. Господи, что же она натворила? И что с ней будет, если она и в самом деле не понравится этому заранее ненавистному бею? Нет, так жить просто невозможно, нужно немедленно что-то изменить. Иначе рано или поздно эти ужасные, не знающие жалости люди сломают ее, превратят в запуганное, безвольное существо, искалечат ее душу. Как же ей пережить все эти нелегкие испытания и остаться собой? Как же ей выдержать весь этот кошмар и не сломаться?

Аль-Беккар разгневанно ходил из угла в угол своего кабинета, не в силах успокоиться после разговора с дерзкой англичанкой. Нет, подумать только, эта наглая дрянь дошла до того, что осмелилась угрожать ему, самому Абу-Саиду Ахмеду аль-Беккару, одному из богатейших торговцев Магриба! Немыслимо, просто уму непостижимо! Такое с ним случилось в первый раз. Никогда прежде ни одна пленница не осмеливалась так разговаривать с ним.

– Наглая, неблагодарная дрянь! – восклицал он. – Я собираюсь представить ее самому великому и могущественному бею Туниса, а она в ответ бросает мне в лицо такие дерзкие слова! Неблагодарная, распущенная сука!

Со стороны распахнутой в сад двери послышался раскатистый смех. Раздвинув шуршащие занавески, в комнату прошел высокий, стройный мужчина с насмешливыми и в то же время смелыми глазами, дерзко поблескивающими из-под изогнутых черных бровей. Смуглое лицо его, окаймленное аккуратной бородкой, было красиво какой-то первобытной варварской красотой, заставляющей чувствительные женские сердца трепетать от волнения и необъяснимого смущения. На голове у молодого араба был такой же тюрбан, как и у аль-Беккара, только темного цвета, а вместо длинного, просторного халата он носил короткий бархатный кафтан, перетянутый у талии широким кожаным поясом, подчеркивающим стройность фигуры.

– Это ты, Хасан? – хмуро спросил работорговец, с трудом скрывая раздражение, охватившее его с новой силой, оттого что посторонний человек стал свидетелем его гневной вспышки. – Что, позволь тебя спросить, ты делаешь в моем невольничьем багнио? Или ты внезапно разбогател и решил купить для своего гарема пару очаровательных одалисок?

Красивые брови молодого араба на мгновение сошлись в жесткую складку у переносицы, но в следующий момент он уже снова насмешливо улыбался.

– Ахмед, ты хитрая лиса, – неспешно проговорил он, покачивая головой, – тебе прекрасно известно, что еще полгода назад я мог позволить себе купить всех твоих невольниц, а на другое утро раздать их своим храбрым корсарам. И если сейчас судьба отвернулась от меня, это не значит, что так будет всегда.

– Знаю, знаю, Хасан, и я вовсе не хотел задеть твое непомерное самолюбие или чем-то обидеть тебя, – примирительно пробормотал работорговец. – Просто у меня выдалось нелегкое утро, и я не расположен к любезным речам.

– Да, да, я случайно слышал, как ты поносил последними словами какую-то строптивую невольницу. Открой секрет, уж не о той ли райской птичке, что словили твои преданные псы четыре дня назад, шла речь?

Аль-Беккар недовольно прищурился и пристально посмотрел на своего непрошеного гостя.

– А если и так, то какое тебе до этого дело, Хасан? Я не слепой и прекрасно видел, как ты смотрел на нее, когда она пришла в себя на борту моей фелюги. Но не питай себя напрасными надеждами: эта девушка не для тебя, разорившегося бродяги. Я собираюсь предложить ее самому Джаббару Хафизу, нашему новому властелину.

– Ты отправишься с ней во дворец, Ахмед?

– Да, и если мне повезет, то уже сегодня в моем кошельке окажется столько блестящих золотых монет, что я смогу приобрести и снарядить новый торговый корабль.

Пару минут Хасан задумчиво молчал, сосредоточенно глядя куда-то мимо работорговца и поглаживая свою шелковистую бородку.

– Отдай эту девушку мне, Ахмед, – тихо проговорил он.

Аль-Беккар дернулся в сторону от молодого араба, будто увидел ядовитую змею.

– Спятил? Да у тебя не найдется денег, чтобы заплатить хотя бы за один ее поцелуй! Нет, Хасан, выбрось эту безумную мысль из своей бедовой головы. Забудь эту девушку, повторяю еще раз; она не для тебя!