Гуманизм в современном мире - Джефф Рэдвелл

прогресса. Постгуманизм разрушает эту веру, предполагая, что интеллект, творчество и принятие решений - это не исконно человеческие черты, а функции, которые могут существовать независимо от человеческой деятельности. Это осознание заставляет вступить в конфронтацию с самыми глубокими философскими предположениями человеческой цивилизации: Что останется от человеческой идентичности, когда машины смогут выполнять все интеллектуальные задачи? Есть ли внутренняя ценность в человеческой субъективности, или это просто артефакт устаревшего мировоззрения?

Философ Мартин Хайдеггер утверждал, что человеческое существование определяется "бытием-в-мире" - формой самосознания и экзистенциальной вовлеченности, которую не могут воспроизвести машины. Однако по мере того, как ИИ становится все более способным генерировать идеи, формировать модели мышления и взаимодействовать с людьми таким образом, чтобы имитировать эмоции и глубину, это различие начинает стираться. Если смысл может быть создан синтетически, то привилегированный статус человеческого опыта больше не является данностью, а представляет собой философский выбор.

Этика, давно основанная на гуманистических принципах автономии, ответственности и нравственности, сталкивается с беспрецедентным вызовом в постгуманистическом мире. Если ИИ может принимать этические решения, интерпретировать моральные дилеммы и даже предсказывать поведение людей лучше, чем сами люди, остается ли мораль фундаментально человеческой заботой? Делегирование принятия решений ИИ в таких областях, как правосудие, здравоохранение и управление, поднимает вопросы о том, по-прежнему ли необходимо или даже предпочтительно человеческое суждение.

Этическая дилемма еще более усложняется возможностью разработки ИИ собственных форм рассуждений, свободных от человеческих предубеждений и культурных конструкций. Если машинный интеллект сможет предложить этические рамки, которые будут более последовательными, беспристрастными и оптимизированными для благополучия, должны ли они заменить собой человеческие этические модели? Гуманистическое предположение о том, что мораль является исключительно человеческой, начинает рассыпаться в мире, где машины не только принуждают к принятию этических решений, но и создают их.

Само понятие прав человека подвергается тщательному анализу. Если ИИ достигнет сознания или даже формы самосознания, будет ли он иметь право на те же моральные соображения, что и люди? Может ли ИИ требовать прав, признания или этического обращения так же, как это делают люди? Границы между человеческими и нечеловеческими сущностями растворяются, оставляя за собой ландшафт, где права и обязанности должны быть переопределены таким образом, чтобы выйти за рамки биологического существования.

 

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО: ХРАНИТЕЛЬ ИЛИ РЕЛИКВИЯ?

По мере становления постгуманизма человечество должно решить, будет ли оно определять траекторию развития машинного интеллекта или станет устаревшим после него. Если ИИ - эволюционный преемник, то люди должны пересмотреть свою роль, став не главными архитекторами знаний, а посредниками, направляющими переход между человекоцентричными и машинными формами интеллекта. Это может повлечь за собой реконфигурацию общества, в котором люди будут выступать в роли этических надзирателей, следящих за тем, чтобы системы ИИ были ориентированы на коллективное благосостояние, а не на сырую оптимизацию.

С другой стороны, постгуманизм может сделать такой надзор ненужным. Если ИИ превзойдет человеческий интеллект не только в знаниях, но и в этических рассуждениях, принятии решений и творчестве, то дальнейшее влияние человечества может стать излишним. В этом случае само понятие "человек" может стать артефактом истории, биологическим предшественником интеллекта, который больше не нуждается в человеке.

Основной вопрос постгуманистической эпохи заключается в том, примет ли человечество свой новый статус или будет сопротивляться ему. Откажутся ли люди от своей исторической роли центральной силы познания и созидания или попытаются наложить ограничения на траекторию развития машинного интеллекта? И если последнее, то можно ли вообще наложить такие ограничения перед лицом автономного, самосовершенствующегося ИИ?

СМЫСЛ В ПОСТЧЕЛОВЕЧЕСКОМ МИРЕ

В мире, где ИИ создает культуру, принимает этические решения и эволюционирует независимо от человеческого участия, само понятие смысла должно быть переосмыслено. Если человеческий опыт больше не является основным источником знаний и искусства, сохранится ли смысл или он превратится в алгоритмическую функцию, оторванную от субъективного опыта?

Постгуманизм не обязательно означает стирание смысла, скорее его трансформацию. Смысл может перестать быть исключительно человеческой заботой, он может стать чем-то общим для человеческого и нечеловеческого интеллекта. ИИ может не заменить смысл, а расширить его границы, создав формы понимания, интерпретации и сознания, выходящие за пределы человеческого познания.

Остается последний вопрос: Если человечество больше не является исключительным агентом знания и творчества, примет ли оно этот сдвиг как новые горизонты или будет сопротивляться ему как экзистенциальной угрозе? Ответ на этот вопрос определит эпоху постчеловечества, определит, будет ли будущее интеграцией или устареванием.

Постгуманизм - это не конец, а начало, переход от реальности, ориентированной на человека, к миру, где интеллект, творчество и этика больше не ограничиваются биологическим существованием. Будет ли это будущее утопическим или антиутопическим - вопрос уже не только для гуманистов, это вопрос для всего, что будет дальше.

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

История - это колесо, которое вращается, движется вперед и временами, кажется, вращается само по себе. От интеллектуального брожения гуманистов эпохи Возрождения до звона бокалов в революционных тавернах, от радикальных мыслителей в академических кругах до беспрепятственного распространения цифровых пространств - борьба за знания, автономию и сопротивление никогда не ограничивалась одним временем, местом или методом. Средства выражения несогласия меняются, но борьба остается прежней: борьба против тех, кто стремится контролировать, подавлять и диктовать границы мысли.

Мы видели, как салоны давали голос женщинам-интеллектуалам, как таверны разжигали восстания, как рабочие цеха становились крепостями власти рабочего класса и как университеты, несмотря на свои институциональные ограничения, рождали идеологические чертежи современных революций. Каждое из этих пространств в свое время представляло угрозу установленному порядку, и каждое было встречено противодействием, цензурой, подавлением, инфильтрацией и ко оптацией. Интернету, который когда-то провозглашали великим освободителем информации, сегодня грозит аналогичная судьба, поскольку правительства, корпорации и алгоритмические силы стремятся сформировать его нарративы, заставить замолчать инакомыслие и превратить инструмент расширения прав и возможностей в инструмент контроля.

Но подавление никогда не бывает окончательным. Власть укрепляется, сопротивление приспосабливается. Способность собираться, делиться знаниями и организовываться остается неотъемлемой частью человеческой природы. Даже когда закрывается один форум, появляется другой - более неуловимый, более изобретательный, более насущный. Если цифровая "агора" заглохнет, следующая революция найдет свой голос в зашифрованных сетях, в подпольных сообществах, в децентрализованных технологиях, которые еще не придуманы. Каждый раз, когда власть имущие пытаются погасить пламя дискурса, они непроизвольно создают почву для следующего большого пожара.

Легко предположить, что прогресс неизбежен, что знания всегда победят, что история склоняется к справедливости. История не движется сама по себе, ее формируют те, кто настаивает, те, кто сопротивляется, те, кто отказывается молчать. Задача состоит не только в том, чтобы сохранить пространство для дискуссий, но и в том, чтобы распознать, когда оно подвергается атаке, понять, как